( Не ) курортный роман - Марианна Арина

— Тёма для меня — не приз на соревнованиях, не куш в карточной игре. Я люблю его. И не представляю себе жизни без него. Поэтому никуда не уйду и не отступлюсь. Неважно сколько времени мне придется ждать. Недели, месяцы, годы. Я буду с ним рядом и буду благодарен за то, кем он позволит быть в его жизни.

Лёша хотел ещё что-то ответить, но возвращение Тёмы в кухню заставило обоих свернуть этот неприятный разговор. Никто из них не хотел нарваться на его возмущение и недовольство, и тем самым дать фору сопернику. Оба сидели и гадали, что же будет дальше. Но в результате их обоих одновременно выпроводили по домам.

Дима был очень рад такому решению Тёмы. Конечно же он даже надеяться не смел, что сможет остаться ночевать у светлячка. Не оставил бы он и Лёшу. Теперь Дима, несмотря на жгучую ревность, это осознавал четко. Но соперника не хотелось и просто на лишний час оставлять с Тёмкой.

В лифт шагнули вдвоём. Дима во всю победно и радостно улыбался. А Лёша — сканировал его недобрым взглядом. Но почему-то оба молчали.

Закрывший за неожиданными гостями дверь, Тёма тоже улыбался. Он слышал каждое слово Димы. Да, подслушивал под дверью, как ребенок. И тихо млел от услышанного. В сердце затеплилась надежда, что их отношения с Димой все же уцелеют, переживут этот ужасный период и только больше окрепнут.

И он, как раньше, будет засыпать со счастливой улыбкой в любимых руках.

* * *

С этого дня Дима повадился приезжать в гости к Тёме каждый день. Он не звонил, не напрашивался в гости, не предупреждал. Просто брал и приезжал. То с кульком продуктов, то с пиццей или каким-то готовым ужином из ресторана.

Тёма впускал его в дом и с интересом наблюдал, как тот хозяйничает у него в доме. Раскладывает продукты, включает чайник, заваривает чай.

Периодически Дима заставал у него в доме и так «горячо любимого» им Лёшу. Молча терпел его присутствие, но при каждом удобном случае «убивал» того пристальным взглядом.

Лёша то нервничал и начинал себя чувствовать «третьим лишним». То взбрыкивал, и прямо глядя Диме в глаза, отрицательно качал головой. Мол «нет, я не отступлюсь».

Но никто в открытую не конфликтовал, опасаясь реакции хозяина квартиры. И ситуация складывалась скорее забавная, чем напряженная.

Тёма же все видел, и все подмечал. Хотя оба гостя старались свою бессловесную дуэль производить, когда тот поворачивался к ним спиной или выходил из кухни. Оставаясь наедине с собой, он мечтательно улыбался. Ему очень нравилось, что его Димка включил решительность и бодается с соперником за него.

С Лешей они тоже все однажды выяснили. Он дал ему выбор. И тот его сделал.

В один из вечеров, пока они еще были только вдвоем, Леша попытался поцеловать его. Не нахрапом, как бы это сделал Димка. А аккуратно подойдя, нежно приобняв и неотрывно глядя в глаза, будто ежесекундно проверяя его реакцию.

— Лёша… — напряженно выдохнул Тёма, уклоняясь от поцелуя, но не отталкивая сильно. — Не повторяй моей ошибки. Любить того, кто не отвечает тебе взаимностью — очень больно. Ты же знаешь, что я Димку люблю. И не хочу тебе причинять боль, создав ложные надежды. Прости, но не стоит.

В миг помрачневший Леша, отстранился от него, неопределенно повел плечами и сел обратно за стол. Уставился на свои ладони, нервно сцепив их в замок.

— У вас все так сложно с ним. Ты же не знаешь, что будет завтра. И есть ли вообще это завтра у вас с Димой. — поднял на него грустные глаза. — Я бы никогда тебя так не обидел. И не заставил грустить.

Тема присел напротив, положил ладонь на его, слегка погладил.

— Ты хороший человек. Очень. И заслуживаешь того, чтобы тебя любили. Чего я искренне тебе и желаю. Но этот человек — не я. Так уж сложилось. Я любил Димку задолго до всей этой истории. И, думаю, буду любить его дальше, как бы не сложилась наша жизнь.

— Почему ты тогда ушел от него?

— Потому что стало очень больно. Любить его на расстоянии раньше было не так больно. Я хочу быть с ним. Но полноценно, как пара, как одна семья. А не так, будто урываю крохи с чужого стола. Мне сложно это объяснить словами. Но иногда вот так бывает. Возможно я и буду любить его всю жизнь. Несмотря ни на что. Даже, если он не будет со мной.

Лёша взглянул на него глазами полными ужаса и недоумения.

— Но ты же так полностью разрушишь свою жизнь. Ни с кем не сойдешься и будешь один.

Грустно усмехнувшись, Тёма пожал плечами.

— Я ничего не могу с этим поделать. Я просто люблю. И прекрасно осознаю, на что себя обрекаю. Но вот как-то так…

— Тёмка, я все равно никуда не уйду. Если ты, конечно, не прогонишь меня сам. И буду бороться за тебя. С Димой, с тобой самим. Может быть не сейчас, может быть через время ты поменяешь своё отношение ко всему этому.

— Зачем, Лёша? Зачем? Ты ужасаешься моему выбору и делаешь ровно такой же.

— Ну вот как-то так… — грустно улыбнулся Лёша, повторив его слова.

После этого разговора настроение Лёши стремительно поползло вниз, и он ушел еще до появления Димы.

* * *

Пришедший через час Дима, заметив, что соперника нет и не предвидится, моментально принял решение воспользоваться ситуацией. Подловив Тёму на кухне и зажал в своих медвежьих объятиях. Прижался к его спине всем телом, шумно задышал в затылок.

— Светлячок… Как же я соскучился… По твоему запаху… По ощущению тебя в моих руках.

Тёма тоже соскучился. Невероятно, до дрожи во всём теле. Но и не простил его еще. А потому не было готов даже обнять в ответ.

— Отпусти… Не надо. — попытался возразить, но сам понял, как неубедительно это прозвучало.

А Дима, в свойственной ему манере, не отступал и пёр, как танк. Еще крепче его прижал к себе, настойчиво потерся пахом о ягодицы. Когда он запустил руку в домашние брюки Тёмы, тот только и смог что всхлипнуть от слишком ярких ощущений. Он уже так устал просыпаться среди ночи после очередного сна, в котором Дима его залюбливал до полуобморока. Не получивший разрядки во сне член болел от напряжения, мышцы нервно подрагивали, а лоб покрывался испариной. Тело и не только тело, требовало Диму. И, если бы тот, каким-то чудом в этот момент появился в его квартире, то Тёма сам бы начал умолять взять его. Конечно, же он помогал себе сбросить возникшее напряжение. Но дрочка не приносила морального удовлетворения. Как и полного физического. Он так и засыпал, грустный и изголодавшийся за Димой.

Поэтому, когда любимые руки нагло проникли в его брюки и прихватили член, у него практически не было сил противиться. Закусив губу, он тихо постанывал, пока пальцы, о которых он столько времени мечтал, скользили по его стволу, дразнили налившуюся головку, спускались к мошонке. Сзади в его ягодицы упирался твердый член Димы. Даже несколько слоев одежду между ними не притупляли этих ощущений.