Когда гаснут звезды - Пола Маклейн

люди чувствуют себя не в своей тарелке, когда они молоды, не потому, что с ними что-то не так, а потому, что есть что-то особенное, что отличает их друг от друга. Что-то, чего они еще не выяснили.

— Не выяснили? О чем вы говорите?

Я ощутимо чувствую ее замешательство и решаю действовать немного мягче, оставляя в стороне свои подозрения насчет Грея.

— Ну, с Кэмерон это может быть связано с личностью. У нее была другая жизнь позади, как будто она перевернула страницу книги. Может быть, она начала задумываться об этом. О том, где она могла бы быть.

— Она здесь, — сказала Эмили, защищаясь. — Она с нами.

— Конечно. Все, что я имею в виду, это то, что, когда с детьми случаются тяжелые вещи, они часто думают, что сделали что-то, чтобы вызвать это. Что это их вина.

Эмили одета в кашемировый свитер овсяного цвета и мягкие замшевые мокасины, ее рыжевато-каштановые волосы собраны сзади черепаховой заколкой. Все в ней нейтрально и утонченно, доведено до совершенства. Но ее глаза затуманились.

— Мы каждый день пытались показать ей, как сильно мы ее любим.

— Я верю вам. Но кто-то выдал ее, Эмили. С этим трудно смириться даже во взрослой жизни.

— Может быть, — говорит она. — Но у меня было двое родителей, которые остались женатыми, и я могу сказать вам, что это тоже была не прогулка в парке. И родители Троя были ненамного лучше. Он из Западной Вирджинии. Он любит говорить, что его вырастили волки, но я бы поменялась с ним местами через секунду. Его родители были простыми людьми. У них было не так уж много, но в этом нет ничего постыдного.

Слово на мгновение повисает в воздухе.

— А что тогда для тебя постыдно, Эмили?

— Что?

— Что бы вы изменили в своей собственной семье?

Я наблюдаю, как мышцы ее плеч напрягаются, а затем успокаиваются. Какой-то огромный груз либо приземлился там, либо отпустил ее.

— Все.

Нетрудно проследить за тенями в ее взгляде обратно в Огайо, к долгим унылым зимам и коротким жарким летам, формальным мероприятиям из тафты в загородном клубе. Но, конечно, я предполагаю. Эмили — единственная, кто действительно знает, насколько все велико, что в нем содержится, за что оно все еще цепляется.

— Одна вещь.

— Наверное, вежливость. Цивилизованность. Выглаженные льняные салфетки при каждом приеме пищи. У моего отца была такая фраза: «Отправьте конверт по почте», что означало, что твоя салфетка должна быть у тебя на коленях. «Отправьте конверт, Эмили». Ее голос вибрирует от сдерживаемых эмоций, когда она подражает ему. Ярость, наверное, и многое другое.

Это большой скачок, куда мой разум направится дальше, и все же я должна спросить.

— Он когда-нибудь бил вас?

— Нет. — Она, кажется, не удивлена, что я открыла эту дверь. Возможно, она даже чувствует облегчение. В определенный момент, как только они достаточно устают от этого, большинство людей хотят записать свои истории. — Только не это.

— Расскажите мне немного о вашем отце.

— Тут особо нечего рассказывать. Он все время работал, а по выходным жил в клубе. Когда он выпивал слишком много, он звал меня в бар и показывал своим дружкам. Не самое лучшее время.

— Вы когда-нибудь просили его остановиться?

Ее подбородок вздергивается с какой-то яростью.

— Я не была воспитана так, чтобы признавать свои собственные чувства, не говоря уже о том, чтобы так заступаться за себя. Это диалоги в кино, а не в реальной жизни.

— Может быть, именно поэтому вы занялись актерством. Чтобы было место, чтобы действительно что-то сказать.

Она качает головой. Ее глаза вспыхивают.

— Неужели все детективы похожи на психологов?

Она держит меня там.

— Да, их много. Люди интересные.

— Почему мы говорим обо мне, а не о Кэмерон?

Это правильный вопрос. Но ответ настолько сложен, что мне требуется мгновение, чтобы взвесить, как много ей сказать.

— Семейные системы являются показательными. Это то, чему я научилась в этой области работы. Чем больше вы разговариваете с людьми, тем больше видите, как поколения повторяют шаблоны. Все сходится воедино, даже когда кажется, что это не так.

— А усыновление? Как это согласуется с теорией о семьях?

— Я вижу это так. Ваши биологические родители передают вам свои гены, карту вашего физического «я». Но тот, кто воспитывает вас, делает вас тем, кто вы есть, к лучшему или к худшему. Семейная динамика разыгрывается, а не встроена, хотя когда-нибудь ученые могут доказать обратное.

— Напряженность с Троем, — говорит Эмили. — Жаль, что я не смогла скрыть это от нее.

— Может быть, это помогло бы. Или, может быть, Кэмерон нужно было наоборот… больше говорить о вещах, а не меньше. Кто знает, на самом деле? Когда она вернется домой, вы можете спросить ее.

Лицо Эмили искажается, ее глаза сияют.

— Если бы я могла провести с ней еще один день… — Она не может закончить предложение.

Эмили и я — разные женщины с совершенно разными историями, но мне нужно увидеть нить между нами. Как мы были на одной и той же войне.

Я потратила время, обвиняя ее в том, что она недостаточно защищала Кэмерон, не защищала ее, когда она не могла защитить себя. Но к чему все это ведется? Для чего все эти страдания, если не для того, чтобы мы могли увидеть, насколько мы похожи и не одиноки? Откуда придет милость, если не от нас?

ЧАСТЬ 3: ВРЕМЯ И ДЕВА

— 40-

Уилл выполняет свое обещание, и вскоре у нас есть ордер на открытие дела об усыновлении Кэмерон. Он предлагает отправить Леона Дженса в Католическую семейную благотворительную организацию в Сакраменто, но я не могу отпустить никого другого. Я не хочу видеть факс или копию. Что бы я ни обнаружила, это личное, и меня это устраивает. Может быть, слишком увлеченная — это именно тот способ найти Кэмерон. Может быть, в тот момент, когда