Мироповорот - Петр Хомяков

– Ваши построения слишком умозрительны, дядя. Расскажите-ка лучше, что намеревается делать ваша любимая черная красотка Прайс по интересующему нас проекту.

– Ну вот, Гийом. Сразу «любимая красотка». Это не корректно, князь.

– По отношению к кому, милорд? По отношению к потомку черных рабов, которая вертит потомками королей?!

– О, да вы реакционер, князь.

– Да, дядя! Да, черт побери! Я реакционер и я князь.

Он вдруг вспомнил русское выражение, которое долго объяснял ему Чугунов. И все-таки разъяснил, после чего де Круа смеялся до слез. Впрочем, после русской выпивки этот потомок королей вел себя как подросток. Но до чего же хорошо и тепло было в компании брата Петра, Зигфрида, этого военного преступника с лицом Вини Пуха, как его, Юрия, и всех остальных. Он чувствовал себя с ними своим. Но при этом оставался князем. И знал, что они это тоже знают. Он подумал тогда, что о своем титуле он частенько забывал в демократичном и политкорректном европейском обществе. И попросил Чугунова объяснить ему этот феномен. А тот сделал это в типично русском стиле. И вот повторяя афоризм Чугунова, де Куру с вызовом произнес:

– Я князь, дядя, а не половой член с холма.

– Интересно, вы не запомнили Гийом, как это звучит по-русски? – лорд почему-то сразу понял происхождение данного выражения.

– Представьте, милорд, врезалось в память. Так, дайте припомнить. Да. «Я князь, а не х…й с бугра», – по слогам по-русски произнес де Круа.

– Да, в данной транскрипции в этом выражении чувствуется несомненная внутренняя энергетика и какая-то скрытая логика – задумчиво произнес лорд. – Половой член с холма звучит как-то бесцветно и нелогично. Собственно, почему половой член должен находиться на холме?

– Не знаю, дядя. Но, наверное, это не менее нелогично, чем потомкам королей согласовывать свои действия с потомком черных рабов.

– Бросьте Гийом. Просто вы пристрастны к американцам, и не можете простить им самоубийства своего дедушки в их лагере в 1948 году. Но, вы же никогда не видели оберштурмфюрера бригады СС «Валлония» де Круа.

– Не самоубийства, а убийства. Вы это прекрасно знаете. И уж для точности не оберштурмфюрера, а гауптштурмфюрера.

– Не будьте столь щепетильны, Гийом.

– Оставим это, дядюшка. Но уж если мы заговорили о нашем проекте, то объясните мне, что хочет та же госпожа Прайс видеть в качестве результата свое политики в России? Например, в Чечне? Хотят ли американцы независимости Чечни или всего Северного Кавказа?

– Я думаю, если это случится, они будут в шоке.

– Это понятно. Они будут в шоке. Но сейчас-то они этого хотят?

– Думаю, все-таки, нет, – сказал лорд после некоторой паузы.

– А если нет, зачем исподволь поддерживают сепаратистов?

– Наверное, просто, чтобы сохранить верность принципам…

– Ах, бросьте.

– Ну, и еще, чтобы максимально истощить Россию? Не так ли?

– А зачем ее истощать?! Она и так управляется их ставленниками! Или они всерьез хотят отхватить от России Сибирь? Но они не смогут жить не то, что в Сибири, а даже в Центральной России. Они там вымерзнут как динозавры. Уж поверьте мне.

Он передернул плечами, вспомнив купающегося в ледяной горной воде Чугунова.

– А как вы думаете, Гийом, что было бы лучше для нас?

– А разве мы это не обсуждали многократно.

– И все же Гийом события убыстряются. Давайте уточним наш курс. Тем более, что теперь вы, можно сказать, наш представитель в России.

– Да дядя те, кого мы искали, сформулировали все это гораздо лучше нас. Ибо лучше знают ситуацию в своей стране и вокруг нее. Они хотят сделать Россию меньше, компактнее. Выбросить из нее Кавказ, а может еще кое-что. Но Кавказ обязательно. А потом сделать ее Русью, – европейской цивилизованной страной. Какой она была, когда называлась скандинавами Гардарикой – страной городов. Куда наши предки Меровинги посылали подмастерьев за опытом.

И эта Светлая Русь, как они ее называют, будет неотъемлемой частью Европы. Она поможет Европе освободиться и от мусульманского нашествия и от наглых янки. Не будет Европы без Руси. Не будет будущего у белой расы без белой Европы.

Но нельзя самого себя поднять за волосы. Они не поднимутся без нас, мы без них.

Но мы с вами знаем еще больше. Не будет будущего у Земли, если цивилизованная белая Европа снова не начнет познавать Божий замысел.

– Хорошо, Гийом. Хорошо. В целом вы правы. Хотя последний ваш тезис явно навеян вашей первой специальностью. Как я мог заметить, астрофизики все немного…нестандартные.

– Помимо того, что я астрофизик, я еще и потомок королей, одновременно бывших великими мыслителями.

– Ладно, оставим это, Гийом. Но напомню вам, чтобы вы были особенно аккуратными. Все же мы встроились в чужую игру. Я имею в виду организаторов оранжевой революции. И до времени нам нельзя показывать свои истинные намерения. Признаюсь, я сам долго раздумывал, прежде чем решиться на все это. И только долгие дискуссии с вашим кузеном Генри помогли мне сформулировать проект, который в итоге будет нашим. Но который, на первых порах начинается под эгидой и в интересах тех, кого мы с вами называем «другой Запад».

– Ах, дядя, вы не представляете, насколько ближе нам с вами эта Светлая Русь, чем «другой Запад».

– Ну что, Петрович, куда теперь рулим? – спросил Зигфрид.

Они сидели на берегу реки недалеко от загородного дома Чугунова.

– Теперь дружище, пора начинать реализовывать твою идею.

– Давно кулаки чешутся, – с садистской мечтательностью протянул Зигфрид.

– А вот кулаков, дружище пока не надо.

– Опять какие-нибудь свои штучки готовишь? Эдак, мои ребята совсем деквалифицируются.

– А что им не хватает потасовок на демонстрациях и вокруг наших языческих игрищ?

– Это так, разминка. Мы же подготовили боевиков, а не тусовщиков.

– Согласен, дружище, согласен. Но не будем нарушать последовательность событий.

Чугунов вдруг грустно посмотрел на Зигфрида.

– Ведь дело идет действительно к большим битвам. Успеем еще и сами пострелять и получить в ответ. Не торопи, Зигфрид.

И он вдруг пропел строку из песни:

А без нас ребята, драка не начнется

– Что-то ты загрустил, профессор.

– Да не загрустил я, дружище. Просто предчувствие. Вернее даже точное знание.

– Да ладно. В конце концов, ты же не из пехоты. Уж не дадим тебя в обиду. Ты у нас один.

– Все мы одни. И в каждом целая вселенная. И во мне и в каждом из твоих ребят, и в каждом Лешином раздолбае. Впрочем, ариец идет навстречу судьбе с открытым забралом. С нами Бог!