Дочери Марса - Томас Кенилли

Молодой человек на очной ставке с Фрейд покраснел как рак. Карла Фрейд презрительно фыркнула, заметив это — будто он молил его пощадить.

— Вы что-то сказали? — осведомился офицер.

— Это он, — ответила Фрейд.

И с ног до головы оглядела его. Насильник на нее не смотрел. В этот момент рот молодого человека исказился гримасой, вызвавшей у Наоми едва ли не жалость. Он так и не поумнел, заключила она. Просто ребенок, но с хорошо развитой мускулатурой. И львиная доля вины — на тех, кто призвал его в армию. Внезапно Наоми пришлось удерживать Фрейд и старшую сестру, чтобы те не набросились на насильника. Старшей удалось лишь плюнуть ему в лицо. Секунду спустя, когда ее удалось удержать, она утихомирилась. Непонятно было, что на уме у этого заблудшего. В присутствии пострадавшей ему было предъявлено обвинение в изнасиловании, после чего его увели без головного убора. А Наоми со старшей сестрой повели Фрейд назад, в палатку, по пути предложив позвать врача, чтобы тот дал ей успокоительное.

— Ни к чему, — отказалась Фрейд, выпрямившись. — Чем бы меня он ни опоил, потом все равно просыпаться.

Она пожелала выйти на дежурство вместе с Наоми, и Наоми тоже перевели в постоперационное отделение. С наступлением осени на полуострове Галлиполи и на Лемносе дизентерия явно пошла на убыль. И у санитаров работы изрядно поубавилось, не то что у согнанных на полуостров армий, судя по всему, предпочитавших окапываться, а не наступать. Фрейд продолжала нести службу — ровно, размеренно. Измеряла температуру, давление, подбадривала приходивших в себя после наркоза хлороформа. Теперь Фрейд без колебаний призывала на помощь санитаров, если вдруг требовалось перенести больных или перевернуть их с боку на бок. И те подчинялись ей либо с подчеркнутым безразличием, либо с мрачной настороженностью. Наоми своими ушами слышала, как один из санитаров — мужчина лет сорока или чуть меньше — однажды, склонившись к Фрейд, прошептал, дескать, он очень сожалеет о случившемся и надеется, что она не считает, что все санитары — злодеи. Карла Фрейд не произнесла ни слова в ответ.

Весь медсестринский корпус испытывал удовлетворение от того, что этого злодея все же выловили и усадили за решетку, считая его просто мальчишкой, причем глупым. И это развеяло нависавшую над ними тревогу. Теперь — причем и на будущее тоже — медсестрам стало ясно, что все время, пока насильник гулял на свободе, их не покидал страх перед кем-то по-сатанински злокозненным, чья похоть неутолима. А теперь все вроде бы обошлось — арест широколицего насильника даровал желанное облегчение.

Дэнкуорт, как бывало раньше, выгуливал на мысу Онору — верный признак того, что жизнь входит в нормальное русло. Но женщины, оказавшись в обществе Карлы Фрейд, сразу же напускали на себя веселость, как если бы ее поразил неизлечимый недуг. В данный момент ее недугом был предстоящий суд над насильником, который этим судом вполне мог быть оправдан.

* * *

Лейтенант Робби Шоу и его новый друг капитан Лайонел Дэнкуорт сумели облегчить бремя переживаний, вновь заявившись в их палатку-столовую. Группа медсестер как раз готовилась заступить на ночное дежурство — Салли, Наоми, Онора, Неттис, Леонора. На другом конце острова есть горячие источники, сообщил Шоу. И в воскресенье мы постараемся найти автомобиль и прокатиться туда. Не хотите ли с нами?

От этих двух военных исходил особый дух — ну никак нельзя было им отказать. Они диктовали свои условия всему острову. И за их шуточками, за их постоянной готовностью к чему угодно и за их, казалось, никак не обнаруживаемым глубочайшим возмущением тем, что произошло с Фрейд, Салли усматривала и то, что оба чисто инстинктивно присматриваются к ним, как любые мужчины. А не это ли моя будущая жена? — спрашивают они себя. Нет ли ее здесь, среди этих одетых черт знает во что особей, обитающих на камнях и глядящих на тебя полными печали глазами?

