Нет жалости во мне - Владимир Колычев

Он нащупал в кармане рубашки пачку сигарет, прикурил.

– И мне, – вяло махнув рукой, попросила Сашка.

Пришлось закуривать вторую.

– Помнишь, ты обещала начать правильную жизнь?

– Я почти два года не курила. И сейчас – так, баловство...

– Я не про это... Ты говорила, что со мной неправильно было... И с Игорьком тоже... Сказала, что в Москве так себя вести не будешь...

– Ну, если в Москве тебя не было, значит, я вела себя правильно...

– Правильно себя вела, с правильным челове-ком, – едко усмехнулся он.

– Это ты о чем?

– О ком... Я все про тебя знаю. Ты спишь с Касатоном.

Волна его гнева разбилась об айсберг ее спокойствия.

– И что с того?

– Как это что с того?! – начал было Алик, но продолжения не нашел.

А ведь действительно, в чем Сашка перед ним виновата? Она не обещала хранить ему верность, да он и не настаивал на этом – хотя бы потому, что не воспринимал ее всерьез и надолго.

Может, она клялась ему в вечной любви? Нет, не было этого. Она уезжала в Москву, а он отпускал ее с легким сердцем, как использованную, хотя еще и не надоевшую девку... Какие теперь могут быть претензии?

– У тебя когда срок закончился? – спросила она.

– Год уже на воле.

– И где ты все это время был?

– Ну, я не знал, что ты здесь...

– Если бы хотел найти, нашел бы... Случайно узнал, случайно зашел... Все у нас, Алик, с тобой случайно...

– Но тебе же нравится.

– Э-э... Может, и нравится... Я сейчас похожа на человека, который бережет свое здоровье, поэтому не выпивает даже по праздникам. Но иногда так напьется – в полное свое удовольствие. Оторвется на полную катушку и снова трезвый образ жизни... Ты напоил меня, Алик...

– Предлагаю уйти в запой!

– Звучит заманчиво...

– А если твой трезвый образ жизни вдруг придет?

– Кто, Касатон?

– Или Енисеев.

– Ты и про него знаешь? – Сашка не возмутилась, она всего лишь сделала вывод.

– Он тебя замуж звал.

– Да, звал... Откуда такие подробности?

– Ну, я разговаривал с ним.

– Когда?

– Да было дело.

– Ты что-то от меня скрываешь.

Сашка поднялась с пола, оправила платье. Подождала, когда Алик приведет себя в порядок, только затем включила свет.

Выглядел он хорошо, стильно – чисто приманка для женщин. Приманка, успешно испытанная множество раз. Но Сашка не любовалась им, смотрела на него настороженно, как на чужого человека. Как будто не она, а какая-то другая баба только что извивалась под ним на полу.

– Ничего я от тебя не скрываю... Я к твоему Костику чисто насчет Игорька подъехал, – сочинил Алик. – Так, мол, и так, не знаешь, где мне эту гниду найти...

– Он откуда может про Игорька знать? – Сквозь удивление в Сашкиных глазах смутно, но просматривалось смятение.

Неважная она актриса, подумал он, не умеет лицедействовать.

– Ну, были у них пути пересечения...

– Не было у них ничего.

– Но ты же знаешь, что было.

Алик пристально и с нажимом смотрел на нее, Сашка пыталась, но не смогла выдержать его взгляд, смущенно отвела глаза в сторону.

– И то, что Игорек где-то здесь, ты тоже знаешь.

– Кто тебе такое сказал?

Она снова смотрела ему в глаза, но ее взгляду не хватало крепости, которую способны были придать правда или безупречная актерская игра.

– Хочешь, я скажу, почему ты играешь в нашем городском театре? – свысока усмехнулся он.

– Потому что так захотел Касатон, – дрогнувшим голосом ответила она.

– Да, я знаю, он сделал тебя примой. И сам театр из-за тебя в шоколаде... Но все это не то. Тебе нужна большая сцена. Тебе нужно большое кино. Но всего этого нет...

– Неправда. Касатон... То есть Илья... Илья обещал мне главную роль...

– Он что, режиссер?

– Нет, но у него есть деньги на кино.

– И что за фильм он может снять? «Крестный отец Петрополя»? Кем ты там будешь? Актрисой, которая не умеет играть...

– Кто не умеет играть? Я?! – чуть не задохнулась от возмущения Сашка.

– На сцене, может, и умеешь. А в жизни – нет! Ты знаешь про Игорька, но хочешь это скрыть. А я вижу, что знаешь!

– Нет!

– Да!

– Ну нет же...

– Да!!

– Ну, Костя говорил про него, – прогнулась Сашка.

– Что говорил? – продолжал давить на нее Алик.

– Ну, что в Петрополь он приезжал, к нему приходил...

– И что ты Касатону сказала?

– Ничего.

– Почему?

– Да потому что я и про тебя ничего ему не скажу... Касатону не нужно знать про моих любов-ников...

– Игорек – твой любовник?

– Ну, в прошлом... в далеком прошлом, – стушевавшись, кивнула она.

– И ты не захотела бередить трепетную душу Ильи Викторовича? – провокационно спросил он.

– Ну да, именно это я и хотела сказать.

– А то, что Касатон ищет Игорька, ты не знала, да?

– Э-э... ну, я в его дела не лезу...

– Да что ты такое говоришь! – рассмеялся ей в лицо Алик. – Как будто я не знаю, на какой кобыле к тебе Касатон подъехал. Он Игорька искал, тогда еще, в девяносто втором, потому и к тебе подъехал. А то, как вы там уже спелись, дело десятое...

– Ну да, он Игоря искал... – растерянно кивнула Сашка. – Ну, я не думала, что он ищет его и сейчас... А потом, я не хотела говорить ему про наши отношения с Костей.

– А то Касатон не знал про ваши шуры-муры. Знал он все... А вот про Игорька не знал. А очень хочет про него знать. Потому что Игорек вернулся по его душу. Он убить его хочет. Не важно, старый это заказ или новый, но с Касатоном кирдык может случиться. А ты ему про Игорька ни слова... Знаешь, как это называется? Предательством это называется!

– Алик, ну как ты можешь?

Сашка стояла бледная как полотно, лицо испуганно вытянуто, губы мелко трясутся, руки нервно подрагивают.

– Ну, это как ты можешь? – наседал он. – А может, это вы с Енисеем Касатона Игорьку заказали? Ну, чтобы избавиться от него. Чтобы он не избавил тебя от Енисея...

– Ты точно псих!

– А давай к Касатону поедем, а! Я ему ситуацию нарисую, а он ее разрулит. Угадай, кого он из нас психом назовет? Кого лечиться отправит! И куда!