Зеленый круг - Стефан Каста

— Сначала мы жили в лагере для беженцев на окраине. В основном там были взрослые. Примерно одного возраста. Стариков среди них не было, зато были дети.

Он замолкает, словно погружаясь в воспоминания.

— Что произошло потом?

— Потом была большая ссора. Вода постоянно прибывала. Люди боялись за свою жизнь и пытались выжить, как могли. Многие погибли. Их сдуло в воду и унесло течением. Ураганы разрушили большую часть лагеря, и едва дождь ненадолго закончился, большинство выживших разбежались кто куда. В конце концов остались лишь мы.

Бенджамин замолкает и бессильно машет рукой в темноту.

— И что вы делали?

— Мы оставались в лагере, пока была еда. Последнее, что мы съели, это больную собаку. Мы забили ее камнями и поджарили на костре. Тогда мы поняли, что пора уходить. Когда собачатина закончилась, собрали все полезное, что оставалось в лагере, и ночью ушли. Первое время мы держались в городе. Там еще оставались люди, но они обезумели от голода и болезней, и встречаться с ними было смертельно опасно. Мы прятались по углам среди руин. Потом какое-то время жили в подвале, пока его не затопило дождем. Затем перебрались в школу. Мы постоянно искали еду. Иногда нам везло и удавалось откопать в кучах хлама что-нибудь съедобное. Тогда у нас был праздник. Когда нам не везло, мы охотились на крыс. Нас было гораздо больше, чем сейчас.

— Что случилось с остальными?

Бенджамин молчит и гладит по спине Демона, словно прося прощение за то, что только что рассказал.

— Многие умерли.

— От чего?

— Наверное, от болезней.

— Каких?

Бенджамин пожимает плечами.

— Понятия не имею.

Мы сидим и молчим. Наконец я задаю вопрос, который давно уже вертится у меня на языке:

— Когда мы были в городе, слышали странное пение. Мы думаем, что какие-то люди работали в подвале и пели. Ты что-нибудь о них знаешь?

Бенджамин снова пожимает плечами, пару раз кашляет и говорит:

— Нет, не знаю. Мы решили покинуть город. Там было слишком опасно. Мы перебрались на свалку. Но какое-то время жили здесь на ферме.

— Я подозревала, — говорю я.

Бенджамин кивает.

— Пока не пришли вы, — продолжает он и кривовато улыбается.

— Так это ты перетащил меня из подземного туннеля в постель?

Бенджамин кивает.

— Мы едва успели за ночь его починить, — говорит он.

— Куда вы отправились потом?

— Когда мы поняли, что вы никуда не уйдете, вернулись на свалку. Там было неплохо. На свалке много полезных вещей. Мы вырыли просторную пещеру, в которой спасались от дождя и солнца. По ночам некоторые из нас совершали вылазки в город, охотились на крыс.

Я киваю.

— И вот вы снова здесь.

Бенджамин смотрит на меня и зевает.

— Да, теперь мы снова здесь, с тобой, Юдит.

— Спокойной ночи, Бенджамин, — говорю я и целую мальчика в лоб.

* * *

СЦЕНА 22. УТРО. ПЕРЕД ДОМОМ.

ДИНА, ЮДИТ, ДЭВИД, ГАБРИЭЛЬ, БЕНДЖАМИН, ВЕНДЕЛА, ОСТАЛЬНЫЕ ДЕТИ, (ЩЕГОЛ).

Все выстроились в большой круг на площадке перед домом. В центре стоит Дина.

ДИНА: Мы с Юдит считаем, что нужно готовиться к худшему. Мы должны составить план. Если обстоятельства вынудят нас спасаться бегством, нам придется куда-нибудь отправиться.

ДЭВИД: У нас же есть навес в лагере. Там мы будем в безопасности.

ЮДИТ: Этого недостаточно. Только пока не начнется дождь.

ДИНА: У нас есть плот. Он все еще там, где мы его оставили.

ГАБРИЭЛЬ: Вы разве не помните, как там было трудно? Чистое везение, что мы выжили.

ЮДИТ: Нужно его переделать. Построить крышу над всем плотом, еще кое-что доделать.

Изображение на экране теряет четкость.

ЩЕГОЛ (за кадром): Габриэль, с камерой опять что-то не так.

Габриэль оборачивается и идет к камере. Через какое-то время изображение вновь становится четким, и Габриэль возвращается на место.

ДЭВИД: Возможно, вы правы. Нужно построить дом на плоту.

ЮДИТ: Точно! Если нам удастся превратить плот в плавучий дом, мы сможем забрать с собой свиней.

* * *

Бенджамин учится у Дины вырезать даты. Вскоре он пробует сам и с гордостью показывает ей свою работу. Он уже выучил дни недели и цифры и теперь самостоятельно заботится о календаре.

— Среда, первое апреля, год первый, — торжественно провозглашает он утром.

Я стою на веранде и наблюдаю, как черную хватку ночи ослабляет грязно-коричневый рассвет. Рассматриваю безжизненные поля за изгородью. Слышу пыхтение Умника и Дорис, роющихся в земле. Теперь они свободно разгуливают по двору, а ночью спят в хлеву. Похоже, они довольны своей новой жизнью.

Вдруг до меня доходит: первое апреля! Как давно это было. Я чувствую радость, оживляюсь.

— Гляньте, вон грузовик с мороженым! — кричу я и показываю пальцем в поле.

— А что это такое? — спрашивает Бенджамин, другие дети тоже смотрят на меня вопросительно.

— Это такой большой автомобиль, в котором полно мороженого. Оно очень вкусное.

Дети выстраиваются в линию и смотрят в ту сторону, куда я показываю.

— Где? Где? — галдят они.

— Первое апреля — никому не верю! — кричу я и смеюсь над собственной шуткой.

— Не-э, ты же просто шутишь, — разочарованно произносит Бенджамин.

— Первого апреля принято всех обманывать, — объясняю я. — Разве ты не знаешь?

Бенджамин качает головой.

— Я ничего такого не помню, — говорит он.

Глядя на разочарованные детские лица, я чувствую угрызения совести. Глупая вышла шутка.

— Поиграем в одну игру? — предлагаю я.

— А что такое игра? — спрашивает Крошка Вторник.

— Ну, это когда играют во что-то. В гараже я видела набор для крокета. Я вас научу.

Мы устанавливаем воротца и распределяем молотки, я показываю, как нужно играть. Бью по деревянному шарику, и он катится через первые два воротца.

— Нужно провести шар через все воротца до колышка.

Я показываю каждому, как нужно бить, становлюсь за спиной и держу руки так, чтобы молоток послал шар в нужном направлении. Кричу от восторга, когда шар попадает в воротца. Мы играем уже долго, но я понимаю, что игра забавляет лишь меня. Дети послушно выполняют все, что я говорю, но выглядят серьезными. Наконец Бенджамин собирается с духом и спрашивает, зачем мы все это делаем. У меня нет ответа.