Паренек из Уайтчепела - Евгения Бергер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я могу помочь, – вызвался Джек, справедливо рассудивший отплатить добрым делом за оказанное ему гостеприимство.
– Ты? – хмыкнула мисс Корн. – Что ж, почему бы и нет? – с этими словами она вручила ему ведро и отправила в прачечную.
В прачечной, полутемной комнатушке позади кухни, Ханна Тернер, молоденькая служаночка, указала Джеку на огромный чан для кипячения белья и велела натаскать в него воды из дворового колодца. Метель все еще не унялась в полной мере, и Джек едва не отморозил себе нос и руки, пока справлялся с возложенной на него задачей...
– Спасибо, – улыбнулась ему служанка, заправляя за ухо выбившуюся из прически прядь длинных волос. – Ты быстро управился. – И в смущении: – По крайней мере, быстрее Тома Лэни, который вечно отлынивает от работы. – Потом склонилась над тазиком с водой и принялась тереть куском хозяйственного мыла мужскую рубашку. Вода под ее руками сделалась мутно-рыжей – запахло железом. Кровью... Джек поинтересовался:
– Чья это рубашка?
– Мистера Чендлера, – ответила девушка. – Не знаю, удастся ли ее отстирать: кровь въелась крепко... Разве что щелок поможет! Миссис Корн будет недовольна.
Джек запустил руку в воду и выловил перемазанный кровью манжет... В сердце что-то гулко ухнуло. В ушах застучало... Он бросился бежать на чердак, перепрыгивая сразу через две ступеньки – еще раз вгляделся в портрет строгого мужчины и его внука.
Голубые, понял он с неожиданной ясностью, голубые глаза!
Джек бросился на поиски мисс Блэкни...
Мистер Чендлер, поддерживаемый двумя дюжими лакеями, поднялся на второй этаж и проследовал в их с женой спальню, замерев было на пороге и не смея войти внутрь. При виде мертвой фигуры в кресле у окна силы, казалось, полностью оставили его, и мужчина повис на руках слуг тяжелым кулем.
– Бедная, бедная Кэтрин, – произнес он глухим, полным внутренней боли голосом. – Следует хотя бы перенести ее в более подходящее место и позаботиться о ее благопристойности... Бедная женщина не заслуживает подобного пренебрежения.
И пока слуги занимались ее телом, он отправился в гардеробную и, сменив при помощи камердинера несвежие вещи, воротился в библиотеку. Бурое пятно у камина приковало к себе его взгляд.
– Отец, – окликнул его Эдмунд Чендлер. Они с другом как раз появились на пороге...
И мужчина, как бы отвечая на собственные мысли, произнес:
– … И я сделал бы это снова. Ради Кэтрин... Она не заслуживала такой смерти.
Молодой человек сглотнул... раз-другой, и только тогда, уверенный, что голос его не подведет, поинтересовался:
– Зачем вы хотели нас видеть, отец? Говорите – мы слушаем.
Мистер Чендлер поманил их к себе, велев для начала хорошо прикрыть дверь. Это насторожило обоих...
– В чем дело? – снова поинтересовался юноша. – К чему подобная секретность?
– К тому, – произнес его отец, – что я хорошо знаю констебля Нила Саймона, живущего в небольшом домике в Лаймоте... Тот разводит кур и гусей, носит казенное платье, даже в свободное от работы время, и никогда... слышите, никогда не поддавался моде, отращивая огромные, рыжие усищи, которыми так кичится наш нынешний «гость». Понимаете?
Молодые люди переглянулись.
– Вы хотите сказать, что... – начал было его сын и замолк на полуслове. Ему вдруг припомнилось мертвое тело на похоронных дрожках, встреченных ими по прибытии в город... Безусый мужчина, замерзший на пустоши. – О Боже! – выдохнул он, полностью сбитый с толку. – То есть наш констебль...
– На самом деле, вовсе не констебль Саймон, за которого он себя выдает, – закончил за него Чарльз Баррет. – Тогда кто он такой? И что ему надо в вашем доме?
– Именно на этот вопрос мы и должны с вами найти ответ, – произнес мистер Чендлер, решительно стискивая в кармане ствол своего револьвера.
Джек выскочил на хозяйскую половину и едва не сшиб с ног разыскиваемую им девушку...
– Мисс Блэкни! – ойкнул он, слегка опешив от компании констебля Саймона, в которой она находилась.
– Куда это вы так спешите, молодой человек? – осведомился тот, сверкнув насмешливым взглядом. – Возможно, хотите присоединиться к нашему с мисс Блэкни разговору... Мы тут выяснили одну весьма любопытную вещь, касающуюся нашего хозяина. Хотите узнать, какую?
И Джек не сдержался – догадка кипела в нем, подобно пробудившемуся вулкану:
– Глаза. У мальчика на картине голубые глаза, а у мистера Чендлера они черные...
– Вот и я о том же подумала! – всплеснула руками девушка. – И мы с констеблем Саймоном наведались на чердак.
– Я тоже только что был там, – признался Джек, и, запустив руку в карман, извлек наружу переданную ему констеблем пуговицу. – А еще я знаю, с чьей рубашки оборвалась эта пуговица...
Констебль Саймон не казался удивленным, когда Джек назвал им бьющееся на кончике языка недавно выясненное им имя.
Констебль Саймон в сопровождении Джека и мисс Блэкни вежливо постучал в дверь библиотеки...
– Войдите! – отозвался мистер Чендлер, и обе троицы замерли друг против друга, словно две непримиримые стороны на боксерском ринге.
– Смотрю, вы обзавелись сторонниками, – улыбнулся констебль Саймон, прикрывая за собой дверь. – Что ж, было бы странно, не сделай вы этого...
– Вы, как я вижу, тоже не сидели без дела, – в тон ему отозвался мистер Чендлер, глянув в сторону Джека и девушки.
Джеку казалось, что они присутствуют на давнишнем спарринге, истоки которого берут свое начало задолго до случившихся в поместье событий. Чендлер и Саймон походили на двух львов, борющихся за первенство в прайде... Если первый был сама мрачность и крайняя сосредоточенность, то второй – полная ему противоположность: задор и насмешливость. Превосходство...
В дверь постучали, и на пороге появилась Анна Чендлер:
– Я хотела узнать на счет завтрака... – начала было она, но, почувствовав повисшую в комнате напряженность, замолчала.
– Проходите, проходите, – произнес «констебль Саймон». – Вас это тоже касается, моя дорогая!
От неуместной фамильярности у женщины вспыхнули щеки, а Эдмунд Чендлер, не выдержав, воскликнул:
– Вы – самозванец, сэр! – голос его сочился искренним возмущением. – Вы обманом проникли в наш дом, втерлись в наше доверие и делали вид, что вы наш друг.
