Гувернантка для чудовища - Тереза Тур

- Абигаль! - донеслось до меня.

И я проснулась.

- Аби!

- Не кричите, - проворчала я, пытаясь прийти в себя.

Звуки, свет... Всё навалилось сразу - возвращаться из Серой бесцветной пустоши непросто. Там время течёт по-иному. Тихий голос Крылатого, бесцветный пейзаж. Сердце бьётся тихо и неспешно. Я почти поняла смысл существования этого странного места, почти нащупала нить, что возможно приведёт к разгадке! Может, я и сама там стала тенью? Если это - цена спасения, я готова. Готова остаться там навсегда с тем, другим Ройсбургом, лишь бы этот, кричащий и недовольный - жил.

- Аби!

- Не кричите, прошу же! Вот брали бы пример с вашего тёмного «я».

- Ты не должна проваливаться туда без спроса! Я запрещаю.

Запрещает он. И когда бы я успела спросить разрешения?

Молча глотая всё, что хотелось сказать, оглядываю комнату, пока глаза привыкают к слишком яркому свету.

Да тут весело... Бледный, злой милорд. Плющ, заполонил пространство возле стола. Госпожа Фейр сжимает в кулаке какую-то склянку. Укрепляющее зелье? Спасибо, не помешает. Заплаканное личико Лиззи (ребёнка-то зачем так пугать?), Клайв вот-вот потеряет над собой контроль. И с чего они все так перепугались? Может, я долго не приходила в себя?

Лежу на полу, надо мной - встревоженные лица. Попробовала сесть - получилось. Вроде всё нормально, только рука болит. Это из -за плюща. Ожог, наверное, сильный. Где-то была у меня мазь.

- Мы не могли вас разбудить, - экономка очнулась первой, Лиззи бросилась ко мне и обняла.

- Больше так не делай, Аби, пожалуйста!

- Не буду. Обещаю, - я растерянно погладила непослушные кудряшки.

Спустя минуту все разошлись. Экономка решительно взяла Лиззи за руку, а на Клайва взглянула так, что тот понял - нам с Ройсбургом надо остаться наедине.

- Со мной всё хорошо... Райан, - пробормотала я, сгорая от неловкости за те слова, что сказала на границе сна и яви.

Попросила первого некромага королевства брать пример с собственной крылатой тени, застрявшей в Серой пустоши - и о чём только думала?

- Ты. - тихо проговорил милорд и порывисто обнял, силой прижав к груди. - Никогда. Никогда, слышишь? Никакой самодеятельности с этой минуты! Это слишком опасно.

Он вздрогнул, сжал объятия крепче, перекрыв кислород.

- Райан. Пусти - задушишь!

Мы смотрели друг другу в глаза, думая о том, что ни за что на свете не готовы терять друг друга. Я гладила сильные плечи, напряжённую спину и мягкие курчавые волосы. Мягкие на ощупь, жёсткие на вид. Просто. удивительно.

Не помню, что говорила. Что всё обязательно будет хорошо и ничего такого мне не грозило. Но рассказать о Крылатом так и не смогла. Слишком это. удивительно. И потом

- что, если всё это мне лишь привиделось? Я влюблена в Ройсбурга - глупо отпираться, а значит, демоны Серой пустоши могли сыграть с моим сознанием злую шутку. Райан прав

- надо быть осторожней. Как бы там ни было, он всегда оказывается прав, мой злой, недовольный некромант.

- Я не мог к тебе пробиться, - милорд нахмурился. - Ничего не мог сделать!

Он беспомощно сжал кулаки, на лбу пролегла упрямая складка. Если Ройсбург что-то не мог контролировать, его выводило это из себя. Но с тем, с чем мы столкнулись, силой не победить. Как же мне. достучаться? Как сказать ему об этом?

- Говорят, подобная агрессия - признак того, что человек чувствует себя виноватым, -тихо произнесла я, взяв мужчину за руку.

- Вы совершенно правы, мисс Райя, - он неожиданно улыбнулся - так грустно, что сердце зашлось и глаза защипало.

Медленно, он провёл большим пальцем по моему лицу - словно хотел запомнить. Вдруг почудилось - он сидит там, в Серой пустоши. Один. И рисует на песке моё лицо - вот так, одним движением.

- И в чём же ваша вина? - спросила, поймав его запястье.

- Я не сберёг слишком многих, Аби. Не смог.

- Райан!

Я встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Сама. Жадно, без стеснения. Потому что. У меня ведь тоже что-то должно остаться. Он будет водить большим пальцем по песку, вспоминая моё лицо, а я? Я закрою глаза и вспомню вкус его губ - терпкий, вишнёвый.

Возможно, Серая пустошь наградила меня даром провидения, потому что мы варили варенье, собирали вишни, и... Были близки. В далёком будущем, которое мне... вспомнилось. Серая пустошь играет с сознанием, тем и опасна. Позволишь ей занять место в своей душе, и почти невозможно отказаться! Светлые воспоминания будущего -соблазн не из лёгких.

- Аби.

- Тише, - я приложила ладонь к губам некромага. - Ничего не говори. Можно, я выпью на кухне чаю? Одна. Пожалуйста. Мне нужно остаться одной. Подумать.

- Конечно.

Он согласился легко, и по его глазам было видно - он понимает меня. Наверное, сам, когда возвращался ОТТУДА, испытывал острую потребность в одиночестве. Последствие путешествий в Серую пустошь.

- Одно условие, - Райан сжал мою голову обеими руками. - Чай. Еда. Укрепляющие зелья и никакой магии, пока не разрешу. И это не просто забота, госпожа растомаг! Вы - наша надежда на спасение. Понимаешь?

- Понимаю. Не волнуйтесь, милорд. Вы будете мной гордиться.

- Уже горжусь.

Второй поцелуй был совсем. другим. Нежным. Чувственным. Сердце пело: «Вот бы так было всегда!»

На кухне - тихо и темно. Огонь, потрескивая в печи, освещает расписные изразцы причудливыми тенями. Всё бы хорошо, только рука болит нестерпимо, а подняться за мазью в спальню - сил нет. Не хочется шевелиться. Не хочется ни с кем разговаривать.

- Аби!

Ну вот, началось. А я -то размечталась!

- Лиззи, - я устало улыбнулась. - Может, принесёшь из моей комнаты мазь? Она.

- Что это?

Озвучивая просьбу, я закатала рукав - показать ожог от плюща, но по глазам своей ученицы поняла - что-то не так. Взглянула на вспухшее запястье и потеряла дар речи. Даже боль прошла, честное слово!

Лилия. Клевер. Тюльпан. Где-то я такое уже видела. Точно! Флюгеры на башенках ратуши. В городе, на площади. Вишня в цвету, старый колодец.

- Я их уже видела, - произнесла Лиззи, наморщив лоб.

- Ты?

Я удивилась. Лиззи ведь не было с нами, она осталась в особняке под присмотром экономки, Ройсбург бы ни за что не взял дочь с собой - слишком опасно. Девочка, словно не расслышав мой вопрос, подошла к украшенной изразцами огромной печи. Задрав голову, она стала в них пристально вглядываться, а вместе с ней и я.