Одиночка - Крис Мориарти

– Говорила я тебе, что ты меня всерьез раздражаешь? – спросила она.

Лицо Кинца исказилось, но он не сводил с нее глаз. Когда из-за боли кровь отхлынула у него от шеи и лица, Ли увидела плотную сеть сталекерамических волокон, пронизывавших всю его плоть.

Она чуть не уронила его от удивления.

Ну, по крайней мере, это объясняло, в каком заведении он учился у Шарифи. Неясно было только одно: почему командование Космической пехоты позволило этому мерзавцу поступить в офицерскую школу на Альбе. И каким образом бывший миротворец оказался мальчиком на посылках у Хааса? Либо Кинц работал на управление внутренней безопасности (что невероятно), либо он настолько провинился, что командование Космической пехоты решило не рисковать и не подвергать огласке его увольнение с лишением прав и привилегий.

Это еще один повод, чтобы внимательно следить за ним. Хотя разве ей нужен был дополнительный повод?

– Вы ничем не лучше меня, – сказал Кинц с болью и ненавистью в голосе. – Я был на Гилеаде. Я знаю, что вы за героиня такая. Я знаю вас.

Ли отпустила его и отпрянула так, словно он укусил ее.

– Да-да, – сказал Кинц. – Я был там. И когда стирание памяти не получилось, они вышвырнули меня. За те же самые дела, которыми занимались и вы. Даже за гораздо меньшие. Что вы об этом думаете, майор? Только тогда вы ведь были не майором, не так ли? Это звание было вам наградой за грязную работу. Или вам не нравится говорить об этом?

Он рассмеялся. Ли пожала плечами. Ей потребовалась вся воля, чтобы держать себя в руках.

– Послушай, – сказала она. – Мне наплевать на то, что ты там помнишь, и на вранье, которым ты себя утешаешь. Мы можем либо постоять здесь и еще полаяться, либо ты расскажешь мне все, и я уйду. Ты что выбираешь, Кинц? И раз мы затронули Гилеад, почему бы тебе не вспомнить, что случилось с теми, кто стоял у меня на пути, прежде чем ты решишься воевать со мной.

Кинц пристально смотрел на нее. Его трясло от злобы, и ей было видно, как на его верхней губе выступил пот.

– Поговорите с ведьмой, – наконец сказал он. – Шарифи верила только ей. Черт, может быть, это она и убила Шарифи. – Он рассмеялся, стараясь вернуть себе самообладание. – Ты всегда делаешь больно тем, кого любишь. Кажется, так поется в песне?

– Не знаю, – ответила Ли. – Но мы еще увидимся.

– А куда деваться?

Ли нашла ведьму в офисе Хааса, за работой.

Хаас сидел за большим столом, глубоко погрузившись в кресло, и смотрел в потокопространство. Он не спеша вышел оттуда, жестом пригласил Ли сесть и снова уплыл.

Ли сидела и смотрела. Она заметила провод, проходящий от висков Хааса через простое на вид устройство к контакту в голове ведьмы. Ли поняла, что ведьма была его интерфейсом, но подключиться к потокопространству он мог только через эти неуклюжие внешние провода. Преобразователь принимал исходящие от генетической конструкции сигналы и передавал их в трансформированном виде в нервную систему. Ли подумала о петлевом шунтировании и вздрогнула.

– Хорошо, – сказал Хаас в пустое пространство перед собой.

Ведьма встала, вынула штекер из-за уха, прикрыв контакт волосами.

– Хотите что-нибудь, – обратился Хаас к Ли. – Кофе? Пиво?

Он взглянул на часы.

– Кофе – это хорошо, – ответила Ли.

– Два кофе, – сказал Хаас.

Ведьма кивнула и направилась к двери. Ли откашлялась.

– Лучше закажите на троих. Я хочу поговорить с Беллой.

Хаас пристально посмотрел на Ли, но ничего не сказал. Белла вышла и вернулась с подносом, накрытым салфеткой, из-под которой она достала три чашки костяного фарфора, сливки, сахар и кофейник, наполненный до краев эрзац-кофе. Она наклонилась над столом, налила кофе в чашку Ли, предложила сливки и сахар, после чего налила кофе, сливки и положила сахар в чашку Хааса.

Когда Ли забирала свою чашку, она обратила внимание на покрасневшую воспаленную царапину за левым ухом ведьмы рядом с контактом. Вид этой красноты на бледном шелке кожи заставил Ли остро почувствовать, что перед ней женщина, теплая и живая под своим свободным платьем. Она еще раз прокашлялась и оглянулась, но успела заметить легкую насмешливую улыбку на лице женщины.

– Итак, майор, – спросил Хаас. – Что вы хотите узнать?

Ли достала сигарету и вопросительно посмотрела на Хааса.

– Не возражаете?

– Пожалуйста, как вам будет угодно.

– Хотите сигарету?

– Никогда до них даже не дотрагивался.

– Хорошо вам. – Она прикурила и сделала первую затяжку, такую восхитительно приятную после кофе. – Дольше проживете. Мне просто нужно расспросить Беллу о пожаре. Я собираюсь поговорить со всеми, кто был внизу, когда это случилось.

– Понимаю.

– Это не займет даже минуты.

Ли замолчала, надеясь, что Хаас не станет дожидаться, когда она попросит его выйти.

– Никаких проблем, – сказал он после короткой паузы. – Я вернусь через двадцать минут.

Ли показалось, что, прежде чем выйти, он бросил острый взгляд на ведьму, и она подумала, что становится слишком подозрительной.

Дверь за ним закрылась с легким шорохом, и они с Беллой молча посмотрели друг на друга. У Ли было странное ощущение того, что с плеч Беллы как будто свалилась тяжесть. Как будто одно только присутствие Хааса заставляло ее молчать. Она вспомнила напряженность в самый первый вечер, которая ощущалась даже биодетекторами кожи, и ей стало интересно, на чем держится власть Хааса над Беллой.

Белла глубоко вздохнула.

– Я не… Я хочу сказать… – вымолвила она и замолчала, словно натолкнулась на стену.

– Так что вы «не»? – спросила Ли. Но Белла только покачала головой.

Ли вернулась на свое место, села и докурила сигарету молча. Она пыталась поймать рыбку в мутной воде, позволив Белле сделать первый шаг. Белла знала гораздо больше Ли о событиях в шахте в тот день. И Ли подумала, что каждый мужчина, женщина или ребенок на этой станции знает больше нее.

– Гражданка… – сказала Белла.

– Здесь так не обращаются, – ответила Ли. – Люди здесь – граждане с рождения.

– Но не конструкции.

– Не конструкции, – согласилась Ли.

– И не Шарифи.

– Нет, – подтвердила Ли. – Не Шарифи.

Коэн был прав, как всегда: некоторые из свиней более равны, нежели другие.

Она посмотрела на лицо Беллы, наполовину закрытое тенью, и поймала себя на том, что искала в нем знакомые черты геномов компании «КсеноГен». Не слишком ли плавная эта линия лба, не слишком ли она закруглена, чтобы считаться полностью соответствующей образцу кавказской расы? И является ли эта поразительная комбинация бледной кожи и неуловимых китайских черт чистым совпадением или застенчивым эхом не столь далекой истории? Ей стало интересно, кого Шарифи напоминала Белле и кого напоминает ей она сама.