Мэрфи из Обыкновении - Пирс Энтони

Изображение па Гобелене снова пришло в движение. Айви, не без некоторой досады, отметила, что за время ее отсутствия Дольф прекрасно научился с ним управляться. Небось все время торчал в ее спальне, глазея на картинки.

– Допустим, ножик у тебя и вправду острый, – ворчал Дольф. – Но почему тебя не берет брань-репейник. Он ко всему цепляется. Значит…

– Опять-таки психологически вполне объяснимо, – сказал Грей. – Ваш репейник знал, что у меня ножик, и, когда я пообещал пустить его в ход, поверил. Сработал метод устрашения.

– Чего»? – переспросил Дольф.

– Он нагнал на репейник страху, – пояснил Ослятя, деловито подрезая копыто.

– А-а, – разочарованно протянул Дольф и снова сосредоточился па Гобелене.

Эпизод с облепихой также воодушевил Дольфа, но Грей отнесся к этому скептически.

– Ты ж ее ножом не пугал, – настаивал принц. – Так что же она тебя, спрашивается, не облепила.

– Думаю, ей не поправилось испускаемое мною амбре, потупясь, буркнул юноше.

– Что не понравилось? – не понял Дольф.

– От него воняло, – снова уточнил Ослятя.

Айви с Надой еле удержались от смеха, а Электре пришлось торопливо прикрыть рот ладошкой.

Странно, но Дольфа это почему-то не рассмешило. Он поморщился и вернулся к Гобелену, где песочный человек принял форму сначала маленького огра, потом священной коровы, затем несуществующего дерева и, наконец, как только Грей к нему прикоснулся, вновь обратился в песчаный холмик.

– Все видели! – крикнул Дольф. – Это что, не магия?

– Нет, – сказал Грей. – Иллюзии всегда прекращают существовать после первого же прикосновения, так что моей заслуги тут нет.

– Пожалуй, ты прав, – неохотно согласился Дольф.

Фигуры на Гобелене направились к древопутане, и Айви, предваряя возможные высказывания братишки, заявила:

– Дерево было сытым.

– Сейчас проверим, – решительно сказал юный принц и, сфокусировавшись па путане, стал прокручивать изображение назад. День сменялся ночью, Гобелен то светлел, то тускнел.

– Ну что? – Дольф отмотал чуть ли не неделю. – Путане несколько дней не попадалось добычи. Значит…

– Значит, она спала или была больна… – не дала ему договорить Айви. – Наконец, может быть, магия в присутствии Грея и впрямь проявляется слабее, потому что он обыкновен. Но это не доказывает наличия у пего таланта.

– Звучит логично, – кивнул Ослятя. – Мы тут в Ксанфе приспособились к магии, а магия к нам. Так сказать, взаимно притерлись. Про обыкновенов этого не скажешь, да и фактор неверия, на который указывал Грей, тоже мог сказываться. Правда, теперь, когда он поверил в магию, действие этого фактора должно сойти на «нет».

Дольф прокрутил изображение вперед до того места, где парочку захватили в плен гоблины.

– Ося, а вот и ты! – весело вскликнула Электра, увидев на Гобелене кентавра.

Все с замиранием сердца следили за тем, как Грей переходил вброд пруд, а когда он и Айви обнялись на островке, Нада воскликнула.

– И ты еще говорила «не романтично!»

– Как раз тогда мы и обручились, – сказала Айви, взволнованная пробужденными этим зрелищем воспоминаниями. – И пусть Источник ненависти был не настоящий…

– Не настоящий? – усомнился Дольф. – Сейчас проверим.

– Ой, охота тебе попусту тратить время! – сказала Айви, но картинка уже прокручивалась назад. Да, следовало признать, что в обращении с Гобеленом Дольф здорово набил руку. Дни и ночи так и мелькали, пока принц не остановил перемотку на новой сцене.

– Что это такое? – спросила Айви.

– Эпизод с пленниками, захваченными до вас, – пояснил Дольф. – Я настроил Гобелен на самостоятельный поиск, так что он сам нашел нужную картинку. Как понимаю, действие происходит еще до пленения Осляти.

Кентавр кивнул.

На Гобелене гоблины Золотой Орды тащили к источнику эльфов, мужчину и женщину. Их поставили перед генерал-гоблинатором. Тот раскрывал рот, и, хотя Гобелен не воспроизводил звуки, и Грей, и Айви, и Ослятя представляли себе содержание его речи. Эльф и эльфесса, судя по их отношению друг к другу, были влюбленными или молодоженами.

Гоблины поступили с ними так же, как с Айви и Греем: девушку отвезли на остров в лодке, а юноше предложили перейти туда вброд. Судя по виду, эльф колебался, не зная, стоит ли соваться в воду. Гоблины гоготали, показывая пальцами то на пего, то на большой кипящий котел.

Наконец – что его к этому подтолкнуло, так и осталось невыясненным, – эльф вошел в воду и двинулся к острову.

Эльфесса устремилась ему навстречу, но он, вместо того чтобы обнять возлюбленную, швырнул ее в воду. Выскочив, девушка в ярости бросилась на него. Завязалась драка: присутствующие созерцали ее с ужасом, а гоблины на Гобелене со злорадством. Сомневаться не приходилось: недавние влюбленные воспылали друг к другу смертной ненавистью.

Кончилось тем, что эльф окунул голову своей бывшей подруги в воду и держал там, пока она не захлебнулась.

После этого он побежал к берегу, явно желая накинуться на гоблинов. Те, отбежав подальше от пруда, забросали эльфа камнями и бросили тело в котел. Потом, с помощью багра, выловили тело эльфессы и, старательно отмыв чистой водой, опустили в котел по соседству.

Изображение потускнело и замерло. Все шестеро наблюдателей переглядывались в страхе и потрясении. По всем признакам Источник ненависти был настоящим.

– Но на нас-то вода не подействовала, – растерянно пробормотал Грей. – Может быть, тут дело в вере: эльфы наверняка считали Источник подлинным.

– И Айви тоже, – возразил Ослятя. – В таком случае, вода должна была подействовать и на нее.

– Возможно, ей как-то передалось мое неверие? – предположил Грей, но это звучало не слишком убедительно.

– А по-моему, Источник самый взаправдашний, а ты его .магию аннигилировал.., или обнулил…, или это, как его…

– Аннулировал, – подсказал кентавр.

– Вот-вот. А значит, у тебя такой талант.

Мнения присутствующих разделились. Конечно, нельзя было исключить, что Источник утратил силу по какой-то посторонней причине, но, с другой стороны, это происшествие безусловно наводило на мысль о наличии у Грея таланта.

Впрочем, такую мысль Дольф лелеял уже давно, но вот доказательств по-прежнему недоставало.

* * *

Между тем родители Айви сообщили о готовности огласить свой вердикт. Юноша и девушка предстали перед троном, и король Дор (конечно же, со слов королевы) объявил:

– Мы не можем санкционировать брачный союз пашей дочери, принцессы Ксанфа и волшебницы, с уроженцем Обыкновении, лишенным магического таланта. При этом мы ни в коей мере не имеем ничего против него лично, находим его весьма достойным молодым человеком и были бы рады одобрить ее выбор. Однако долг предписывает монаршим особам руководствоваться, в первую очередь, не личными чувствами, а высшими интересами государства, в связи с чем мужем принцессы Айви может стать либо законнорожденный принц, либо обладатель магического дара. В силу сказанного выше, мы предъявляем следующий УЛЬТИМАТУМ: Грею из Обыкновении предписывается представить доказательства либо своего королевского происхождения, либо магической одаренности. В противном случае он не получит руки нашей дочери.