Имитатор. Книга третья. Оправдание невиновных - Олег Рой

Вздохнув, Арина опять уткнулась в монитор.

Еще один собачник — этот с седьмого этажа, тянет на поводке ленивого перекормленного спаниеля.

Белобрысая девчонка выбегает из подъезда, прижимая к животу что-то пестрое. А, вот оно что, тетрадку дома забыла!

К подъезду подходит девушка с пятого этажа — похоже, не ночевала дома. Хотя черт ее знает, может, рано утром ушла, не имеет значения.

А что имеет?

В поле зрения камеры время от времени появляется дворник. То с метелкой, то с тележкой какой-то, то опять с метелкой. В подъезд не заходит, занят уборкой подведомственной территории. Через полчаса или немногим более того он отправится наводить порядок с другой стороны дома — и обнаружит труп.

Интересно, а вот сию минуту… сколько там на тайм-коде? Одиннадцать двадцать три? Интересно, Федяйкин еще на своем балконе или уже внизу? Нет, наверное, еще живой, рановато еще…

Вот бабка с шестого этажа выгружается из подъезда со скоростью беременной черепахи и устраивается на лавочке так основательно, словно собирается просидеть тут как минимум до зимы. Прищурилась, оглядывает окрестности неодобрительно. Арина, хмыкнув, вспомнила ее показания — самые объемистые из всех опрошенных. Отвела душу бабка, перемыла косточки не только всем соседям, но продавцам магазинчика, что за углом, и коммунальщикам — в общем, всем подряд, вплоть до правительства.

Спаниель, который по дороге на прогулку еле плелся, возвращается куда веселее. Торопится впереди хозяина, оборачивается — ну пошли уже домой, где ты там? Хозяин через пять минут появляется вновь — уже без спаниеля, переодевшийся, с мягким портфелем через плечо.

Еще один жилец седьмого этажа — в обвислых трениках и клетчатой рубахе нараспашку — выволакивает два битком набитых мусорных пакета, один явно с бутылками. Весело люди вечер пятницы отмечали.

Когда дядька возвращается, резко распахнувшаяся подъездная дверь едва не лупит его по лбу. Из двери появляется Алиса. Уже не брючках, а в сарафанчике. Сверху донизу — пуговки, которые она застегивает на ходу. Точнее, на бегу — неловком, спотыкающемся. А ведь спортсменка! Впрочем, если она только что скинула с балкона муженька — тут, пожалуй, и занервничаешь, и спотыкаться начнешь. Элегантная немецкая машина вылетает со двора с такой скоростью, как будто Алиса намеревается участвовать в «Формуле 1».

Бабка с шестого этажа, плюнув ей вслед, медленно-медленно подымает со скамейки грузное свое тело и утягивается внутрь подъезда.

Минуты через три дверь начинает приоткрываться как будто сама по себе. Что за чудеса? А, вот оно что. Из двери появляется коляска — здоровенная, с наворотами, чем-то напоминающая космический корабль. Следом выползает толкающая коляску дамочка — худенькая, как подросток, светлые волосы затянуты в конский хвостик. Эта вроде бы с пятого этажа.

Еще через пару минут выходит парень в бейсболке. Лица по-прежнему не разглядеть — смотрит в противоположную от камеры сторону. Походка легкая, стремительная, хотя и чем-то неуловимо странная.

Бейсболка скрывается из виду, и почти тут же в поле зрения опять появляется белобрысая девчонка, на этот раз со здоровенным ранцем за спиной.

Вот из подъезда появляется владелица добермана — уже без собаки, в тех же брючках и футболке, но с большой, похоже, хозяйственной сумкой.

Светлый пикапчик с нарисованной на борту гигантской синей каплей выпускает из себя парнишку в белой футболке и темном полукомбинезоне. Двадцатилитровый баллон с водой парнишка тащит на удивление легко — ну да, на такой работе натренируешься. Через несколько минут водонос выходит, помахивая таким же баллоном, но явно пустым. Воду, если вспомнить результаты поквартирного обхода, привозили на третий этаж.

После отбытия фургончика у подъезда останавливается мощный темный джип. Через минуту — тайм-код в углу кадра сообщает, что наступил полдень — из подъезда выпархивает девушка с пятого этажа, вернувшаяся домой совсем недавно. Впрочем, на то чтобы сменить платье и прическу ей времени хватило.

Никого. Двенадцать ноль три. Сейчас дворник наткнется на тело. Жаль, с той стороны дома камер нет.

Опять никого. Потом появляется старушка с первого этажа, та, что тащила в кошелке лук и батон. Теперь она в легком пиджачке поверх узорчатого лилово-зеленого платья и маленькой аккуратной шляпке. Такие носили, должно быть, полвека назад. В руках бабули такой же древний, как шляпка, ридикюльчик (нынче их именуют клатчами), шаг, невзирая на весьма преклонный возраст, бодрый, спина прямая.

Арина рефлекторно расправила плечи, подумав, что бабкиной осанке можно позавидовать. А ведь старше Арины раза в три! А ты, укорила она сама себя, сидишь вся буквой зю скукожилась, к пенсии вообще в каракатицу превратишься. И зарядку сто лет уже не делала, все-то тебе лень.

Стоп. Черт с ними, и с бодрой бабкой, и с собственной ленью. Вот уже к подъезду подкатил милицейский — Арина так и не смогла привыкнуть к переименованию в полицию, то и дело оговаривалась — автомобиль, к нему тут же подскочил дворник, замахал руками — не то направление показывает, не то от возбуждения. Скорее второе — вон как побежал, чуть не подпрыгивает. Машина двинулась следом за дворником… Сейчас они объедут вокруг дома и приступят к делу, перебрасываясь циничными для постороннего уха фразами. Что вот как повезло: не в вонючем подвале или на свалке, не темной ночью и не под снегопадом при минус двадцати, кто-нибудь непременно фыркнет, что хорошо им там, в западных сериалах, где место преступления сразу специальной палаткой накрывают — но сегодня и без палатки неплохо, тепло, светло, ни ветра, ни крыс. Да и труп свеженький, добавит судебный медик. А кто-нибудь непременно отпустит недовольную реплику про то, что вечно следователь последним прибывает, а без него вроде как не положено осмотр проводить, вот сядем сейчас и станем следователя дожидаться. Привычная, наизусть знакомая картина…

* * *

К процессуальным нормам Левушка Оберсдорф относился, мягко говоря, скептически и влезть в транспортную базу согласился моментально:

— Ой, Вершина, ты с таким умирающим видом просишь, как будто тебе базу ЦРУ взломать надо. Или даже ФСБ. ЦРУ-то ладно, мороки только много. А вот в ФСБ я и соваться бы не стал. Сама понимаешь: мы все-таки в России живем, так что шалости с американскими секретами всем пофиг, а вот за ФСБ могут очень даже на цугундер поволочь. Но тебе ж это не надо? Тебя ж самолеты интересуют?

— Только я не знаю, сохранились ли данные, это ж не вчера было, — она поерзала на приткнувшемся к Левушкиному столу стульчике, пытаясь найти устойчивое положение — стульчик почему-то всегда шатался.

— Да сохранились, сохранились, не боись, — фыркнул Оберсдорф. — Сами-то авиакомпании, может, и чистят базы, хотя тоже, думаю, вряд ли, но данные паспортного контроля — граница же — хранятся чуть не до бесконечности. Да возьми ты другой стул, чего мартышкой скачешь? Этот я специально держу, чтоб всякие-разные слишком долго не засиживались. Вон тот возьми, что в углу за сейфом.