Женские тайны на кончике языка - 1 - Елена Светлова

– Вот в этом и есть проблема, потому что если ты любишь и создал со мной семью, чтобы жить долго и счастливо, то как ты можешь не желать понимать и чувствовать мой внутренний мир?

– Вполне возможно, – задумчиво сказал Максим. – Я могу сказать только одно: увиденное и прочитанное причинило мне боль, мне как-то не по себе. Я верю тебе и понимаю, как много ты сделала, чтобы сохранить нашу семью, но поверь, гнев и неприятие перекрывают любое положительное в отношениях.

– О-о, ты говоришь о боли, – вздохнула Катя, – представь на минуточку два года моей боли. Ты знаешь, вначале я начала болеть.

– А что у тебя болело? Я ничего об этом не знаю.

– Что болело? Все: у меня болело все тело, болели все суставы, ежедневные головные боли. Я обратилась к доктору, и он поставил мне диагноз: «Вам нужен психотерапевт. Физически Вы здоровы, но находитесь в состоянии скрытого невроза, Вы подавляете собственную личность, как бы сжимаетесь, и все Ваши мягкие ткани реагируют спазмом». Я возмущенно обиделась на доктора: как он смел отправить меня к психотерапевту, – и даже поспорила с ним, но, к счастью, это был профессионал, который смог пояснить мне, что обижаться на его слова бессмысленно. Необходимо разобраться в состоянии моих дел и жизненных событий.

– Это что-то новенькое, – удивленно сказал Максим. – Какой доктор мог поставить тебе такой диагноз?

– Остеопат, – улыбнулась Катя.

– А-а, доктор ни о чем.

– Ты всегда отрицательно относился к тому, что есть иная медицина, кроме классической.

– Катя, ну вдумайся, мы лечили детей гомеопатией. И что? Где результат? Денег много, а результат – я его не видел.

– Максим, все в нашей жизни дает результат. Гомеопатия позволила нашим детям пережить период формирования иммунитета без серьезных осложнений. Да, они болели легкими простудами, но в их возрасте – это норма, а вот к серьезным заболеваниям мы не пришли, как многие их сверстники.

– Возможно. Я в это сильно не вникал.

– Вот – это твоя отрицательная черта: ты не вникаешь, всем занимаюсь я, но при этом каждый раз укоряешь меня в неверности избранного пути, в глупости. Меня это обижает. Ты хочешь сказать, что я плохо смотрю наших детей?

– Катя, я хочу сказать, что если бы ты хорошо смотрела наших детей, то у тебя не было бы времени вести переписку с этими мужиками.

– Максим, в тебе сейчас говорит хам и агрессор. Почему только я должна заниматься детьми?

– Потому что, дорогая, это твои прямые обязанности. Ты мать – и ты должна.

– О да. Мы возвратились туда, откуда ушли, как я надеялась, безвозвратно. Придирки и отрицание собственной жены – норма для недовольных собой мужчин, – жестко сказала Катя и ушла.

Катя понимала, что данный конфликт не стоит выеденного яйца. Если бы она хотела скрыть переписку, она бы это сделала, но она поверила в то, что их семейная жизнь идеальна, что муж ее так любит, что никто и никоим образом не сможет уже никогда разрушить их брак. На глаза наворачивались слезы. «Это тупик, – думала Катя, – я верила в то, чего не может быть. Это иллюзия. Владлен Петрович постоянно говорит: «никаких иллюзий». Сейчас, в данный момент времени, мне кажется, что все, что я затеяла – иллюзия. Любовь в семье, скорее всего, не может иметь постоянной основы, к сожалению. Если кто-то оступился или ослушался, в паре возникает диссонанс, отрицание и упреки. Возможно, я должна это воспринимать как погоду в природе – «у природы нет плохой погоды» – слова из известной песни. Если сейчас я не найду в себе силы играть роль заботливой и любящей жены, то все разрушится».

Прогулку прервал звонок. Катя посмотрела на экран телефона и удивленно пожала плечами: это была Светлана – экс-подруга, заменившая ее в супружеской постели. «Она что, совсем обнаглела? – подумала Катя. – Я не буду отвечать. Это что такое? Как она смеет мне звонить? Это какое-то моральное уродство». Катя была настолько возмущена, что начала громко говорить сама с собой на улице. Пожилая женщина, которая проходила мимо, остановилась и спросила:

– Деточка, Вам нужна моя помощь?

– О-о, бабушка, идите! Идите, я сейчас кого-то убью.

Бабушка по-детски рассмеялась и сказала:

– Вы не похожи на убийцу. Я живу здесь рядом, хотите ко мне на чай?

– Какой чай, бабушка? Какой чай?

– Пойдемте, пойдемте. Вы как раз остынете и вернетесь в семью спокойной.

Катя удивленно взглянула на бабулю и спросила:

– Откуда Вы знаете о моей семье?

– Я ничего не знаю, деточка, я просто предположила.

– Просто да непросто, – растерянно сказала Катя. – Пойдемте к Вам на чай, мне нельзя сейчас возвращаться домой. Я должна успокоиться.

Небольшая уютная квартирка была наполнена помпезными безделушками, подушечками, банкетками, фарфоровыми фигурками.

– Какой чудесный у Вас дом. Здесь так тепло, светло и уютно.

– Да, Афродита Алексеевна.

– Катя.

– Проходите, не стесняйтесь. Я живу одна, мои дети выросли и живут в Америке.

– Почему же Вы не живете с ними?

– Я люблю Россию. Я не могу жить в Америке.

Катя рассматривала фото и картины в красивых увесистых рамках. Незаметно на столе с плетеной красивой скатертью оказались угощения и большой чайник с душистым чаем.

– Присаживайтесь, дорогуша. Я очень одинока. Каждый вечер прогуливаюсь, потом пью чай – и некому вымолвить слово.

– Да, это печально. Семья много значит.

– Согласна, – кивнула Афродита.

– У Вас такое интересное имя.

– Да, мои родители – шутники. А что у Вас приключилось?

– У меня семья – муж и дети. Я хочу идеальных отношений, все для этого делаю, но мой муж мне изменял с моей лучшей подругой. Два года я терпела измены.

– Зачем терпели? Чего ожидали?

– Долго рассказывать. У меня нет семьи, я воспитывалась в детском доме, и когда мы с Максимом поженились, я решила, что у нас будет большая дружная семья, я хотела быть самой лучшей женой и, как мне казалось, все для этого делала.

Афродита Алексеевна внимательно выслушала рассказ Кати и неожиданно строго сказала:

– Если бы я была Вашей мамой, я бы не позволила Вам так себя унижать.

– А в чем унижение? В том, что я сохраняла семью?

– Нет, не в этом. В том, что позволила этой дряни быть в своей семье.

– Эта дрянь – это кто?

– Подруга, – раздраженно ответила Афродита Алексеевна.

– С этим я согласна.

– Я не понимаю, как можно было допустить два года измен. Почему Вы не прекратили это сразу же? Насколько я поняла, Максим боязливый, можно сказать, трусливый семьянин.