Kurohibi. Черные дни - Gabriel

самому себе, никак не меняясь. В этом нет никакого смысла.

— То есть вы завидуете нашей уязвимости, слабости и смертности?

— Именно.

— Мы мрем как мухи, мучаемся от боли, страдаем от одиночества, снова мрем, воюем и убиваем друг друга, гневаемся и злимся, а вы просвещенные бессмертные существа, и вам завидно?

— Мы объединены в вечном вынужденном счастье и можем ощущать одну лишь радость. Это невыносимо.

Синдзи замолчал и вдруг захихикал.

— Ну, знаете… Каждый человек только и думает, как бы сделать себя счастливым, любыми средствами избегает боли и несчастья, только и мечтает о вечной радости, а вы тут говорите, что это все чушь, счастье в муках. У меня просто нет слов.

— Твои слова. Именно это я и желаю. Твой смех, твое недоумение, твоя ирония. Твои эмоции, индивидуальные и личные.

Улыбка сползла с лица Синдзи.

— Простите, я не знаю, что вы от меня хотите. Это часть меня, и советами тут не помочь. Наверное, нужно родиться человеком, чтобы им быть. Или душа такая должна быть, я в этом не очень разбираюсь.

— Мы похожи.

— Уже слышал.

— Наши души идентичны.

— В смысле? — Синдзи приподнял брови.

— Мы ничем не отличаемся. Но вы органические существа, ограниченные материей и физиологией, разделенные между собой барьером отчуждения, а мы состоим из общего света. Это единственное наше отличие.

— Вот как… Зато вы не одиноки.

— Здесь я ощущаю одиночество. Грусть и тоску. Равно как и ты. Но ты же можешь с этим жить, ты наслаждаешься этим, ты испытываешь радость. Это невероятно.

— Ну, я бы так не сказал.

— В своих мыслях ты постоянно возвращался к моментам из жизни, когда получал наслаждение. Были ли они столь же приятны, если бы вся твоя жизнь состояла из неосмысленной радости?

Синдзи задумался.

— Может быть и нет… Но ты ведь сейчас не испытываешь радость?

— Испытываю, но другого рода. Это не восторг всеобщего бытия. В вашем мире очень страшно. Пугают люди, пугают демоны, которых вы приручили. Здесь одиноко и неуютно. Но здесь все, что ты чувствуешь, принадлежит только тебе, ты наедине со своими ощущениями. Изучая тебя, я все больше обретаю способность мыслить, как ты. Лишь благодаря тебе я поняла, что это за чувства.

— Постой… Поняла?

— Так вы говорите.

— В женском роде?

— У нас нет полового деления, как и генотипа за ненадобностью. Но, развивайся я как человек, у меня был бы женский тип строения. Это атавизм, доставшийся нам с момента нашего появления.

— Понятно… В самом деле, теперь многое проясняется.

— В самом деле?

— Ну ты же все больше говоришь о себе, как об отдельной личности, все больше сравниваешь себя с чем-то, чем являлась раньше. Как будто развиваешься и одновременно отделяешься от себя прежней.

— Не понимаю.

— У тебя имя есть?

— Вы зовете нас Ангелами.

— Нет, не такое. Личное, персонифицированное. Меня зовут Икари Синдзи, так люди меня называют, выделяя в среде таких же.

— У меня нет имени…

— Ну, тогда, какое ты хочешь, чтобы он было?

— Я… не знаю…

— Что тебя привлекло? Что ты увидела, когда появилась в этом мире?

— Кажется, начинаю понимать… Самое первое, что я увидела, был цветок, который вы зовете лилией. Именно его форму я приняла.

— Лилия… Лилли. Пусть будет Лилли.

— Лилли… Мне это что-то даст?

— Вряд ли. Но теперь я буду хотя бы называть тебя по имени, а не «ужасающим неземным существом».

— Звучит короче.

Синдзи вдруг прыснул смешком и неожиданно сам для себя рассмеялся.

— Это что было, чувство юмора? — спросил он, отсмеявшись.

— Я ответила на основе твоего мыслительного восприятия. Получилось смешно?

— Ну, скорее, смешно звучит от тебя.

— Я смешная?

Синдзи подавил очередной смешок.

— Нет, не так, смешно смотреть на Ангела, который пытается понять, смешон ли он. Это как если бы я пытался изобразить огромный прозрачный октаэдр с буром.

— А… Понимаю… Хи. Прости, пока не очень получается.

— Ты на верном пути, — Синдзи прикрыл рот ладонью, скрывая улыбку.

— Я ощущаю неудобство…

— Добро пожаловать в мир людей. У нас так постоянно.

— Икари Синдзи, ты сейчас пытаешься мне помочь?

— А… Ну, да, видимо. Все равно больше тут делать нечего.

— Из-за скуки?

— Не только. Ты еще и забавная.

— Я забавная?

— Напоминаешь мне кое-кого.

— Я забавная?

— Ладно-ладно, я не это имел в виду. Черт, мне еще не хватало, чтобы и ты надулась на меня. Кому сказать, что я обидел чувствительного Ангела, поднимут на смех.

— Вы будете смеяться надо мной?

— Да успокойся, ты слишком переживаешь из-за этого.

— Я переживаю?

Синдзи хлопнул ладонью по лицу.

— Лилли, прости меня. Я не хотел тебя задеть. Пожалуйста, не убивай меня.

— И не собиралась, я же говорила. Просто я отвечаю, как это полагается согласно твоим образам в голове, но получаю совершенно непредсказуемую реакцию. Я сбита с толку.

— Это тоже часть человеческого. Люди никогда не поймут мысли другого человека, даже если тот их и выскажет. У нас столько бед из-за этого, а все по-прежнему.

— Спасибо за пояснение, Икари Синдзи. Наверное, мне стоит еще привыкнуть. Но я не понимаю, что мне нужно делать в таких случаях.

— Вполне логично, если учесть, что ты тень.

— Я не тень.

— Я вижу тебя лишь в образе тени. Ну или того черного шара, но не суть важно. Раз ты хочешь понять мысли и мотивы человека, нужно быть им до мозга костей, с рождения.

— Стать тобой?

— Стать самой собой. Но, полагаю, что это невозможно, потому что…

— Это возможно.

— А?

— Я есть суть света, а свет может меняться. Мы находимся в моем ядре, в среде источника жизни, из него я смогу создать свое материальное воплощение.

— Серьезно? — изумленно спросил Синдзи.

— Это просто. Только… я не знаю, как должна выглядеть…

— Ну, ты же говорила, что внутри ничем не отличается от человека, вот и попробуй провести линию от твоей световой сущности к материальной.

— Икари Синдзи, ты говоришь странно.

— Ну, извини уж…

— Но я тебя поняла. Начать эволюцию с органического базиса и вырасти в жизненную форму.

— Боюсь