— А почему не поехать с нами и той девушке, с которой случилось несчастье? — спросил лейтенант Шоу. — Это пошло бы ей на пользу.

— Ну, а, — вставил Дэнкуорт, явно желая обойти болезненную тему, — а эта Кэррадайн, она тоже здесь? Дело в том, что у нас здесь полный грузовик подкладных суден.

Они вышли из палатки и увидели этот немыслимый грузовик. Когда в палатку стали вносить термосы с чаем и банки консервированных фруктовых пирогов, Наоми побежала на розыски санитара, чтобы тот помог выгрузить судна. Эти молодые офицеры явно не семи пядей во лбу показались ей вдруг всесильными ангелами, неизвестно откуда ниспосланными на островок, где отвечавшие за него люди только и были заняты поисками способов подавить в зародыше любое проявление благоразумия и милосердия.

Наоми заверила их, что смогут поехать, самое меньшее, восемь свободных от дежурства девушек.

— И вы — одна из них? То есть из тех, кто сможет поехать? — доверительным тоном поинтересовался Шоу, причем так, чтобы Дэнкуорт ни слова не расслышал.

— Даже не знаю. Вообще-то неплохо было бы разнообразия ради. Если Карла Фрейд согласится, я тоже поеду.

Шоу понизил голос до шепота.

— Лайонелу приглянулась та глазастая брюнетка. И — вы уж простите мою прямоту, — не могли бы вы уговорить ее поехать с нами?

— Сомневаюсь, чтобы что-нибудь заставило ее не поехать.

Девушки договорились между собой, что если кому-нибудь и в самом деле нужно отдохнуть денек от ежедневных забот и хлопот, так это в первую очередь Фрейд. При условии, разумеется, что она согласится. А всем остальным придется тянуть жребий.

В тот вечер Салли сновала по отделению от одной койки к другой, где лежали в горячке те, кому пришлось ампутировать конечность, те, чьи изувеченные руки были в шинах, чьи израненные ноги — тоже в шинах, но подлиннее. Ставя им градусники, она кротко смотрела, как мечутся раненые, впав в полный кошмаров прерывистый сон. Она увидела, как из темноты материализовалась старшая. Та, которая англичанка. Свет карманного фонарика метнулся сначала по койкам, потом заплясал где-то в районе груди Салли.

— Сестра Неттис? — осведомилась старшая медсестра, приняв Салли за нее.

Но медсестра Неттис затерялась где-то в темноте. Свет фонарика старшей тщательно обследовал углы палатки, по пути звездочками отражаясь в беспокойно раскрытых глазах раненых.

— Идите за мной, сестра, — велела старшая.

Салли без слов двинулась за ней, минуя изломанные ряды армейских коек, и в конце концов они набрели на нечто не совсем обычное. Луч света фонаря выхватил из тьмы стоящую у циновки Неттис. А на циновке сидел молодой человек в синей госпитальной пижаме, с повязкой на глазах. Несмотря на повязку, он вскинул голову, будто пытаясь повернуться к свету. Неттис так и не успела отпрянуть от больного на нейтральное расстояние. Что-то злобно прошипев Неттис, старшая сестра осведомилась, что у той в руках. Неттис медленно извлекла что-то из складок юбки. Салли разглядела плитку шоколада, который им недавно подарили Шоу с Дэнкуортом.

Было впечатление, что старшая сестра отнеслась к наблюдаемой сцене с пониманием — хотя ее понимание и отличалось своеобразием. Но она, звучно упомянув всуе Господа, все же желала до конца понять, что здесь происходит. Молодой офицер с измазанной в шоколаде левой щекой — это придавало сцене до ужаса невинный характер, — повернулся и стал нащупывать край своего матраца. Потом с неловкостью неофитов-слепцов медленно поднялся, явно намереваясь вступиться за Неттис. Но та, протянув руку, решительно положила ее на плечо офицера и жестом заставила его сесть.