Острая любовная недостаточность - Владимир Колычев

– Пока не разведусь.

– А потом?

– Потом я буду думать. Если ты сделаешь мне предложение. – Туман в ее взгляде сгустился.

– Я сделаю тебе предложение прямо сейчас!

– Ты не свободен.

– Свободен. Как и ты. Если ты этого не понимаешь, то я помогу. – Он вплотную подступил к Марьяне, одной рукой обнял за талию, другую положил ей на спину.

Никита нарочно лишил ее равновесия, поставил в зависимость от себя, чтобы она не сопротивлялась.

– Я тебя ненавижу!

– Это признание в любви. – Никита не спрашивал, а утверждал.

– Давай не сейчас. – Марьяна не просила, всего лишь вразумляла.

Но какой может быть разум у стихийного бедствия? Именно под ураган она и хотела попасть. Так, чтобы закружило, понесло, не было ни сил, ни желания сопротивляться.

– Сейчас. И всегда. – Он уложил Марьяну на диван.

В кармане сброшенного пиджака зазвонил телефон, но Никита уже не мог оторваться от Марьяны. Никакая сила не способна была его остановить.

Нет больше отца. Ощущение такое, как будто судьба наотмашь ударила в грудь.

– У вашего отца остановилось сердце. Мы не смогли его запустить, – сказал врач.

– Сердце? – Никита изо всех сил сдерживал себя.

– Да, сердце. Вас это удивляет?

– Нет, не сердце. – Никита приложил костяшки кулака к переносице. – Это она убила отца! – Никита повернулся к Гурьянову и схватил его за грудки. – Ты нашел эту дрянь?

– Ищем. – Заместитель по безопасности взял его за руки, но не стал отрывать их от себя.

– Найди ее!

– Никуда она не денется.

– Вскрытие нужно провести. – Из глаз Никиты брызнули слезы.

Тело отца будет располосовано, как баранья туша. Мысль об этом была невыносимой.

– Я все понял. – Гурьянов посмотрел на него с сочувствием и пониманием.

– Чем-то она его отравила.

– Разберемся.

В кармане у Гурьянова зазвонил телефон. Сначала он вынул аппарат, затем вопросительно глянул на Никиту.

– Давай. Это важно.

Он как в воду глядел. Звонок был насчет Ларисы. Никита понял это, слушая разговор.

– Ларису в травмпункте видели, – возвращая телефон на место, сказал Гурьянов.

– Когда?

– Вчера ночью. Сразу после того, как она от вас сбежала.

– Что она там делала?

– Диагностировали повреждение хрящей гортани, оказали первую помощь. Кто-то пытался ее задушить.

– Кто-то… – Никита задумался.

Он не говорил Гурьянову, чем закончился их разговор с Ларисой, не счел это нужным. Убежала, мол, да и все.

– Если бы она твоего брата убила, чтобы ты с ней сделал? – спросил Никита.

– Вам надо было идти до конца, – заявил Гурьянов.

– Куда она после делась?

– Ушла.

– Может, уехала. Там камеры должны быть. Надо глянуть, в какую машину она села.

– Работа идет.

– «Работа идет»! – передразнил Никита. – Вопрос, куда?

– Я сам съезжу, гляну.

– Давай. А я здесь побуду. – Никита опустился на кушетку в больничном коридоре.

– Лучше домой. Отцу вы уже ничем не поможете, а место здесь публичное, открытое. Вам нужно ванну принять, плотно поужинать. Можно выпить.

– Домой?

Никита решил, что в отцовский дом он не поедет. Слишком тяжело ему там будет, воспоминания камнями навалятся на душу. Да и детям придется объяснять, что дедушка ушел навсегда, а это удар по психике. Не надо им сейчас ничего говорить. Пусть веселятся под присмотром.

В свой дом он тоже не хотел. Яма там на заднем дворе. Ларису хоронить собирался, а получилось, что вырыл яму для отца. Эта мысль занозой засела в голове. Надо будет сказать охраннику, чтобы закопал.

– В московскую квартиру поеду, – сказал Никита.

– Охрану я организую.

– От кого? – Никита насмешливо глянул на Гурьянова.

Ларису он не боялся. Напротив, был бы рад, если бы эта гадина вдруг сунулась к нему вместе со своей бандой. На этот раз она от него живой не уйдет.

– Все равно.

– Есть охрана. У Марьяны. – Никита потянулся за телефоном.

Марьяна пыталась, но так и не смогла устоять перед ним. Страсть к Никите оказалась сильней принципов. Это не могло его не радовать. Но ехать с ним в Москву Марьяна категорически отказалась, продемонстрировала характер. Никита пытался, но так и не смог ее уговорить.

Он усилил ее охрану своими людьми и уехал. Но этих двух парней можно было вернуть. Вместе с Марьяной. Если у нее есть сердце, она должна приехать в Москву и поддержать Никиту в горе.

Никита набрал заветный номер, но тут же сбросил вызов. Он решил не звонить Марьяне. Вдруг она не приедет, разочарует его своей черствостью?

Да и не надо ей ехать к нему. Отец был бы против. Он не хотел, чтобы Марьяна была с Никитой. Это, конечно, ничего не меняло. Никита и Марьяна обязательно будут вместе. После похорон он заберет Марьяну. В крайнем случае на девятый день.

Да, отец не принимал ее. Может, потому и умер в тот самый момент, когда Никита занимался с ней любовью. Ему позвонили, чтобы сообщить страшную новость, но он не мог ответить сразу. Марьяна здесь, конечно, ни при чем, но лучше им пока не встречаться.

В свою московскую квартиру Никита вошел с трудом. Ноги его не держали, пол почему-то качался. Пока ехал, принял успокоительного, а дома целый бар. Он хотел забыться, и очень скоро ему это удалось.

Проснулся он, когда часы показывали половину десятого утра, но в голове еще не рассвело. Никита с трудом поднялся, вышел в студию. На столе перед диваном должна была стоять бутылка виски, но ее там не оказалось. Наверное, Алик убрал. Сейчас он жарил яичницу. Слышно было, как она шкворчит на сковородке. Аппетитный запах защекотал ноздри.

Никита вошел на кухню и увидел, что у плиты стояла женщина. Волосы распущены, домашний халат.

– Лариса?..

Наглость этой особы безгранична. Никита это знал, но все равно удивился.

Но еще до того как она обернулась, он осознал свою ошибку. Цвет волос немного другой, отличия в фигуре. А главное, градус первичного обаяния.

– Неужели мы так похожи? – удивленно спросила Марьяна.

Она улыбнулась, давая понять, что ничуть не обиделась, но где-то в глубине ее глаз угадывалась досада.

– Нет, конечно. Просто я не ожидал.