Терапия - Дэвид Лодж

Что? Простите, но я не с вами разговариваю. Ничем не могу помочь, если у вас такой необыкновенно хороший слух. Если вы не хотите подслушивать частную I беседу других людей, может, наденете наушники и послушаете радио?

Хм! Какая наглость. Нет, конечно, мне очень жаль, что у нее кесарево и все такое прочее, но нельзя же быть такой сварливой. Да я совсем негромко и разговаривала-то, правда? О, ладно, Хэтти, я пододвину стул поближе к твоей кровати и буду шептать тебе на ухо, так лучше? Ну так вот, эти трое в фильме сосали и трахали друг друга как сумасшедшие и минут через десять разразились грандиозным оргазмом… нет, правда, Хэтти, по-настоящему. По крайней мере, мужчины точно, потому что вытащили свои члены, чтобы показать, как сперма заливает все вокруг. А девица натерла ею щеки, словно лосьоном для кожи. Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая? Ты немножко побледнела. Время? Сейчас… Боже мой, уже половина четвертого. Я скоро уже пойду, только закончу свой рассказ. Ну вот, фильм продолжался все в том же духе. В следующей сцене две обнаженные девушки, черная и белая, по очереди лизали друг друга, но они были не настоящими лесбиянками, потому что двое мужчин из предыдущей сцены подглядывали за ними в окно, а потом вошли к ним и устроили еще одну оргию. Не побоюсь признаться, что к этому моменту я просто уже текла от возбуждения и вся пылала. Никогда в жизни я не чувствовала такой неудовлетворенности. Я была вне себя. В тот момент я бы трахнулась с любым, а что уж говорить о милом, чистеньком английском сценаристе из соседнего номера, пригласившем меня в Копенгаген, как я думала, именно с этой целью. Его сдерживает только застенчивость, решила я. Надо ему позвонить, сообщить о потрясающем видеоканале, который я обнаружила, и пригласить посмотреть его вместе со мной. Я рассудила так: несколько минут перед экраном, рядом я в халате на голое тело - и всю его застенчивость как рукой снимет. Надо, вероятно, добавить, что к этому времени я прикончила полбутылки шампанского, перевозбудилась и потеряла голову. Он снял трубку далеко не сразу, поэтому я спросила, не разбудила ли его. Он ответил, что нет, он смотрел телевизор и просто сделал потише, прежде чем снять трубку. Но не настолько тихо, чтобы я не смогла расслышать бренчание музыки диско, стоны и вздохи. Диалогов в этих фильмах совсем немного. Работы для редактора, пожалуй, тоже. Хихикнув, я сказала:

- По-моему, ты смотришь тот же фильм, что и я.

Жутко смутившись, он что-то пробормотал, а я предложила:

- Может, вместе смотреть будет веселее? Приходи ко мне в номер?

Последовало молчание, потом он ответил:

- Думаю, не стоит.

А я спросила:

- Почему?

И он сказал:

- Я так думаю, и все.

Так мы попрепирались немного, а потом я потеряла терпение и заявила:

- Бога ради, что с тобой? На прошлой неделе в итальянском ресторане ты недвусмысленно дал мне понять, что я тебе нравлюсь, а теперь, когда я практически вешаюсь тебе на шею, ты даешь задний ход. Зачем ты привез меня сюда, если не хочешь со мной спать?

Новая пауза, и потом он проговорил:

- Ты совершенно права, я действительно поэтому попросил тебя поехать со мной, но когда оказался здесь, то обнаружил, что не могу этого сделать.

Я спросила почему. Он ответил:

- Из-за Кьеркегора.

Мне это показалось жутко смешным, и я сказала:

- Мы ему не скажем.

Он ответил:

- Нет, я серьезно. Возможно, вечером в пятницу, если бы ты так не устала…

- Ты хочешь сказать, не перебрала, - заметила я.

- Думай как хочешь, - сказал он. - Но как только я начал узнавать Копенгаген и размышлять о Кьеркегоре, и особенно побывав в его комнате в музее, я словно почувствовал его присутствие, какой-то дух или добрый ангел сказал мне: «Не эксплуатируй эту юную девушку». Понимаешь, он особенно трепетно относился к юным девушкам.

