Последний императорский отбор - Александра Плен

– Это можно. – Иса тут же выложила на стол модели. Я ткнула пальцем в короткий серебристый мех, похожий на тот, из которого у меня была пелерина, оставшаяся в гардеробе во дворце Амедала. Через несколько минут выдвинувшаяся панель порадовала меня длинной шикарной шубой, которую даже при близком рассмотрении нельзя было отличить от настоящей.

– А теперь драгоценности!

Я напялю на себя все – и диадему, и серьги, и браслеты, и колье. Буду сверкать, как праздничная гирлянда, только бы Адриан поверил, что здесь лучше, чем там. У меня была одна мыслишка, как его обмануть, для этого мне нужно было выглядеть на триста процентов.

Внутри все дрожало, и подкашивались ноги, когда я поднималась в лифте на крышу. Вот он – момент истины. Когда до заветной цели остается шаг, меня почему-то переполняет страх.

А может, не спешить, у меня же еще пять месяцев впереди?…

Но интуиция кричала: поторопись, вот-вот будет поздно. А я всегда ей доверяла. Милу обвел мой наряд удивленным взглядом, но ничего не сказал. Коротко и ласково прикоснулся к губам, пригласил внутрь аэрокара. Я лишь мысленно удивилась естественности жеста, и что такие вот прикосновения стали для меня привычными. Когда только успели?

У меня не было ни единого сомнения, что генератор Милу сработает. Так и оказалось – жених направил луч на барьер, и белесое молоко словно растворилось на ширину луча. В полупрозрачном тумане открылся круглый проем диметром не более двух метров. Милу шагнул за мной и выключил луч – барьер опять появился сзади. Мы вдвоем оказались внутри.

– Ничего сложного, – произнес он самодовольно. – Похоже на нашу старую разработку, усовершенствованную техниками Парсы. – Парса была еще одним высокоразвитым миром, ее открыли давным-давно, второй или третьей, точно не помню. – Реагирует на живую материю, молекулы шарин, взвешенные в воздухе, при соприкосновении уплотняются, образуя твердую кристаллическую структуру…

Я пропустила объяснение мимо ушей. Меня интересовало узкое окно кабинета императора. Сначала я подошла к двери и подергала ручку. Заперто, что неудивительно. Кричать и стучать смысла нет, только испугаю охранников. Я взяла горсть небольших камешков, встала напротив окна и начала бросать в стекло.

В шубе было не холодно, Милу тоже не проявлял нетерпения, значит, его «живая» ткань греет не хуже. Только я подумала, что не хотелось бы стоять здесь до вечера, как очередной, особенно сильно брошенный камень заставил стекло треснуть и осыпаться осколками. Через пару минут в проеме показалось искаженное яростью лицо Амедала.

– Ты?! – рявкнул он зло. И сразу же спокойнее: – Явилась, наконец!

Я уже успела забыть, какие неприятные у него лицо и голос. Сейчас абсолютно все меня пугало и отталкивало в нем. Захотелось развернуться, уйти за барьер и больше никогда не видеть этот ненавистный облик. Но меня держал здесь не только долг жены.

– Я принесла прибор, который убирает барьер.

Амедал ухмыльнулся и перевел взгляд за мою спину.

– Кто это сзади тебя?

– Телохранитель, – быстро ответила я, не дав себе ни секунды на размышления.

– У тебя есть телохранитель? – издевательски потянул муж, удобно опираясь грудью на подоконник, свешивая кисти вниз, словно собирался разместиться надолго.

Вот он – мой звездный час. Я распрямила плечи, приоткрыв ворот шубы, чтобы было заметно вычурное массивное колье с крупными камнями.

– Ты был прав. Я принцесса в этом мире, – побольше надменности и высокомерия в голосе, – я очень богата, ты даже не можешь себе представить, насколько. Все деньги в твоем мире не стоят и малой части того, что я имею здесь.

В глазах Амедала появился алчный блеск. Предсказуемо. Я не хотела оборачиваться и смотреть, как воспринимает мои слова Милу, надеюсь, он будет держать язык за зубами. Я чувствовала его, стоящего почти вплотную ко мне, и это знание почему-то успокаивало и давало уверенность.

– Наследование в нашей семье ведется по мужской линии, – продолжала я, – сейчас на троне сидит мой… так сказать… прадед. Он очень стар, ему больше ста двадцати. – На этой фразе Адриан потрясенно выдохнул. Знаю, цифра вгоняет в шок. – Так что ты вполне имеешь право впоследствии занять императорский трон.

Амедал был не глуп – его ответом на мое последнее высказывание были лишь скептически поднятые брови. Ничего, я все равно уговорю его покинуть свою крепость – буду врать, говорить что угодно, только бы выманить его.

– Этот мир владеет переходами в тридцать два мира. Ты только представь, какие возможности откроются перед тобой – все эти миры будут твоими. – Сзади тихонько хмыкнул Милу – не удержался. – Может быть, в этом и была суть предсказания? Не в войне, которую ты развяжешь? А просто в передаче трона? Тем более что этот мир намного, просто немыслимо опережает нас в развитии. У твой армии нет ни единого шанса.

– Да неужели?

– Именно! – отрезала я твердо. – Я чуть не умерла, когда ушла отсюда. Упала в речку, слетела с водопада. У меня были переломаны все кости. Посмотри, – я покрутилась, шуба красиво разлетелась широкими фалдами, – меня вылечили за десять минут, убрали даже те шрамы, которые я получила в детстве. Люди здесь живут по сто пятьдесят – двести лет, красивые, молодые, здоровые. Развлекаются, летают по воздуху, ходят на экскурсии в другие миры, не готовят, не убирают, не пашут и не сеют – за них все делают роботы.

Только бы он согласился, только бы поверил и прошел ко мне, а потом лишь я смогу пересечь границу. А он останется в Лимпии навсегда.

– Пойдем со мной, Адриан. Хотя бы на экскурсию. Посмотришь на другой мир не только из окна своего кабинета. – Я ласково улыбнулась. Надеюсь, моя улыбка выглядела естественной – не слишком хорошо я умею врать, Милу, например, сразу раскусил мою амнезию. Я играла на алчности мужа, на желании захватить, повелевать, на исконном честолюбии и эгоизме Амедалов. – Твой предок Виктор не зря рвался сюда, здесь чудесно.

– Почему же ты пришла, если там так чудесно?

– У тебя мои родители. – Исчерпывающее объяснение.

Адриан замолчал, задумчиво рассматривая что-то далеко за моей спиной. Я не оборачивалась. И так знала, что там стоит оставленный нами аэрокар Милу – серебристо-белая машина, совершенная, сверхсложная, с идеальными обтекаемыми пропорциями, умеющая подниматься на орбиту и опускаться на дно океана.

– Ладно, – произнес Амедал, когда я уже извелась от нетерпения, – я пойду с тобой.

И сразу исчез из окна. Наверное, пошел одеваться. Я обернулась к Милу. Тот отрешенно рассматривал крепость, никак не комментируя мое вранье. Мне стало даже немного стыдно, получается, что я вообще все время лгу – и ему, и деду, а теперь и своему мужу.

Амедал появился через несколько минут. Дверь в крепости открылась на пару секунд и сразу же закрылась. По оттопыренному камзолу было понятно, что он взял с собой мушкет. Не доверяет.