Валерий Харламов - Максим Макарычев

Поселили канадцев в элитную гостиницу «Интурист» на улице Горького (ныне Тверской), в нескольких сотнях метров от Красной площади. С собой они привезли горы воды и мяса. Для многих канадских игроков СССР представлялся страной, где живут ненавистные им «комми», а всем заправляет «зловещий» Комитет государственной безопасности. Некоторые, едва расселившись, начали искать в номерах сюрпризы от КГБ: «жучки» и подслушивающие устройства. Фрэнк Маховлич, который начал паниковать еще до отъезда канадской делегации в Москву, ожидая провокаций, предлагал руководителям делегации поселиться не в официальной гостинице, а разбить ставку чуть ли не в поле под Москвой. Прямо как битый русскими в 1812 году Наполеон. Но в канадской делегации, вероятно, знали историю Наполеона и решили не отказываться от благ цивилизации.

«Идет холодная война. Советы могут сделать всё, что им заблагорассудится. Например, начать стройку в четыре утра возле гостиницы, чтобы мы не заснули. Для усиления своей пропаганды они должны выиграть и готовы на всё», — серьезно полагал Фрэнк Маховлич. Смирившись с тем, что канадцам предстоит жить все-таки в «Интуристе», он, зайдя в номер, начал тщательную проверку на предмет нахождения в нем подслушивающих устройств и вскоре обнаружил неизвестное металлическое крепление — пять болтов под ковром, ввинченных прямо в пол. Пригласив нескольких товарищей по команде, игрок начал откручивать их от пола.

О том, что он открутил люстру из номера этажом ниже, Маховлич и компания догадались по оглушительному звону стекла. Внизу располагался конференц-зал гостиницы, и люстра упала прямо на продолговатый стол. Спасло канадцев то, что случилась эта история ночью. Никто не пострадал, но в конференц-зал сбежались почти весь персонал гостиницы и виноватые канадские игроки. «Шалость» канадским профи простили, посоветовав, правда, расплатиться за стоимость люстры.

Начитавшись шпионских романов о том, что в коммунистических странах за всяким зеркалом в гостинице прячется «жучок КГБ», Уэйн Кэшмэн снял зеркало в своем номере и выбросил его в окно. Новое зеркало в номер буяна так и не поставили, заставив «заплатить по счетам». Ну а супруга Кэшмэна ходила прихорашиваться в номер жены Фила Эспозито.

Забегая вперед отметим, что запасы воды и провизии, помещенные на склад «Интуриста», таяли, по мнению канадцев, не по дням, а по часам. Канадцы считали, что русские повара крадут мясо, хотя в ресторане стейки, показавшиеся советским кулинарам непривычно большими, просто резали пополам. Особенно заокеанские игроки обиделись на пропажу пива, которое «испарилось» из гостиницы сразу же после первой игры в Москве. Позже один из канадских хоккеистов шутливо заметил, что именно после этого неприятного инцидента «они страшно разозлились и решили во что бы то ни стало выиграть всю серию».

Впрочем, это были небольшие ложки дегтя в «медовой» программе пребывания канадцев в СССР. Их встречали предельно доброжелательно и искренне, показали все значимые достопримечательности Москвы, сводили в Большой театр. Впечатление о людях из страны «комми» у канадцев явно поменялось в лучшую сторону.

Из Канады поболеть за свою сборную и неистово поддержать ее приехали три тысячи болельщиков. Вместе с турпоездкой они получили на руки билеты на все четыре матча серии. Каждому из хоккеистов сборной СССР давали только по четыре приглашения для родных. В основном стадион по разнарядке заполняли партноменклатура и люди в штатском, не проявлявшие эмоций. От того в первых играх из-за мощной поддержки канадских болельщиков казалось, что советские хоккеисты играют не у себя дома, а по-прежнему в Канаде.