- Но я умираю - хочу, чтобы меня поэксплуатировали, - заявила я. - Приходи и эксплуатируй меня в какой хочешь позиции. Посмотри же на экран, немедленно. Хочешь так? Я проделаю это с тобой.

Я не стану говорить тебе, дорогая, что показывали, тебя это может шокировать.

- Ты сама не знаешь, что говоришь, - сказал он. - Утром ты об этом пожалеешь.

- Нет, не пожалею, - ответила я. - И кстати, почему ты смотришь этот грязный фильм, если ты такой добродетельный? Разве Кьеркегор это одобрил бы?

- Вероятно, нет, - сказал он, - но я никому не причиняю зла.

- Пузан, - проворковала я своим самым обольстительным тоном, - я тебя хочу. Ты мне нужен. Сейчас. Приходи. Возьми меня.

Он застонал и ответил:

- Не могу. Я только что использовал полотенце.

До меня дошло секунды через две, и я рявкнула:

- Что ж, надеюсь, ты оставил его на полу, чтобы следующий постоялец им не воспользовался, - и в ярости швырнула трубку. Выключила телевизор, проглотила снотворное с крохотной бутылочкой скотча и вырубилась.

Наутро все происшедшее предстало передо мной в смешном свете, но Пузан не мог смотреть мне в глаза. Вместе с авиабилетом он оставил у портье для меня записку, в которой говорилось, что он поехал на кладбище поискать могилу Регины и вернется более поздним рейсом. Ну, что ты думаешь по поводу этой истории? О, я забыла, что ты не можешь говорить. Неважно, мне все равно надо бежать. О, дорогая, я съела весь твой виноград. Послушай, я приду завтра и принесу еще. Нет? Ты думаешь, что тебя уже выпишут? Правда? Что ж, тогда я позвоню тебе домой. До свиданья, дорогая. Мы прекрасно поговорили.

Салли

Прежде чем мы начнем, доктор Марплз, я бы хотела определить повестку нашей встречи, тогда не будет никаких недоразумений. Я согласилась увидеться с вами, потому что хочу, чтобы Пузан осознал - наш брак распался. Я готова помочь вам, а вы помогли бы ему свыкнуться с этим фактом. В примирении я не заинтересована. Надеюсь, я выразилась достаточно ясно. Поэтому я и сказала в своем письме, что встречусь с вами только на моих условиях. Вопрос о сохранении брака уже не стоит, совершенно. Абсолютно уверена. Да, мы пытались раньше… разве Пузан вам не рассказывал? Лет пять назад. Мы обращались к кому-то из «Рилейта». После нескольких недель наших совместных консультаций Пузану порекомендовали полечиться от депрессии с помощью психотерапии. Об этом он вам, наверное, говорил? Да, к доктору Уилсону. Ну, он походил к нему с полгода, и на некоторое время его состояние как будто улучшилось. Поскольку наши отношения наладились, в «Рилейт» мы больше не обращались.

Но не прошло и года, как Пузан стал хуже прежнего. Я решила, что он уже больше не изменится и что мне лучше так устроить свою жизнь, чтобы как можно меньше зависеть от его настроения. Я с головой окунулась в работу. Видит бог, ее было невпроворот. Преподавание, научная и административная работа - комитеты, рабочие встречи, разработка учебного плана и тому подобное. Мои коллеги жалуются, что в наши дни в высшей школе много бумажной работы, но я расправляюсь с ней даже с удовольствием. Мне приходится считаться с тем, что я никогда не совершу переворота в науке, я слишком поздно начала, но я хороший администратор. Моя тема - психолингвистика, освоение языка маленькими детьми. Мне случайно удалось опубликовать доклад. Он говорил? Ну, он ни слова там не понял, но на него легко произвести впечатление. Пузан не такой уж интеллектуал. Я хочу сказать, что у него удивительное чутье на особенности устной речи, но абстрактно размышлять об этом он не способен. У него все держится на интуиции.