Средневековье и Просвещение в цитатах и афоризмах - Коллектив авторов -- Афоризмы

class="empty-line"/>

Ум человека можно определить по тщательности, с которой он учитывает будущее или исход дела.

С остроумием дело обстоит, как с музыкой: чем больше ее слушаешь, тем более тонких созвучий желаешь.

Ничто так не способствует душевному спокойствию, как полное отсутствие собственного мнения.

Многие скорее считают добродетелью раскаяние в ошибках, чем старание их избежать.

Великие люди тоже ошибаются, и некоторые из них так часто, что почти впадаешь в искушение считать их людьми незначительными.

Каждый человек имеет свою особенную манеру ошибаться, тем более что ошибки заключаются часто в неправильно понятой точности.

Можно порицать ошибки великого человека, но не следует из-за них порицать и самого человека.

Перемудрить — это один из самых позорных видов глупости.

Красивые птицы поют хуже других. То же относится к людям. В вычурном стиле не стоит искать глубокую мысль.

Поистине многие люди читают только для того, чтобы иметь право не думать.

Очень важное значение имеет, как что-нибудь говорится; я думаю, что самые обыкновенные вещи можно сказать так, что многие подумают: уж не сам ли дьявол внушил их говорящему.

Остротами и причудами следует пользоваться так же осторожно, как и всеми вещами, способными ржаветь.

Характер человека никогда нельзя понять вернее, чем по той шутке, на которую он обижается.

В мире было лишь два человека, которых он нежно любил: первый — самый большой его льстец, второй — он сам.

Причина того, что люди так мало запоминают прочитанное, заключается в том, что они слишком мало думают сами.

Он постоянно делал выписки, и все, что он читал, переходило из одной книги в другую, минуя голову.

Книга — это зеркало; и если в него смотрится обезьяна, то из него не может выглянуть лик апостола.

Книгой следовало бы, собственно, называть лишь ту, которая содержит нечто новое, все прочие — лишь средство быстро узнать, что уже сделано в той или иной области.

Несомненный признак всякой хорошей книги — это тот, что она нравится тем больше, чем человек становится старше.

Во многих сочинениях знаменитого писателя я бы охотней прочитал то, что он вычеркнул, чем то, что он оставил.

Когда книга сталкивается с головою и при этом раздается глухой пустой звук, разве всегда виновата книга?

Люди, очень много читавшие, редко делают большие открытия; следует больше видеть самому, чем повторять чужие слова.

Он написал восемь томов. Было бы, безусловно, лучше, если бы он посадил восемь деревьев или родил восемь детей.

Неудивительно ли, что люди так часто воюют за религию и так редко живут по ее предписанию?

После того как Бога признало сердце, т. е. страх, его начал искать и разум, подобно тому, как бюргеры ищут привидений.

Чтобы поступать справедливо, нужно знать очень немного, но чтобы с полным основанием творить несправедливость, нужно основательно изучить право.

Два всадника, сидя на одном коне, дерутся друг с другом — прекрасная аллегория государственного устройства!

Единственное, что было в нем мужественного, он не мог обнаружить из-за приличий.

Заставить умных людей поверить, что ты являешься не тем, кем ты являешься на самом деле, во многих случаях трудней, чем стать действительно тем, кем желаешь казаться.

Прежде чем осудить, всегда надо подумать, нельзя ли найти извинение.

Всякая беспартийность искусственна. Человек всегда партиен и глубоко прав в этом. Сама беспартийность партийна.

Я знаю мину показного внимания: это самая глубокая степень рассеянности.

Отыскивать маленькие недостатки — издавна свойство умов, которые мало или вовсе не возвышались над посредственностью. Возвышенные умы молчат или же возражают против целого, а великие умы творят сами, никого не осуждая.

Заурядный человек всегда приспосабливается к господствующему мнению и господствующей моде, он считает современное состояние вещей единственно возможным и относится ко всему пассивно.

«Хороший тон» находится октавой ниже.

Не следует доверять человеку, который, утверждая что-либо, кладет руку на сердце.

Слушатели часто считают себя убежденными там, где их только заговорили.

Рецензенты имеют право не только говорить людям в глаза, что они дураки, но даже доказывать им это.

Публику, когда она хвалит нас, всегда считают компетентным судьей. Но как только она нас порицает — признают неспособной говорить о произведениях ума.

Каждый человек имеет свою моральную «оборотную сторону», которую он не показывает без нужды и, пока возможно, прикрывает ее штанами благопристойности.

Поучение находишь в жизни чаще, чем утешение.

Человек любит общество, будь это даже общество