А поток желающих попасть в «Лужники» был огромным. Десятки начальников, заведующих базами, ресторанами, магазинами были готовы выполнить любую просьбу, поставить самый дефицитный товар, только чтобы получить заветный квиток. Особенно часто обращались за помощью к Харламову, зная о его невероятной доброте.

В ответ на русский клич: «Шай-бу! Шай-бу!» канадские зрители на трибунах ответили многоголосым ревом и улюлюканьем. Валерий Харламов, удивившийся тому, как несколько тысяч канадцев перекрикивают десять тысяч советских болельщиков, бросил крылатую фразу: «Я не понял, где мы играем, в Торонто или в Москве?»

На разминке Фил Эспозито потешил московскую публику: канадец получил букет на представлении участников встречи и начал мять его в руках. В результате цветы упали на лед. Когда диктор назвал его имя, Фил двинулся вперед, наехал на цветы, поскользнулся и упал. Причем упал, как клоун в цирке. Так это вышло неуклюже для него: ногами кверху. Публика залилась смехом. Другой бы растерялся, но Эспозито был тот еще фрукт. Он встал и откланялся потешающейся над ним публике в реверансе. При этом свой «поклон» отвесил не абы кому, а генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Ильичу Брежневу, находившемуся в тот момент в ложе для почетных гостей «Лужников». Обстановка вроде бы была разряжена, но никто не знал, что в тот момент творилось в голове Эспозито и что замыслил самолюбивый канадец. Позже он признавался, что у него на уме была одна лишь мысль: «Боже, живыми мы отсюда точно не выйдем!»

Уже первая половина первого матча показала, что канадцы извлекли уроки из поражений на родном льду. Перед заключительным отрезком встречи они вели 3:0. Однако советская сборная отнюдь не впала в уныние, а наоборот, раскрепостилась, стала играть в свое удовольствие. Блинов, Анисин, Шадрин, Гусев с интервалом в восемь минут провели четыре шайбы в ворота противника, который ответил лишь голом неутомимого Хендерсона. Ничья 4:4 была зафиксирована на табло к окончанию 52-й минуты матча. И тут на первый план вышло уже обкатанное в Праге и Канаде звено Мальцев — Викулов — Харламов. Разыграв многоходовую комбинацию, партнеры вывели на бросок Валерия Харламова, который установил окончательный счет матча — 5:4 в пользу сборной СССР. Уже пятый матч подряд Валерий Харламов приносил канадцам одни только неприятности.

Все в нашей стране ждали победы и были уверены в ней. Но и канадцы настроились так, как никогда раньше. Сергей Гимаев приводит слова Фила Эспозито, говорившего ему, что канадцы вообще не готовились к серии: «Думали, что порвем ваших легко. Но учитывайте, что мы играли, мы проигрывали, мы набирали форму за счет игр, мы тренировались. Сыгрывались. Тренер понимал, кто лучше играет, кто хуже. И уже на решающие матчи в Москве мы выходили на более высоком уровне готовности, лучше чувствовали себя физически, более четко понимая, что нам надо делать». «Поэтому канадцы готовились достойно выглядеть, — продолжал Гимаев. После пятого матча у них не было уверенности, что они выиграют серию, но в любом случае они боролись до конца. Как я потом убедился, когда много раз играл в Канаде, что они борются всегда до конца».

Итак, перед второй игрой в «Лужниках» канадцы оказались в положении раненого зверя, припертого к стенке. Им нужно было выигрывать все три матча.

Судьба второй встречи в Москве решилась во втором периоде, когда были забиты все голы. В ответ на гол Ляпкина канадцы умудрились за 83 секунды забросить в ворота Третьяка три шайбы. Якушев сократил отставание. Затем Харламов, карауливший шайбу у левой штанги ворот Драйдена, сравнивает счет. Однако судьи не засчитывают шайбу. Один из канадских игроков тут же коршуном набрасывается на 17-го номера советской сборной. «Харламов забросил стопроцентную шайбу. Но судья не засчитал ее. Но такая судьба. Судьи тоже ошибаются», — вспоминал Владислав Третьяк.