Преступивший Грань - Антон Клеттин

особенного — мужик, как мужик, разве что выражение лица какое—то кисловато—надменное, то на девушке взгляд его задержался надолго. Она была чудо как хороша — длинные, блестящие, черные волосы, карие, очень выразительные глаза, в которых, однако, сверкала сталь, правильные черты лица, изящный изгиб губ, — все это создавало эдакий образ беззащитной силы.

— Да ты же меня не слушаешь! — «лохматое чудовище» наконец заметил, что его ученик сейчас где угодно, но только не здесь и, проследив за его взглядом, обернулся, — о, Мистресс Лилиана, прошу простить мне мою неучтивость, я слишком замотался с этим варваром, — проговорил он, уважительным голосом, вставая со стула, на котором сидел и кланяясь девушке.

— Ничего страшного, мастер Ильви, — улыбнулась та, — не могли бы вы оставить нас на некоторое время?

— О, конечно—конечно, — засуетился мастер, спешно собирая листы бумаги и писчие принадлежности, разбросанные то тут то там. Закончив со сборами, он еще раз поклонился и вышел за дверь.

— Добрый день, уважаемый, — обратилась девушка к Тиме, садясь на стул, на котором недавно сидел его учитель, Юлиус и «кисломордый», остались стоять за спиной у девушки, — мастер Ильви сообщил мне, что вы уже достаточно хорошо знаете наш язык, чтобы мы могли с вами поговорить. Для начала, расскажите, пожалуйста, как вас зовут и все ли вас устраивает у меня в гостях? — она замолчала, ожидая ответа от попаданца. А тот, баран бараном, продолжал пялиться на нее, совершенно пропустив мимо ушей то, что она сказала. И, лишь спустя некоторое время, когда уже давно надо было что—то отвечать, Тима не придумал ничего лучше, чем признаться:

— Простите, госпо...жа, я быть очарован ваша прелесть... э—э—э, красота, и не понять... спрашивать.

— Видимо, мастер Ильви слегка приукрасил свои достижения, — задумчиво проговорила девушка себе под нос. — Я спросила как вас зовут и все ли вас устраивает, — медленно повторила девушка, смотря прямо в глаза Тиме.

— Меня называть Тималь. И мне все здесь нравиться, благодарно, — старательно выговаривая слова, представился попаданец.

Над своим ником, когда в нем появилась нужда, Тима совершенно не заморачивался. Идея просто соединить первые буквы своих имени и фамилии пришла к нему как—то сама—собой. Так и превратился обычный паренек Тима Лисин в Тималиса. И своим интернет псевдонимом Тима очень гордился. Было в нем что—то эдакое, римское. Ему всегда нравился древний Рим и все с ним связанное. Именно этот интерес, как он подозревал, и пробудил в нем любовь к театру и желание поступать в театральное. Что же касается ника — видимо, интернет—приятели Тимы не испытывали столь большого пиетета перед наследием древних римлян, вследствие чего совершенно бесстыдно сократили его до удобного им «Тималя». Некоторое время Тимофей стоически пытался отстоять справедливость, однако товарищи его совершенно бестактно послали и пригрозили, что если будет выделываться, то его вообще «ткемалью» звать будут. Тиме ничего не оставалось, кроме как согласиться с шантажистами, а спустя некоторое время он сам привык и в сети представлялся не иначе, чем «Тималь». Однако почему он, вдруг, решил использовать его сейчас, при знакомстве с этой девушкой, Тима даже самому себе не мог четко ответить.

— Очень приятно, мастер Тималь, — вновь улыбнулась девушка. И, надо сказать, что она сильно польстила ему, ведь подобное обращение нужно было еще заслужить, но, Тима совершенно этого не заметил. И не потому, что не разбирался в местном, довольно строгом, титуловании, а потому, что улыбка, сделала его собеседницу еще прекраснее. — Меня зовут Мистресс Лилиана, я хозяйка этого дома.

— Мне тоже очен приятный, — попытался взять себя в руки попаданец, — приносит свои извинен, что не моч принимат такой как вы как подобает и совсем голый, — старательно проговорил он, пытаясь подражать манере общения мастера Ильви, — я очен благодарна, нет, благодарен, вы за то, что вы оказался столь добр к я. Если я моч бить полезный, ви только сказать, я буду сделать как могу.

— Для начала расскажите о себе, — задала она первый из интересующих ее вопросов, — и как вы тут оказались.

Тима задумался. Рассказывать все совершенно не хотелось, однако и скрывать что—то от своей прекрасной собеседницы — тоже. Да уж, дилемма. Неужто его угораздило влюбиться? Похоже на то. Но, тогда, тем более не стоит выкладывать все как на духу. Что же делать? И молчать тоже долго нельзя.

— Можно я задать один вопрос, для начал? — решил устроить небольшую проверку девушке попаданец.

Тима увидел, что Мистресс Лилиана удивилась, видимо, не привыкла к тому, что ей кто—то в чем—то перечит. Но выражение удивления не ее лице продержалось не больше секунды, после чего пропало, сменившись на прежнее — доброжелательно—заинтересованное, и, если бы попаданец не смотрел ей все это время прямо в глаза, то, скорее всего, и не заметил бы этой эмоции.

— Спрашивайте, — наконец ответила она.

— Я хотет знат где мой чемодан...саквояж...а, сумка. Я хотет знат где мой сумка и другой вещ. Не мог ли бы вы вернут их я?

— Ты об этом? — вместо девушки, ответил Юлиус, показывая Тимин серп.

— Да, и об этот тоже, — подтвердил Тима, — отдать мне его, будь хорош.

— Ну уж нет, парень, — отрицательно покачал головой тот, — мы знаем что это за вещь и поэтому ты ее обратно точно не получишь.

— Вот значит какой, — задумчиво проговорил попаданец, — тогда, приносит прощение, Лилиана, я ничего не сказать.

— Ой—ли? — все не успокаивался Юлиус, а если я тебе все кости переломаю?

— Юлиус, — коротко бросила девушка, — прекрати.

— Бить больной, как благородно для столь крупный и так хорошо вооруженный воин, — не остался в долгу Тима. Он прекрасно понимал, что доводить здоровенного вооруженного мужика — плохая идея, однако, решил стоять до последнего. Серп ему был нужен, и, если его не вернут, то нет никакого смысла помогать своим спасителям—пленителям.

— Да я тебя... — начал было мужик, но девушка его снова осадила:

— Юлиус! Прекрати немедленно! — а затем, повернувшись к Тиме и смотря ему прямо в глаза, поинтересовалась:

— Мастер Тималь, если я верну вам артефакт, то у нас с вами будут проблемы?

Тима так и тонул в этих глазах, однако, все же смог собраться с силами и хрипло ответил:

— Нет, прекрасная