Воздушные пираты - Альберт Байкалов

Занятие состояло из трех частей. На вводной или вступительной он объявлял тему и цель занятия, а также способы их отработки. Инструктировал курсантов по мерам безопасности. Причем ему удалось убедить Ибрагима, что это немаловажная часть занятия. Ведь от сохранности оборудования и здоровья обучаемого зависит качество подготовки будущих камикадзе. Потом он забирался в симулятор и подробно объяснял действия пилота на том или ином этапе. Те, кто планировал занятия, исходили из того, что никому из курсантов не придется осуществлять взлет, а тем более посадку. Как правило, террористы завладевали воздушным судном уже после того, как оно набирало высоту и ложилось на курс. Объяснив и показав действия пилота в той или иной ситуации, Парсек уступал место курсанту и тот приступал к практическим занятиям.

Одновременно в одном из классов эти же курсанты изучали системы охраны аэропортов, способы проникновения в закрытые зоны, собирали взрывные устройства, которые маскировали под пивные банки, авторучки, блокноты или футляры очков. Достаточно совсем небольшого количества взрывчатого вещества, чтобы разгерметизировался самолет. На большой высоте из-за перепада давления его попросту разорвет в клочья, а люди мгновенно умрут из-за закипевшей крови. В общем, ситуация была более чем серьезная, ведь в результате из этих стен выходили мотивированные камикадзе-многостаночники. Все они без исключения, в отличие от Гаера и Парсека, прошли через сито идеологической обработки.

Парсек уже направлялся к выходу, когда его нагнал Озбек. Выбравшийся из кабины симулятора, пилот был сильно взволнован.

— Что он хочет? — спросил Парсек переводчика.

— Ты говоришь по-английски? — неожиданно спросил Озбек, не дав открыть рот переводчику.

— Конечно, — подтвердил Парсек, немного обескураженный обращением.

— У меня плохо все получается, — Озбек бросил взгляд на переводчика, который рассеянно переводил взгляд с него на Парсека: — Я летал на русских «мигах». Знаешь такие самолеты?

— Конечно, знаю, — подтвердил Парсек.

— О чем вы говорите? — спросил возникший рядом Ибрагим.

— Он сказал, будто ему плохо дается обучение из-за того, что он знает другой тип самолетов, — объяснил Парсек.

— Почему вы отказались от переводчика? — возмутился Ибрагим.

— Это долго и не всегда правильно, — зло ответил Парсек. — Неужели ты не доверяешь мне?

— Хорошо, — Ибрагим успокоился. — Спроси, чего он хочет?

Парсек перевел ему вопрос.

— Я знаю, что у правительственных войск было захвачено много самолетов, — торопливо заговорил Озбек. — Не проще было бы дать мне один из них?

Парсек вздохнул и перевел сказанное Озбеком.

— Скажи, что мы уже думали над этим, но они все неисправные, — Ибрагим развел руками.

Парсек повторил ответ на английском и собрался было идти дальше, но сириец буквально вцепился ему в руку:

— Я, до того как сесть за штурвал, был техником.

— Что еще? — недовольно проворчал Ибрагим.

Он торопился на намаз и нервничал.

— Судя по всему, хочет убедить нас, что может отремонтировать один из таких самолетов, — предположил Парсек.

— Если у них есть хотя бы два похожих самолета, я могу собрать из них один, — подтвердил на английском Озбек.

— Что? — насторожился Ибрагим.

— Что я и говорил. — Парсек вздохнул. — Готов отремонтировать.

— Скажи, мы подумаем, — проговорил Ибрагим. — А пока пусть учится летать на таком самолете.

С этими словами чеченец направился прочь. Переводчик поплелся следом.

Парсек знал, сириец провел в специальном лагере почти два месяца. С утра до вечера его оболванивали сказками о загробной жизни джихадиста, изматывали изнурительными физическими тренировками и учили стрелять. Кроме сорока девственниц на том свете гарантировали и вполне мирские блага. В случае если шахид выполнит поставленную задачу и отправит в ад много неверных, родственникам обещают безбедное существование. И все же что-то подмывало Парсека поговорить с этим человеком.

— Что тебя подвигло уйти в ИГИЛ?

— Вера, — ответил Озбек.

— Врешь, — открыто сказал Парсек. — Ты не готов умереть.

— Ты прав, — Озбек побледнел. — Мне ничего не оставалось делать, как стать смертником.

— Чего так? — Парсек склонил голову набок.

— Я два года воевал на стороне оппозиции, — стал рассказывать Озбек. — Верил, что свержение Асада принесет нам счастливую жизнь. Но на деле оказалось все не так. На тех землях, которые брал под контроль наш отряд, мужчин убивали, женщин делали наложницами, а тех, кто мог хоть что-то делать своими руками, облагали налогами. У меня не было даже жены. Я не такой…

— Зачем ты мне это говоришь? — Парсек напрягся. Озбек говорил с ним так, словно знал, кто он. Что это? Проверка? Или его раскусили?

— Однажды эмир обвинил меня в том, что я прелюбодействовал с чужой женой. Потом на рассвете на площади на моих глазах закопали по грудь какую-то несчастную и забили ее камнями. — Он поежился. — Меня бросили в яму и стали готовить к смерти, но потом кто-то вспомнил, что я летчик.

— Я не понимаю тебя. — Парсек развернулся к выходу, уверенный, что на их диалог уже обратили внимание, но Озбек забежал вперед и преградил ему путь.

— Дослушай меня, — попросил он.

— Хорошо, говори, — Парсек скрестил на груди руки.

— Ты понимаешь, что все это было подстроено?

— Что именно? — Парсек сделал вид, что не понимает.

— Все!

— Чего ты хочешь от меня?

— Почему мне нельзя выполнить приказ на самолете, который я знаю?

Парсек неожиданно понял, чего он хочет на самом деле.

— Хитрец! — заключил он и похлопал Озбека по плечу. — Ты все просчитал верно! Если пассажирский самолет вы захватываете в составе команды, ко всему еще и в воздухе, то на истребителе ты взлетаешь один.

— Что ты хочешь этим сказать? — Глаза Озбека забегали.

Парсек понял, что несчастный не был готов к разговору и решился на него спонтанно. Теперь, когда его замысел раскрыт, просто не знает, как быть дальше.

— Ты собрался просто бежать на самолете в другую страну или к тому же Асаду! — насмешливо сказал Парсек.

Сириец молчал.

— Поверь, найдется способ вынудить тебя умереть на пути к Аллаху. — Парсек выдержал паузу: — Во Вторую мировую войну, например, японские летчики-камикадзе оставляли на земле шасси.

Парсек повернулся и направился к выходу.

— Еще я знаю все типы вертолетов, — крикнул вслед Озбек. — В Ираке я год летал на «Блэк Хоке»…

— Вся беда в том, что у Озбека не было выбора. — Парсек смахнул со стола крошки и наклонился к Гаеру. — Бывшего военного летчика правительственной армии, два года назад перешедшего на сторону ИГИЛ, обвинили в прелюбодеяниях с женой одного из эмиров. Надо ли говорить, какое наказание грозило несчастному? Для начала на его глазах забили камнями зарытую в землю женщину, которую он в глаза не видел, а потом и его стали готовить к сожжению заживо, но неожиданно «вспомнили», что Озбек — пилот, и предложили искупить вину другим способом.