Ассасин - Симона Вилар

– Слава тебе, бог Израиля, что Мартин останется жив. Но Сабир? Он верен вам, однако вы сказали, что он ненавидит Мартина. Как странно… Мне казалось, что они дружны.

– Они и были дружны, пока мне это было угодно. Все эти люди – Сабир, Мартин, Эйрик и другие наши наемники – служат мне за деньги. И по моему приказу защищают и спасают друг друга. Но, поверь, они всего лишь разбойники, алчущие наживы. Между ними всегда существовало соперничество. А Сабир… Он особо болезненно воспринимал превосходство назареянина [43]Мартина. Отсюда и его ненависть.

– Но вы сказали, что он не убьет моего друга… О, простите, не убьет Мартина. Мне это нужно знать. Как для того, чтобы быть спокойным за него, так и для того, чтобы быть уверенным, что Мартин не вернется и не навредит моей семье.

Ашер впервые за все время улыбнулся.

– Будь спокоен, Иосиф. Твой отец не настолько глуп, чтобы оставить злодея на свободе. И дабы он не смог угрожать нам, я отправил его к тому, кто давно в нем заинтересован. Сабир отвезет плененного Мартина к его учителям в Масиаф, к ассасинам. Признаюсь, что, когда обучение Мартина подходило к концу, Старец Горы заявил, что хотел бы оставить у себя столь способного ученика, и даже перечил мне, когда пришло время Мартину вернуться. Его там называли Тень, он был у них лучшим. И все же ассасины нуждались в деньгах, и я выкупил у них своего приемыша. Но теперь по моему приказу Сабир вернет Мартина ассасинам в Масиаф. Отныне только их глава имам Синан будет распоряжаться его судьбой. При условии, что Мартин смирится. Если же нет… Это уже их забота. Но к нам он больше не вернется, будь покоен. Э, да что с тобой?

Он произнес это, видя, как Иосиф поднялся и, не мигая, смотрит на него. Глаза юноши были расширены, лицо исказилось от внутреннего волнения, грудь вздымалась глубоко и часто. От слов, застрявших в горле, он, казалось, не мог говорить.

– Для тебя это так важно, сын? – с беспокойством спросил Ашер.

Да, – наконец выдохнул юноша. – О, отец, лучше бы вы убили Мартина! Но обрекать его на такую участь…

– На какую, ради Бога отцов наших? Да знаешь ли ты, что сотни мальчиков толпятся у ворот замка Масиаф, терпят голод и ненастье, мечтая, чтобы однажды их впустили в эту твердыню? Но берут только самых упорных, а Мартина я привез туда для обучения по уговору. И он прожил там достаточно долго, чтобы…

– Да его мучили там! Над ним издевались. Он ненавидит их… О, он не подчинится. Его попросту замучают, его казнят!

– Но эта кровь будет уже не на наших руках!

Последние слова Ашер почти выкрикнул, голос его сорвался, и он обхватил себя за горло. Ему было больно, однако он не заметил сострадания в глазах сына.

– Клянусь талмудом, отец, но то, что вы сделали… Это подло. Я знаю Мартина, и вы знаете его. Поэтому понимаете, что он не покорится. Отправить его к ассасинам… Это все равно что обречь его на мучительную смерть!

– Успокойся…

– Успокоиться? После того, что я узнал, какой подлец мой родитель? О нет! Вы заставили Мартина верить вам, убедили, что он тут свой, что стал нам почти родным, – и после всего обречь на такое… Знайте же, что я немедленно покидаю ваш дом и, быть может, Бог отцов наших укажет мне путь, как спасти моего друга. Ибо Мартин – мой друг! Он никогда меня не предавал, как не предавал никого из нас. Я не оставлю его в беде! Да ниспошлет праотец Иаков мне удачу.

Он медленно отступал к двери. Ашер поднялся и пошел за ним, воздев руки.

