Крушение небес - Марина Ясинская

Так, из свежего выпуска «Утреннего телеграфа» стало известно, что уничтожение одного из лидеров Третьего континента, Красного Барона, было делом рук… мадам лин Монро! Репортаж довольно точно описывал ход событий, и в нем была лишь одна неточность: утверждалось, что эту удивительную атаку провела героическая авионера лин Монро.

Ника о репортаже узнала из уст майора рей Данс; та вызвала ее к себе и, бросив перед ней на стол газету, ничего не выражающим тоном пояснила, что в это непростое время Империи нужны подвиги, но не нужно слишком много новых героев. Народу привычнее слышать о новых подвигах старых, уже хорошо известных героинь, и Эва лин Монро – как раз одна из таких. Разумеется, во всех внутренних документах мыса Горн события отражены верно, а что до газеты, то сейчас это не столько источник новостей, сколько важный инструмент в формировании народного настроения.

Как ни странно, но вся эта история с репортажем Нику не задела. Девушка слушала пояснения мадам майора и механически кивала. А сама думала о том, как долго еще Тристан будет ее избегать. Негодование и обида, возникшие после того инцидента на авиодроме, давно утихли, сменившись желанием во что бы то ни стало разрушить выросшую между ними стену отчуждения.

В один из дней, набравшись храбрости, Ника первая подошла к Тристану и спросила его напрямую:

– Ты все еще злишься, что я сбила Красного Барона?

Тристан, заросший щетиной больше обычного, промолчал, но девушка ясно видела в глубине его глаз тлеющую боль, и ее сердце рвалось хоть как-то его утешить.

– Я не хотела отнимать у тебя твою месть, – тихо продолжила Ника. – Я просто видела, что тебя того и гляди собьют…

– Меня бы не сбили! – возмутился Тристан, и девушка облегченно вздохнула про себя: вот это уже было больше похоже на хорошо знакомого ей рей Дора.

– В любом случае, тебе приходилось несладко, вот я и решила отвлечь внимание авиолетов Кондора на себя. У меня и мысли не было…

– Я все понимаю, Ника, – перебил ее Тристан.

– А если понимаешь, то как долго ты еще собираешься меня игнорировать?

Авионер некоторое время молчал, потом наконец тихо заговорил:

– С тех пор как погибла Трисса, не проходило и дня, чтобы я не вспомнил о ней. Мы были очень близки, Трисса и я… И это я должен был за нее отомстить. Я так долго жил мыслью об этой мести, что сейчас, когда она свершилась, я просто не знаю, как заполнить возникшую пустоту… Прости…

Ника ничего не ответила, лишь шагнула к авионеру и крепко обняла его.

Да и что можно было сказать в ответ на такое?

* * *

В четверг в строгом соответствии с инструкциями Агата пришла на станцию в самом центре города. Возле входа стояла девочка-разносчица с газетами в руках и звонко выкрикивала:

– Свежие новости! Арамантида и Винландия провели очередные переговоры о военном сотрудничестве!

Войдя внутрь станции, Агата подошла к телефонистке и спросила, в которой из кабинок заказан звонок в Патагон.

– Кабина номер два, – не глядя на девушку, отозвалась телефонистка.

Агата прошла вдоль ряда тяжелых, плотно прикрытых дверей, за каждой из которой находился телефонный аппарат, и, дойдя до нужной двери, решительно потянула за ручку.

В тесной кабине, где едва могли уместиться двое, ее уже ждали. Честно говоря, Агата ожидала увидеть ту же темноглазую даму с резкими, рублеными чертами лица и с длинной косой, уложенной узлом на затылке, которая однажды подошла к ней на улице и навсегда изменила ее жизнь.

Но вместо нее девушка увидела… монкула!

Лишь через несколько мгновений Агата поняла, что это не монкул, просто на голове юноши не было волос, а на узком длинном лице – бровей и ресниц, и именно из-за этого она и приняла его за хомонкулуса. Но живые бойкие глаза могли принадлежать только настоящему человеку.

– 3-здравствуйте, – с запинкой сказала Агата, гадая, с какой целью юноша добивался такого внешнего сходства с монкулами.

– Я слышал, вы не сразу согласились отдать первый репортаж в «Искру»… А сейчас вдруг сами нас ищете. С чего вдруг? – вместо приветствия спросил ее юноша.

– Это правда, – не стала увиливать Агата. – Тогда я еще верила, что наши газеты свободны и независимы от властей, – усмехнулась она, – и надеялась, что мой репортаж возьмет одна из них. Ну и меня заодно – в свой штат. Но когда я поняла, что газеты боятся печатать правду…

Агата развела руками, не договорив.

Громкий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть.

Юноша с внешностью монкула снял трубку с рычага; до Агаты донесся женский голос, но слов она не разобрала.

Невозмутимо повесив трубку обратно на рычаг, юноша пояснил:

– Телефонистка сообщает, что пока не получается соединиться с указанным адресатом. Что, впрочем, неудивительно, ведь такого адресата нет, – с легкой улыбкой добавил он. – Значит, у вас готов очередной сенсационный репортаж?

– Готов, – без колебаний ответила Агата. – Это репортаж о летных камнях и о том, что на самом деле джентльмены тоже могут их будить.

Она ожидала увидеть на лице юноши удивление и шок, но, казалось, ее слова не произвели на него особого впечатления.

– У вас есть доказательства? – только поинтересовался он.

– Да, – ответила Агата, испытав мимолетный укол вины. Все-таки для своего первого репортажа о монкулах она лично собирала факты и могла поручиться за верность написанного. А в этом репортаже она полагалась на сведения, добытые другими.

– Что ж, это то, что нам надо, – удовлетворенно кивнул юноша и протянул руку. – Давайте.

Агата засунула руку во внутренний карман своего неприметного серого пальто, достала оттуда конверт и протянула собеседнику.

– Скоро? – спросила она, имея в виду выход газеты.

– Неделя, – коротко ответил он.

Больше говорить было не о чем. Агата взялась за ручку дверцы телефонной кабины, собираясь выйти, и на прощание сказала:

– Передавайте привет Рине.

В глазах юноши вспыхнула боль. И тут же погасла.

– Рину арестовали, – ничего не выражающим голосом сообщил он.

Агата невольно приложила руку к губам. Значит, Рина теперь – монкул…

– Мне очень жаль, – пробормотала она и вышла из телефонной кабины.

* * *

Для испытания установленного на «Молнию» второго пулемета с отдельным орудийным рычагом в воздух в качестве мишеней запустили несколько небольших воздушных шаров.

Ника подняла авион в небо, разогналась и принялась выписывать разные летные фигуры.

Ванесса сидела позади, собранная и сосредоточенная, в теплой куртке авионеры, пристально смотрела сквозь установленную над пулеметным рычагом сетку прицела и, когда в ней оказывался очередной воздушный шар, стреляла.