Дневная битва - Питер Бретт

Палата наполнилась звоном кимвалов. Инэвера кружила и поворачивалась, уверенно попирая босыми ногами полированный каменный пол. Ей исполнилось тринадцать, а тело уже стало женским – гибким, но с выдающимися формами. Она прищелкивала бедрами на Хавеля, и тот опешивал при каждом выпаде.

Младшие девушки завороженно следили. Теперь Инэвера давала начинающим уроки постельных плясок, хотя наличие бидо означало, что и сама она еще не постигла их полностью.

Бидо указывало на девственность. Священный закон предписывал обрученным с Эверамом хранить ее до получения покрывала. В первую ночь дамаджи’тинг сломает ее плеву и завершит бракосочетание с Эверамом, и Инэвера станет полноправной невестой.

На вторую ночь она будет вольна любить любого мужчину или предмет, какие приглянутся, – кто и что они по сравнению с объятиями Эверама? Игрушки.

Извиваясь перед евнухом, Инэвера перехватила его взгляд. Евнух полностью поддался ее чарам: глаза блестели, голова качалась в такт ее движениям. Он принадлежал ей.

Хавель был идеальным самцом – дама’тинг не потерпели бы меньшего от евнуха-угодника – с красивым лицом, горделивым подбородком и мускулистым, лоснящимся от масла телом. Обученный с малых лет массажу и прочим приемам, какими мужчина может доставить женщине удовольствие, он обещал оказаться искушенным любовником. Шептались, что им пользуются почти все дама’тинг и он постоянно получает снадобья для укрепления мужской силы, а также строго соблюдает режимы положенных упражнений и сна. За последние десять лет едва ли не каждая новоиспеченная дама’тинг призывала его на вторую ночь в свои покои, и ни одна не пожалела.

Однако, будучи способной оценить красоту евнуха, Инэвера не испытывала к нему ни малейшего влечения – не больше, чем к безупречной мужской статуе. Если другим девушкам не терпелось в полной мере освоить постельные пляски, то Инэвера не для того годами отрабатывала мастерство, чтобы расходовать его на полумужчину. Она, скорее, легла бы с хаффитом.

Она завершила демонстрацию и построила младших; затем помогла им правильно ставить ноги и отрабатывать повороты и щелчки, основу постельных плясок.

После занятия Инэвера перешла в купальню и глубоко вдохнула пар, горячая вода заструилась по мышцам. Мелан и Асави омывались там же и подчеркнуто игнорировали ее, но за те многие месяцы, что миновали с победы Инэверы над старшей девушкой, большинство най’дама’тинг изменило свое отношение к ней.

– Помыть тебя, сестра? – Джазира держала наготове мокрую тряпицу со слоем ароматического мыла.

Она была двумя годами старше Инэверы и только что прошла испытание на право войти в Палату Теней.

Инэвера махнула ей, веля уйти. Такие предложения звучали все чаще, по мере того как ее сила росла, а Мелан – убывала. Как и предсказывала Кеневах, другие девушки убоялись ее, шептались о том, что она станет когда-нибудь дамаджи’тинг. Инэвера могла набрать себе служанок, на что было готово большинство най’дама’тинг, – и даже сделать из них подружек по подушке, дабы грели ее ночами. Но Инэверу не интересовали эти вещи. Девушки не чурались ее, как некогда, но и не стали подругами.

Инэвере больше всего на свете хотелось поговорить с матерью. Или с братом. Это единственные люди, кому она доверяла.

Одеваясь, Инэвера посмотрела на Мелан:

– Ты в палату, сестра? Можем пойти вместе.

Мелан наградила ее яростным взглядом, и она позволила себе слабую ухмылку.

– Лыбься покамест, неудачный расклад, – прошипела Мелан. – Сегодня я закончу кости, а завтра приму покрывало.

Она хищно осклабилась, но Инэвера лишь мило улыбнулась в ответ.

– Я все равно стану дама’тинг раньше тебя, – пообещала та.

Девушки сидели полукругом перед Кевой в аванзале Палаты Теней – семь обрученных, рассчитывающих на белое покрывало.

Вырезанию всегда предшествовал урок, и одеяние дама’тинг казалось кроваво-алым из-за меточного света – единственного, какой дозволялся в Палате.

Во время занятия Мелан ерзала и кусала губы, вертела в руке бархатный мешочек с костями и желала скорее вернуться к резьбе.

Так было всегда. Инэвера и Мелан вместе вошли в Палату Теней, но, несмотря на то что Мелан обрабатывала Инэверу годами и выставляла ее на посмешище, она всерьез восприняла угрозу той закончить кости первой. Изо дня в день, едва Кева завершала урок, Мелан срывалась в Палату, а выходила всегда последней, когда дама’тинг объявляла конец рабочего дня. Инэвере казалось, что она слышит сквозь толстые каменные стены неистовый скрежет инструментов соперницы.

Если Мелан получит покрывало первой, это создаст угрозу… вероятно, смертельную. Все обрученные слышали обет Инэверы закончить первой, и если слова окажутся пустыми, сгинет вся ее власть, приобретенная над девушками после поражения Мелан. Более того, Мелан получит почти безграничные привилегии дама’тинг, и ее возможности убить Инэверу многократно умножатся. Среди невест Эверама непременно найдутся те, кто ее поддержит.

Наконец девушек отпустили, и они устремились по холодному каменному проходу в длинный туннель с многочисленными палатами для резьбы. Меточного света здесь не водилось, но Мелан и прочие светили себе недоделанными костями, от которых исходило багровое сияние. В Палате разрешалось только оно, да и то не сразу. Его следовало заслужить ручным трудом. Без света девушки не увидят ни инструментов, ни собственных рук, ни костей.

Венцы для метки зрения запрещались в палатах, их оставляли снаружи. Инэвера подслушала, как в Каземате шептались о девушке, которая однажды попыталась пронести свой венец, чтобы вырезать кости при свете Эверама. Ей выкололи глаза и выгнали из дворца дама’тинг.

Инэвера шагала неспешно, девушки скрывались в палатах. Кева запирала за ними двери, и слабый меточный свет просачивался лишь в нижнюю щель. Огни гасли один за другим, и Инэвера в итоге дошла до своей палаты, ориентируясь только на это свечение. Кева закрыла за нею дверь, она скинула одежду и заткнула щель, чтобы остаться в полной темноте.

Инэвера тоже могла извлечь свет из костей, но предпочитала не делать этого в Палате Теней. Эведжах’тинг предупреждал: даже меточный свет способен без надобности ослабить кости. Дамаджах вырезала их в кромешном мраке, и Инэвера не видела причины поступать иначе. «Эведжах направит твои руки, если достойна», – гласила священная книга.

Она опустилась на колени во тьме и в молитве обратилась к своей тезке, достала кости с инструментами для нанесения меток и положила их в аккуратный ряд через равные промежутки. Она закончила четырехгранную и шестигранные кости, теперь занималась восьмигранной. Работала медленно и скрупулезно: придание формы, шлифовка, резьба – и все это в ритме с дыханием.

Прошло время. Она не знала сколько. Ее вывел из транса звон, что разлетелся в тишине палаты.

Мелан доделала кости.

Инэвера быстро убрала хора в мешочек и отложила инструменты. На сегодня работа закончена. Она глубоко вздохнула несколько раз и вышла из палаты.