– Успокойся, Иосиф, успокойся, – приговаривал он. – Ты никуда не уедешь, я приказываю. Я – твой отец! Воспротивиться воле родителя… Не уподобляйся Авессалому, который восстал против отца своего Давида, был наказан Богом и даже после смерти не избежал позора, так что с тех пор все иудеи плюют на его могилу. Ты такой участи себе желаешь? Стой, я тебе говорю! Стой!..

Голос Ашера окончательно сорвался, он кинулся за Иосифом, но тот уже сбежал по лестнице, выскочил во двор, и было слышно, как за ним с громким стуком захлопнулась входная калитка.

Пораженный Ашер замер, прижимая руки то к горлу, то к сильно бьющемуся сердцу. О, он не мог поверить, что его единственный сын предпочел ему, главе рода и отцу, кровавого назареянина, этого гоя и убийцу!

Где-то в доме скрипнула дверь, но Ашер был слишком потрясен и взволнован, чтобы давать сейчас объяснения домочадцам. Нет, его сердце просто не выдержит этого!

Шатаясь и держась за стену, Ашер побрел по дому, шепча проклятия:

– Негодный Мартин! Да низвергнет тебя карающая длань в долину Иосафата! Иосиф… О, сын мой, сын мой! Как вышло, что твое сердце отказалось от твоего народа, от твоей семьи ради убийцы… ради этого негодного человека по прозвищу Тень! Он ведь действительно всего лишь тень… О, сын мой!

В полутьме Ашер прошел в дальнее крыло дома, где в узкой каморке спал Эйрик. Войдя внутрь, даян поморщился, настолько сильно тут ощущался запах перегара. Ибо рыжий напился сразу после того, как узнал, что Мартин набросился на их господина.

Эйрик! – позвал Ашер наемника и потряс его за плечо. – Эйрик, проснись, я приказываю тебе! Ты слышишь меня?

Наконец рыжий великан поднялся и с удивлением посмотрел на Ашера.

– Да, да, Эйрик, это я. Ты понимаешь хоть что-нибудь, рыжий пьяница? О, бог Иакова да ниспошлет хоть немного разума в эту похмельную голову.

– Успокойтесь, господин. Что вам надо? Я все исполню.

Ашер почти встал на колени возле его ложа, сжал трясущимися руками широкие плечи Эйрика. Не терпящим возражений тоном даян приказал ему немедленно отправиться в город, догнать Иосифа и вернуть домой. Даже применить силу, если понадобится. Ашер позволяет это Эйрику.

Ночь была темной, и Ашер не видел, как могучий варанг пересек двор. Опять хлопнула калитка, стало тихо. Ашер ждал, стеная и раскачиваясь.

Яффа. Святая земля

Красный королевский шатер, в котором Ричард принимал брата султана, был обширен, удобен и весь увешан эмблемами Плантагенетов – тремя золотыми шествующими львами. Деревянный настил под ногами покрывали ковры, на складном столе стояли изысканные яства, а когда стало темнеть, в массивных кованых треногах зажгли огни с примесью тонких благовоний. Эмир Малик аль-Адиль должен видеть, что даже в походных условиях король английский ни в чем не испытывает нужды и может принять высокого гостя с подобающими удобствами. Это была уже не первая их встреча: аль-Адиль сдружился с Ричардом, еще когда привозил ему в Акру послания от султана, поэтому и ныне не возражал, когда Салах ад-Дин вновь доверил ему вести переговоры с грозным Мелеком Риком.

Как оказалось, новая встреча обрадовала обоих – и короля, и эмира Малика аль-Адиля. И хотя война не располагает к дружбе, во время переговоров оба противника получали удовольствие от общения, и в какой-то момент Ричард даже предложил посвятить брата султана в рыцари. Эмира это позабавило, но потом он из интереса согласился, прошел полагающийся обряд, и Плантагенет лично надел на него рыцарский пояс с прямым франкским мечом.