Багровый океан - Алеш Обровски

– Он прикован, – произнес Хьюстон, едва удержавшись от повторного жеста.

– Что внутри?

– Я не знаю, – соврал Хэнс.

– Кто тебе его нацепил? – не унимался здоровяк.

– Я был в плену у бледнокожих.

Пехотинец усмехнулся как-то недобро и плюнул в сторону, выражая свое отношение к подобной «ереси».

– Чушь, – сказал он. – Сообщество не берет пленных. Действительно, чушь.

– Послушай, солдат, свяжись с начальством, вызови подмогу, я не знаю, следуй каким-нибудь инструкциям. Мы здесь в гораздо большей опасности, чем ты себе представляешь.

– Откуда ты взялся такой умник, – произнес он, доставая рацию. – Есть подозрение, что ты обыкновенный дезертир. Хотел слинять, да заплутал малость. Теперь решил вернуться к своим, готовый на все, лишь бы не сгинуть тут насовсем.

– Думай, что хочешь, – ответил Хьюстон. – У тебя есть инструкции относительно подобных ситуаций, выполняй их.

– Не надо мне указывать, – сказал солдат.

С этими словами он нажал кнопку на корпусе рации и произнес после щелчка:

– Рядовой Грин, подразделение семь. У меня тут ЧП. Код четыре.

Хьюстон знал, что такое код четыре: появление неизвестного и неподдающегося идентификации лица на закрытом объекте. Согласно инструкции лицо это подлежит устранению. Вот и все. За что, как говорится, боролся, на то и напоролся.

– Вас понял, рядовой Грин, действуйте согласно инструкции, – прозвучало из внутренностей приемника сквозь бурчание помех.

То, чего и следовало ожидать.

Солдат замешкался. Убить безоружного не каждому под силу. Что же, надо облегчить ему принятие правильного решения. Тут очень кстати послышался шорох трущихся друг о друга хитиновых пластин. Грин на мгновение выпустил Хьюстона из внимания и в наказание схлопотал контейнером по шлему.

Удар по покрытой голове вряд ли мог свалить такого здоровяка, но ввести в замешательство способен был любого. От неожиданности солдат отшатнулся. Шлем слетел и укатился в темноту. Хьюстон перехватил вскинутое оружие и нанес удар головой. Грин, нисколько не удивившись такому повороту событий, стойко выдержал атаку и, подмяв Хэнса под себя, повалил его на землю. Силы явно были не равны.

Хьюстон использовал излюбленный прием, поменяв лицо и став похожим как две капли на противника.

– Сука, поиграть хочешь? – рядовой врезал кулаком по лицу Хэнса, казалось, он не заметил произошедшей метаморфозы.

Да, теперь следовать инструкции Грину ничего уже не сможет помешать, никакие угрызения совести и моральные предрассудки.

От следующего удара Хэнс смог увернуться. Он сбросил противника, выхватив из его кобуры пистолет. Стрелять пришлось по сороконожке, подоспевшей на шум борьбы. Грин, воспользовавшись моментом, схватил Хьюстона за руку и, завернув ее за спину, зарядил ему коленом как раз в переносицу.

Сноп искр вылетел из глаз, осветив округу калейдоскопом разноцветных огоньков. Казалось, сломанная кость вонзилась прямо в мозг и перебила нервные каналы, связывающие опорные функции. Ноги подкосились, а голова стала непомерно тяжелой. Хэнс рухнул как подкошенный.

На пару секунд он забыл, где находится. Потом сознание вернулось, но Хьюстон сделал вид, что отрубился, чтобы выиграть время. Кровь из разбитого носа копилась во рту и затекала в горло, вызывая непреодолимое желание покашлять.

Вдруг контейнер слабо пискнул и «открылся» – на его поверхности появились несколько узких отверстий. Хэнс почувствовал слабый металлический запах, сопровождающийся таким же привкусом во рту.

Рядовой, привлеченный внезапным звуком, склонился над ящиком и получил ногой в пах. Резко поднявшись и перепрыгнув через корчащегося на земле солдата, Хьюстон попытался вернуть брошенное оружие, но, заметив тысячи приближающихся сороконожек, вынужден был сменить направление и бежать к ближайшему повороту.

Судьба поверженного солдата была предрешена. Твари разделались с ним быстро и бесшумно, тот даже пикнуть не успел. Откуда их столько взялось, оставалось лишь догадываться. Создавалось впечатление, что мириаподы все это время тихонько следовали за Хьюстоном, дожидаясь «сигнала» к атаке.

Бедный рядовой Грин. Вряд ли он заслуживал подобной смерти.

Очередная причина ненавидеть эту войну и тех, кто ее ведет. Хэнс понимал, что все равно не смог бы спасти несчастного, но все же предпочел бы убить его сам, чем оставить на растерзание этим сухопутным червям.

Нет, совесть не мучила Хьюстона, жалости к рядовому тоже не было. Грин погиб на войне и должен был понимать, что рано или поздно это может случиться. Но на фоне последних событий у Хэнса возникло желание убить, растерзать, уничтожить всех, способных отдавать приказы и держать оружие. Смести их с лица планеты, вырезать, истребить, не пощадив никого.

Порой ему казалось, что у него уже нет души, только тело, способное принимать любой облик, да еще разум, отрицающий весь этот мир и положение вещей в нем.

Хьюстон стал выдыхаться. Сороконожки двигались следом, словно воды подземной реки, перетекая через препятствия и забрасывая свои волны на стены и потолок.

Впереди показался освещенный участок, было слышно, как тарахтит генератор и стреляет электрическая дуга в мигающем светильнике. Спасение близко. Вдруг Хьюстон заметил пулеметы, закрепленные под потолком, тут же в глаза бросились лазерные датчики, расположенные на стенах. Хэнс остановился. Если пересечь невидимый луч, то турели заработают.

Медлить некогда. Лучи, хоть и невидимые для невооруженного глаза, но по положению датчиков можно было спокойно определить зону охвата. Прикинув, что сможет пройти, не вызвав срабатывания сигнала, Хьюстон сделал несколько шагов. Осторожно переступая через возможное положение чувствительных линий, Хьюстон постепенно продвигался к намеченной цели.

Река из гигантских сороконожек догнала его, когда он преодолел уже больше половины пути. Пулеметы заревели. Поток насекомых словно наткнулся на невидимую стену. От неожиданности Хэнс впал в оцепенение на несколько секунд. Разум отказывался верить в то, что тело до сих пор живо.

Мириаподы разлетались в склизкие хлопья под градом пуль. Лапы, головы, куски хитина летели во все стороны, налипая на стены и потолок. Но обезумевшие твари продолжали напирать, несмотря на многочисленные потери. Инстинкт, подстегнутый зовом этого странного органа, упакованного в контейнер, превосходил страх смерти.

Весь покрытый останками хитина и слизью, Хьюстон выбрался из зоны огня, стараясь перепрыгивать возможное положение лучей, и упал без сил. Как ни одна из очередей не рассекла его пополам, оставалось загадкой. Видимо датчики не только указывали на присутствие цели, но и определяли ее положение в пространстве, для обеспечения более высокой точности стрельбы.

Сороконожки напирали, пулеметы расходовали заряды. Скоро твари прорвутся внутрь периметра.