Останкино 2067 - Виталий Сертаков

Та самая, что не так давно вылизывала ноги покойной Линде. Та самая, из-за которой бедной пианистке Лиз проделали дыру в затылке.

Поперек гуттаперчевой белой задницы шла размашистая надпись:

«Держись, хани, осталась пара шагов! Целую во все места!»

Хорошо, что я не заметался, как заяц, ошалевший от света фар. Я подождал еще минут пять, сделал несколько дыхательных упражнений, успокоил пульс и набрал Ксану.

Она назло не отвечала. И отключила маяк.

Моя жена никогда не отвечает мне в рабочие часы, считая такие звонки прямым посягательством на ее свободу. В результате я нашептал ей несколько теплых фраз и решил не тревожить раньше времени. Раз я еще не в наручниках, стало быть, ход за мной, и фигура еще цела.

Покидать помещение нельзя.

И я позвонил Клементине Фор:

– Как тебе идея произвести обмен пленными? Я нашел одну из девиц, которая была с Юхановым в момент его гибели.

– Договаривай, Полонский.

– Лучше я тебе покажу…

Я показываю ей труп.

– Трам-тарарам! – растерянно произносит Клео. – Полонский, это становится традицией. Там, где ты, – непременно появляется свежий покойник…

– Очень смешно.

– С чего ты взял, что она из тех, кто был с Юхановым?

Я вздохнул и терпеливо рассказал ей про Линду и про сценарий. Про настоящую Линду и про рыжую девку в черном парике. Про пропавших многодетных соседей и странную пару, вселившуюся без регистрации и без детей.

– Хорошо, Полонский, у меня уже каша в голове от твоих похождений. Как ты туда попал?! Куда ехать?

– Никуда, пока не поклянешься мне в честном обмене. Вы меня допрашиваете на месте. Я говорю, что получил странное сообщение, будто кто-то хочет передать нечто важное. Сама знаешь, это нормальная практика в работе с агентурой. Я пришел, увидел труп и позвонил тебе.

– И после этого я тебя должна буду отпустить?

– Ты пришлешь мне повестку… через неделю. Соглашайся, иначе я звоню в район. Возможно, меня арестуют, но я им не скажу, кто была эта девица. А еще я звоню в службу безопасности моей лавки, потому что боюсь милиции и хочу, чтобы меня прикрыли. Ты знаешь, что собой представляют наши особисты.

Клео подвигала челюстью, но ожидаемая гроза так и не разразилась. Я старательно изображал спокойствие.

– Почему ты не хочешь прикинуться анонимом?

– Потому что здесь мой запах, в умывальнике ты найдешь частицы моего эпидермиса, и квартира оформлена на мое имя.

– Фьють!.. – У Клео расширились зрачки. – Во что ты еще влип?

– Что тебе ответить? Работа такая…

– Януш, у нее тоже была в глазу… эта штука? Она сохранилась?

– И глаза, и уши у нее в порядке, насколько я смог разглядеть, но я уверен, что оба принта выжжены. Девушка слишком долго была у них в руках… Клео, если вы едете, прихватите опознаватель. В этой квартире под обоями могут быть «черви».

– Кого ты учишь, мальчишка?

Они заявились через десять минут; даже сквозь звуконепроницаемые стены я почувствовал вибрацию, когда тяжелая реактивная машина села на крышу. Клео, Бекетов и еще двое незнакомых парней. Они приволокли опознаватель и очень скоро отыскали двух давно мертвых «жуков» и «стрекозку» старого образца. Эти еще не умели сами рассыпаться на части и были очень похожи на настоящих насекомых. Впрочем, ресурс свой они выработали несколько лет назад.

Итак, все то время, что я провел с трупом, за мной никто не следил. Я позвонил Ксане. Ее маяк моргал где-то за городом, номер был занят.

– Ты был прав, – сказала Клео. – Доктор просветил ее глазки «на скорую руку», там на сетчатке пятно сгоревшей ткани. Как они это делают, Януш?

Я пожал плечами. Мы стояли на кухне у открытого окна и любовались на закат. По стенкам, попискивая, ползали два электронных «криминалиста».

– Придумали что-то новенькое, дистанционно бьют лазером. Я читал, что у американцев есть пушка, способная выжечь кусок мозга с расстояния в километр, а глаз останется целым.

– Зачем же было ее убивать? – Клео нервно затянулась. – Я могу понять, что кто-то охотится за деньгами всяких там богатых извращенцев… Или они нарочно убивают ваших красивых актрис? Тогда кто будет следующей?

Внутри меня что-то дернулось, словно встала на место малюсенькая шестеренка.

– Ты выяснила, как ее звали на самом деле?

– Да, сравнили сетчатку по «Ногам Брайля». Марина Корниленко, тридцать один год, профессиональная актриса-перформер, четыре года работает на Останкино, и контракты с ней охотно возобновляются. В прошлом – гетера, разведена. У нее есть мать и двое младших братьев в «потерянной деревне». Мы проверили банковские счета: ей оставалось накопить десять тысяч для первого взноса на квартиру…

– Сволочи! – сказал я. – Вот же сволочи.

– Есть еще одна пикантная деталь.

– Кажется, я догадался… Она беременна?

Клементина фыркает, как рассерженный тюлень.

– Януш, меня не интересует, кто у вас начальник по кадрам, но как так получается, что вторая убитая за неделю актриса носит «синий флажок»?

Я разинул рот и на некоторое время остался в таком положении. Количество плохих новостей на сегодня явно превысило норму. Потом во мне что-то шевельнулось, словно встала на место еще одна заплутавшая шестеренка.

– Клео, если я тебе достану списки актеров, ты сможешь всех проверить?

– Два человека – это еще не серия, – отпарировала госпожа подполковник, но глазки у нее загорелись. – Ты думаешь, убийца расправляется с сексотами в ваших рядах? Но тогда он должен занимать очень высокое положение. Мне даже одну эту подругу проверить непросто, приходится запрашивать санкцию у генерала, а ты говоришь – проверить весь список! Сколько этих актеров, занятых у вас на полставки? Сотня? На это уйдет несколько часов, да еще и неизвестно, захотят ли федералы пойти навстречу даже генералу. Они совсем не горят желанием засвечивать своих людей.

– Клео, я переброшу тебе фамилии тех, кто мне покажется особенно важен. Я надеюсь, в списке будет человек двадцать, не больше.

– Что ты задумал? Тебе сейчас надо сидеть тихо, забившись под половицу, и не вылезать! Кстати, ты мне скажешь, как оказалось, что это твоя квартира?

– Клео, вызови меня повесткой, и мы поговорим.

В квартиру впустили дежурных охранников; оба тряслись, понимая, что могут лишиться рабочего места. Почти одновременно приехала «труповозка» и медики. Сразу стало тесно и шумно.

– Неделя, Полонский, – напутствовала Клементина, пропуская меня за ограждение. – И не забудь взять справку, что ты болен. Через неделю я из тебя душу вытрясу. Но слишком не обольщайся, покоя тебе не видать. Сегодня вечером мы все равно будем допрашивать твое начальство.