Эгоист - Ви Киланд

– Думаю, это все должно подсказать тебе, что для меня наши отношения не просто ради секса. И, учитывая все вышесказанное, скажу тебе прямо, что мне невыносима мысль о том, как ты сидишь на диванчике и смотришь кино рядом с каким-то индюком, в которого ты влюблена уже три года. Но я не собираюсь просить тебя не проводить с ним время. Это решение, которое ты должна принять сама, а я приму любой твой выбор, потому что прекрасно понимаю, что все мои проблемы с доверием связаны с ситуацией, к которой ты не имеешь никакого отношения.

Я сглотнула от волнения. Я просто не знала, что сказать. Слишком многое надо было переварить. Он и так открыл мне душу, высказал гораздо больше, чем я могла ожидать. Мне надо было подумать.

– Хорошо, – только и смогла выговорить я.

– Надеюсь, все в порядке? Потому что у меня остается всего четыре часа, а надо проделать работу, которую не осилишь и за восемь. А потом я запрыгну в самолет и полечу в Атланту, где придется выслушивать бред бывшей жены, которой, видите ли, лень везти сына в аэропорт из-за пробок, в то время как я пролечу девятьсот миль и тут же отправлюсь обратно, преодолевая то же расстояние. И еще, потому что ты не поленилась приготовить мне кофе, но не осталась со мной, и я не успел снова войти в тебя, что и собираюсь исправить, прежде чем нестись в аэропорт.

Моя голова шла кругом от его откровений, но одно я знала наверняка. Ничего на свете я не хотела так сильно, как то, чтобы Дрю поскорее закончил свою работу и воплотил намеченные планы в жизнь.

Я поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы.

– Тогда чего ты тут стоишь? У тебя ведь еще так много дел, – подмигнула я Дрю.

Дрю

– Посмотри, какие у нее длинные ноги.

К чертям генетические анализы – этот парень определенно был моим сыном. Бек сидел, уставившись на стюардессу с самыми длинными ногами, которые я только когда-либо видел. Она протянула руки, чтобы уложить какой-то багаж на верхнюю полку над сиденьем перед нами и тут заметила, что Бек высунулся в проход и смотрит на нее.

– Как тебя зовут? – Она улыбнулась малышу.

– Бекетт Арчер Джэггер.

Он произнес это с такой гордостью, что у меня не хватило духу сказать, что не стоит называть свое полное имя и фамилию. Стюардесса со щелчком закрыла верхний отсек и опустилась рядом с ним на корточки.

– Что ж, рада с тобой познакомиться, Бекетт Арчер Джэггер. А меня зовут Дэниелл Мэри Уоррен, и хочу тебе сказать, что ты просто очарователен. Сколько тебе лет, милый?

– Шесть лет и три четверти.

– Шест лет и три четверти? А мне тридцать один с половиной. – Она подмигнула мне и продолжила беседовать с Беком: – Только я обычно округляю эту цифру до двадцати семи. Могу я предложить тебе какой-нибудь напиток, Бекетт Арчер Джэггер, шести с тремя четвертями лет?

Он важно кивнул и добавил:

– А у тебя ноги как у жирафа.

– Бек, прекрати, – мягко пожурил его я.

Стюардесса рассмеялась.

– Все нормально. Мне и раньше это говорили. Когда я была в твоем возрасте, дети часто дразнили меня из-за моих длинных ног. – Она указала на бейджик со своим имеем, на котором было написано «Дэнни». – Меня зовут Дэниелл, но все сокращают и зовут меня Дэнни. Когда я училась в начальной школе, мальчишки обзывали меня «Дэнни Долгоножка». Ну, знаешь, это комар такой с длинными ногами, как у паука. – Она пошевелила растопыренными пальцами.

Бекетт захихикал.

– Знаешь, у мамы тоже есть прозвище для папы.

– Правда? Надеюсь, получше, чем Дэнни Долгоножка.

Но тут уж я вынужден был вмешаться:

– Не уверен, что стоит повторять прозвища, которые сейчас мамочка придумывает для папы. – Я взглянул на стюардессу и пояснил: – Мы в разводе.

Она улыбнулась и подмигнула.

– Как насчет того, чтобы я принесла тебе стаканчик сока до взлета? И что-нибудь особенное для папы?

Через пару минут она вернулась с яблочным соком в пластиковом стаканчике с крышкой и соломинкой и стаканом, наполненным прозрачной жидкостью со льдом на два пальца.

Вручив все это нам, Дэнни сказала:

– Взлет немного задерживается из-за погодных условий. Надеюсь, у вас нет особых планов на сегодня. – Она посмотрела на Бека и решила его поддразнить: – А то вдруг у тебя сегодня свидание с какой-нибудь девочкой?

Он скривил мордашку так, словно его только что попросили съесть целую тарелку вареной свеклы с брокколи. Ну, уж нет, сын, давай отложим это на возможно долгий срок. Даже я пока еще не сумел разобраться с женщинами, и уж точно не готов давать тебе советы по этому поводу.

Несмотря на то что у нас с Бекеттом не было никаких определенных планов на вечер, замечание Дэнни Долгоножки заставило меня гадать, какие же планы были у Эмери на сегодняшний вечер. После утреннего разговора на эту тему она больше об этом не упоминала. Возможно, просто потому, что единственные слова, на которые у нас осталось время сегодня после обеда, были произнесены мной шепотом ей на ушко, когда она стояла, наклонившись над письменным столом с задранной юбкой, за двадцать минут до моего выхода из офиса. Ибо даже такой поспешный секс был значительно лучше любого обсуждения хмыря-профессора.

Но теперь меня снова грызли сомнения. Неужели она сидит сейчас дома рядышком с этим надутым индюком, по которому сохнет уже целых три года? Конечно, у этого индюка были куда более изысканные манеры, чем у меня, но, когда доходит до дела, мы, в конце концов, оба мужчины, а Эмери красивая женщина. Я видел, как он повел себя, когда заподозрил, что между нами, возможно, что-то происходит. У него явно взыграл собственнический инстинкт – но это не было ревностью в полном смысле слова. И это чертовски много сказало мне о том, что собой этот человек представляет. У таких людей ревность просыпается только тогда, когда они начинают хотеть того, что принадлежит другому. А собственнический инстинкт они проявляют при попытке защитить что-то, что уже принадлежит им. Значит, этот говнюк все это время знал, что Эмили к нему неравнодушна, и считал ее своей собственностью.

Интуиция подсказывала мне, что он избегал вступать с ней в отношения, потому что хотел жизни, полной удовольствий – спать со студентками и преподавателями, не завязывая никаких серьезных отношений. Спросите, каким образом я узнал все это о парне, которого видел лишь пару раз в жизни? Я просто хорошо знаю повадки такого типа мужчин. Ведь я каждый день смотрю на одного из них в зеркало уже целых два года после развода.

Бек достал альбом для рисования и теперь увлеченно рисовал жирафа. Я рассмеялся, вспоминая, что часто машинально что-нибудь калякаю на бумаге, разговаривая по телефону. Значит, воспитание победило природу. Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься. Я запросто мог представить себя сейчас рисующим жирафа, если бы карандаш оказался в моей руке. Хотя у моего жирафа наверняка были бы сиськи, потому что, начиная с десятилетнего возраста, на всех моих «произведениях» присутствовала эта часть тела в том или ином виде.