Мятежные сердца - Ellen Fallen

Останавливаясь, съезжаю с дороги, приоткрываю окно, выходить я не собираюсь. Если надо я позвоню, чтобы им оказали помочь.

– Здравствуйте, вам нужна помощь? Я могу вызвать врачей, – говорю громче, чтобы они меня услышали.

Тот, что повыше, держит второго опирающегося на его плечо. Придвигаюсь ближе к сидению и пытаюсь разглядеть, что у них там. Парень выдвигается вперёд так, что стоит практически перед передней фарой, и из его рта льётся кровь на футболку. Мои глаза расширяются от страха. Обычно, когда кровь льётся изо рта – не жди ничего хорошего. Я не буду человеком, если не помогу им. Нельзя бросать в такой ситуации никого.

– Ребята, – щелкаю кнопкой разблокировки, – садитесь скорей, я вас отвезу в больницу.

Медленно они плетутся, парень помогает тому, который ранен улечься сзади, а сам садится на переднее сидение.

– Спасибо тебе огромное, ни один человек не остановился. Он истекает кровью, я весь в ней, видишь? – парень показывает на себя. – Ты настоящий человек.

Я оглядываюсь, чтобы посмотреть на второго, он очень бледный лежит с закрытыми глазами.

– Здесь есть больница рядом, немного надо проехать, не бойся нас, мы ничего плохого не сделаем, – убеждает меня высокий.

– Хорошо, пристегнись, – говорю ему и полностью сосредотачиваюсь на дороге, отворачиваюсь, чтобы посмотреть едет ли кто-нибудь сзади, слышу непонятный писк.

– Ой, извини, навигатор, видимо, задел, – показывает на выключенный экран. – Но ты не переживай, скажешь куда надо, я забью адрес.

Перестаю отвлекаться на него, Бог с ним с навигатором. Мне бы отвезти человека, истекающего кровью. И понять его направления. То лево, то право, мы петляем туда-сюда. Я немного запуталась, пока мы едем, но больницы все никак нет.

Машины все реже появляются на нашем пути, место мрачноватое, деревья редкие и тишина. Делаю чуть тише музыку и оглядываюсь, парень кажется, уснул. Неподалёку на аварийке стоит другая машина.

– Притормози здесь, – говорит парень и отстёгивает ремень безопасности. – Мы пересядем в эту машину, а ты поедешь домой. Наверное, тебя заждались, – он улыбается кривой улыбкой.

Я согласно киваю, мне кажется, это какая-то просёлочная дорога.

Останавливаюсь и жду, когда они выйдут. Первым выходит высокий, но он открывает не дверь своему другу, а мне. Непонимающе смотрю на него. Перетягивается через меня и нажимает кнопку ремня безопасности.

– Выходи, давай, приехала, – сплёвывает на землю, нервно переступая с ноги на ногу.

Мне и, правда, показалось, что они оба мертвенно-бледные. Зерно страха разрастается во мне до неописуемых масштабов.

– Ребята, я же вам помогла. Мне нужно ехать, меня дома ждёт парень, – жёсткие пальцы хватают меня за длинные волосы и вытаскивают из машины, визжу от боли. – Пожалуйста… – прошу его.

Он толкает меня, и я ударяюсь об твёрдое тело второго парня. Прижимаю руки к груди. Он ведь был ранен, а сейчас стоит, будто ничего у него не было. В голове проносится, что они меня сейчас изнасилуют и убьют, и никто меня не найдёт.

Господи, помоги мне. Тело бьёт дрожь, зубы стучат друг об друга.

– Пожалуйста, я оставлю вам машину, у меня есть немного денег, – шепчу я, за что получаю кулаком в нос, падаю на землю, трясу головой.

Беспорядочные удары по всему телу. Может пинки или кулаки, я не могу понять от боли, даже не определю, куда бьют. Как только я прикрываю с криком грудь, они бьют в живот, второй со спины. Начинаю задыхаться от недостатка воздуха в лёгких. Тело дерёт рвущая боль. Чувствую хруст пальцев, когда, захлёбываясь от крови, текущей из носа прикрываю руками лицо. Бока онемели, ещё несколько пинков в живот, и меня скручивает от болевого шока. Глаза закатываются, и я уже ничего не чувствую, липкая влага, стекающая по губам, успокаивает.

Я иду по зелёному лесу, мягкая трава стелется под моими ногами. Здесь я не чувствую страха и боли, мне хорошо. Лёгкой походкой я преодолеваю огромное поле, приостанавливаюсь лишь для того, чтобы сорвать полевые цветы. Где-то вдали играет любимая песня Райдера Framing Hanley – The Burn.

Оглядываюсь, чтобы посмотреть, где он, но не могу произнести ни одного звука. Яркий свет, и я будто вижу огромный проход из свадебных арок. Все они украшены белыми лилиями и фрезиями. Улыбаюсь, мне так хочется думать, что это не сон. Вот так наяву ко мне подходит мой папа, одетый в черный фрак, и ведёт меня медленно к моему возлюбленному. Мама в таком же черном, но, кажется, вечернем платье встаёт, чтобы меня поприветствовать. На мои глаза наворачиваются слезы. Я так счастлива, что все они здесь, даже бабуля. Только она стоит по другую от меня сторону. Оборачиваюсь, чтобы встретиться с Райдером. Позади него такой яркий свет, что я не могу разглядеть его лица. Волосы торчат во все стороны, будто он их ерошил, пока переживал за что-то.

Протягиваю к нему руку, но останавливаюсь, что если сначала поздороваться с бабулей, или их познакомить. Оглядываюсь на неё и теперь чувствую жуткий холод и сильную режущую боль. Стону от нахлынувшей рези, сгибаюсь пополам. Рядом со мной никого нет, я лежу посреди дороги и истекаю кровью. Ледяные руки онемели, я не могу пошевелить конечностями, просто не чувствую их. Дыхание становится медленней, когда я пытаюсь сделать движение, рот наполняется вязкой жидкостью с металлическим привкусом. Лицом я лежу в своей кровавой рвоте, которую не могу остановить. Сил нет плакать, дышать, двигаться.

– Помоги, – прошу я невидимого Райдера. – Помоги, – хриплю в последний раз.

Моё тело снова становится аморфным и лёгким, я вижу этот яркий свет и моего Райдера. Смело подаю ему руку.

– Больше не будет больно, – громко говорит он.

Растираю большими пальцами рук свой лоб. Моя голова готова лопнуть на две части. Я вымотан за этот день, который никак не заканчивается.

– Слушайте, дайте мне телефон на несколько минут, я должен позвонить моей девушке, – прошу уже раз тридцатый за вечер у полиции свой смартфон. – Всего один звонок.

Я переживаю за неё, меня гложет нехорошее предчувствие, то ли из-за нашей ссоры, то ли от того, что я сделал после.

– Хейс, ты получишь его через трое суток, как и положено, когда освободишь камеру от своей задницы, – отвечает мне полицейский.

Усмехаюсь, как же все закономерно. В который раз уже я сижу за решёткой за это время. Даже чувство страха притупилось, войдя в привычку. Сижу здесь в ожидании, когда меня освободят.

Я ведь не остановился на достигнутом. Обыскав все окрестности, я даже заглянул в кино и парк. Даниель как будто была стёрта с лица земли. Если бы я был собакой, то по нюху нашёл бы её, но в городе это было невозможно. Я уже положил на все наши разногласия, когда тревога за неё начала меня терзать до спазмов в горле. Я звонил и писал, она не отвечала. Примерно с 11 часов вечера её телефон был полностью отключён. И тут я действительно повёл себя как ублюдок.