Маг крестоносец - Кристофер Сташеф

Их разбудил рассвет. Перекусив на скорую руку, Мэт расстелил циновку — приготовился к прилету птицы Рух. Прождав ее целый час, Мэт уже начал нервничать, но вот наконец она появилась. Мэт понял, что птице пришлось ожидать, пока воздух прогреется, дабы она могла воспользоваться восходящими потоками воздуха. Птица снизилась, ухватила когтями циновку и, не дав седокам опомниться, взмыла в небо. К тому времени, когда птица Рух набрала оптимальную высоту, Мэт успел прийти в себя настолько, что отважился обратиться к ней с вопросом:

— А... у тебя есть имя?

— Это тебе зачем? — с неожиданной подозрительностью поинтересовалась птица.

— Всего лишь для того, чтобы не называть тебя то и дело «птица», — быстро нашелся Мэт. — Не бойся, я не стану пользоваться твоим именем для того, чтобы заколдовать тебя. Ну, может быть, у тебя есть прозвище?

— Что такое «прозвище»? — с сомнением осведомилась птица.

— Это не настоящее имя, а то имя, которым тебя называют вместо настоящего. Ну, вот, например, мне однажды повстречался мантикор, который всюду шлялся за мной. Я назвал его Манни.

Балкис вывернула шею и в изумлении уставилась на Мэта.

— А еще был бохан, который страстно жаждал усыновить меня, — продолжал Мэт. — Его я нарек Бохи. Ну и как насчет того, чтобы я называл тебя... ну, скажем... Рухи?

Птица молчала. Последовало несколько взмахов крыльями. Наконец она отозвалась:

— Годится. А мне тебя как называть?

— Можно — Мэтью.

О кошке Мэт ничего не сказал, надеясь на то, что птица на нее особого внимания пока не обратила.

— А ты не боишься, что я тебя заколдую?

— Не очень. Я ведь тебе не целиком свое имя назвал.

Мэт пока не задумывался всерьез о том, что волшебные существа способны колдовать, но если на это была способна Балкис, то почему бы и не птица Рух?

* * *

Пущенная сэром Броком стрела полетела с такой скоростью, что проследить за ней было почти невозможно, и вонзилась в плечо герцогу. Герцог вскрикнул, выронил булаву и зажал рану рукой. Его лошадь развернулась, и герцог поскакал прочь от замка во главе отступающего войска.

Сэр Брок вернул арбалет Перкину и довольно кивнул.

— Этот выстрел должен был сделать рыцарь, да? — осведомился Рамон вполголоса.

— Верно, — подтвердил сэр Брок. — Если бы стрелял Перкин, нам пришлось его за это повесить — таков закон. Но рыцарь, ранивший другого рыцаря, достоин славы.

Рамон с усилием улыбнулся, радуясь тому, что в этом мире, куда его перенес сын, он является особой благородных кровей.

* * *

На горизонте показались верхушки тонких, высоких минаретов. Глаза Мэта взволнованно сверкнули.

— Багдад! Легендарный город Гаруна аль-Рашида, Омара Хайяма и «Тысячи и одной ночи»! Просто не могу дождаться встречи с ним! — Он запрокинул голову и крикнул:

— Я намерен пожелать оказаться там, если не возражаешь!

— Неужели не хочешь для начала взглянуть на город вблизи? — удивилась Рухи.

— Вблизи? — Мэт посмотрел вниз и вперед и увидел мечети, дворцы и базарные ряды всего в полумиле. — Эгей, а наша пташка летит очень быстро! — В следующее мгновение он нахмурился. — А откуда же столько всадников на улицах? И к тому же — они разъезжают отрядами...

Его голос сорвался.

Балкис запустила когти в циновку и отважилась посмотреть вниз.

— Эти конники... вооружены копьями, а на головах у них — остроконечные шлемы, маг, — сообщила она.

Мэт, прищурившись, стал разглядывать широченные штаны, длинные усищи, кривые мечи. Это были не татары — скорее всего турки или половцы, однако вид у них при всем был устрашающий.

У Мэта пребольно заныло сердце.

— Они все-таки взяли и этот город! Бедный Багдад! — Он поднял голову и устремил взгляд на груду перьев. — Эй, пилот! Хотелось бы попросить о смене курса...

Однако сначала птице нужно было остановиться на заправку. При том, сколько лошадей насчитывалось у варваров в корале, они бы вряд ли заметили пропажу пары-тройки из них. Тем не менее к закату птица Рух и ее пассажиры уже пролетали над Тадмуром.

— Вокруг города войска нет, а на улицах слишком много воинов, — проговорил Мэт, и у него тоскливо засосало под ложечкой.

— Гур-хан и вправду завоевал много земель, — прошептала Балкис.

— Это точно. — Впервые за все время Мэт по-настоящему забеспокоился. — Будем надеяться, что Иерусалим он пока не занял. Рухи, не могла бы ты свернуть чуть подальше на запад?

— Утром, — решительно ответила птица, но потом летела до тех пор, пока не нашла холма, на вершину которого опустила Мэта и кошку. Убедившись в том, что Рухи предпочитает возвышенности, Мэт задумался о том, а способна ли вообще эта гигантская птица взлетать с ровной поверхности? До сих пор ему ни разу не доводилось наблюдать за тем, как она взлетает, — Рухи всегда являлась за ним и Балкис с небес.

Припасы, которыми нагрузили Мэта жители деревни, скоро должны были закончиться, и потому Балкис восполнила недостаток питания тем, что добыла на охоте. Когда Мэт устроился на ночлег, кошка немного повозилась, прежде чем свернуться клубочком у него на животе, и, нахмурившись, отметила:

— Ты сегодня нервничаешь больше обычного. Натянут как струна. А я, между прочим, когти старательно втянула. Что тебя тревожит?

— Судьба Иерусалима, — честно признался Мэт. — Это город, священный для людей трех вероисповеданий, и если Орда захватила его, то силам Добра нанесен значительный урон.

— И значит, силы Зла укрепились?

Мэт кивнул:

— Надеюсь, мы обнаружим, что город до сих пор не в руках язычников.

— То есть — в руках иудеев, христиан или мусульман?

— Верно, — отозвался Мэт. — Помурлычь немножко, ладно? Может быть, это меня убаюкает.

Балкис свернулась калачиком, уткнула носик в лапки и по просьбе Мэта замурлыкала. На какое-то мгновение Мэт вспомнил о том, что на самом деле на животе у него устроилась хорошенькая девушка-подросток, но тут же убедил себя в том, что эта мысль глупа: ведь Балкис была женщиной ровно настолько же, насколько она была кошкой. Конечно, то же самое он мог бы сказать о целом ряде молоденьких девушек, некогда бывших его ровесницами, но уж это было совсем другое дело.

Поутру Мэта и Балкис вместе с циновкой подобрала Рухи и они отправились на запад. Мэт задумался о том, почему птица Pyx — не вегетарианка, как многие птицы, но потом вспомнил, что птицы-вегетарианки только тем и занимаются, что непрерывно едят. А птица Рух много времени проводила в полете и потому калории должна была потреблять в максимально концентрированной форме.

К вечеру подлетели к Иерусалиму и увидели, что город окружен темным, шириной в полмили, кольцом осаждавших его воинов.