Dr. Сокол - Вячеслав Шалыгин

– Оба ваших предложения имеют свои плюсы, но минус в обоих случаях очевиден – пока не время. Пока не заработает Система, генерал Манилов может спать спокойно.

– А если он тоже это понимает и принял меры? – по-прежнему негромко спросил старпом.

– Когда заработает Система, это уже не будет иметь значения, – Главный допил кофе и поднялся. – До поступления рапорта из Москвы можете отдыхать, господа. А вы, господин Семенов, осваивайтесь в новой роли. Не позднее завтрашнего полудня у вас появится масса работы…

Если ориентироваться на языковые стереотипы, самое продолжительное время суток – утро: мы говорим и «четыре утра», и «одиннадцать», а короче всех ночь, лишь с ноля до трех. День тоже подкачал – с двенадцати до пяти, зато вечер почти догоняет утро – с пяти до одиннадцати, но все же проигрывает. Почему так? Не потому ли, что мы подгоняем сутки под понятия об идеальной жизни человека? Долгий, полный всего самого удивительного рассвет и яркое, солнечное становление, короткий, но бурный период зрелости, а затем тихий, пахнущий лавандой вечер и… Лишь надежда на то, что «ночь» будет недолгой передышкой в бесконечной череде рождений…

Возможно, все так, но не метафорическая, а реальная ночь передышек не обещала. Подминая город, она выдавливала из него, будто светящийся сок, электрические огни, а людскую цедру, косточки машин и кожуру домов запрессовывала до утра в сонную асфальтовую тьму. Романтической связи с жизненными штампами в этом процессе было очень мало.

И все же поздний летний вечер лучше жаркого дня. В первую очередь он радует отсутствием пробок. Еще можно открыть окно без риска задохнуться в облаках выхлопов – даже экологически более-менее чистые гибридные двигатели в разгар дня формировали над городом ужасный смог. Но тут уж ничего не поделать. Машины на водороде и электромобили давно не экзотика, но пока в меньшинстве.

Глядя на яркую ночь за окном, Барков вдруг почувствовал, насколько устал за эти сумасшедшие двое суток. Ночь не умиротворяла, не радовала, как раньше. Саша был к ней абсолютно равнодушен. Нет, «Сокол» не лишил своего хозяина эмоций, он просто выжал его досуха. Возможно, после отдыха и «перезагрузки» прежнее восприятие мира вернется, но сейчас Барков смотрел на иллюминацию, а видел только бесконечные провода и сотни крашеных лампочек.

Впрочем, нет, не только. Во тьме скрывался невидимый для многих враг. Саша отчетливо различал косвенные признаки надвигающейся беды, но ничего не мог поделать. «Сокол» секретов Системы пока не раскрывал, а Владислав, скорее всего, их не знал, хотя и утверждал, что не вмешивается, поскольку не желает навязывать свое мнение. Седой не был настолько слеп, чтобы не видеть угрозы. А если он ее видел, то наверняка понимал, что ситуация требует срочного вмешательства. Промедление подобно смерти. Чем бы ни была Система фактически – какой-то универсальной суперпрограммой или очередной информационной сетью, – она уже пустила корни повсюду, ее элементы укреплялись и отвоевывали жизненное пространство. С каждым часом, с каждой минутой, секундой оставалось все меньше шансов остановить продвижение скрытого врага и появлялось все больше признаков его присутствия. Чтобы это увидеть и понять, не обязательно иметь электронного подсказчика в голове. Но Владислав медлил, и это Баркова настораживало. За все время общения седой ни разу не дал Саше повода усомниться в своей решительности. Почему же он никак не мог поверить в то, что время пришло?

– Я знаю, о чем вы думаете, – нарушил молчание Владислав. – Вы не понимаете, почему я отказываюсь замечать начавшуюся активацию Системы? Верно?

– Ну, допустим. Почему же?

– Нет, я не прячу голову в песок, Александр. Просто я не привык идти напролом. Так секретные операции не проводятся и тайные войны не выигрываются. Но, уверяю вас, мы опередим Главного и нанесем упреждающий удар.

– Если успеем. Откуда вам знать, что Система не заработает прямо сейчас?

– Пока у Главного нет «Сокола», он не запустит проект.

– А вы уверены, что его нет? «Невод» нашел Семенова? Третий чип ведь у него? Да и Тома пока не с нами.

– Да, насчет Семенова ваши опасения оправданны. Мы вроде бы засекли его тень в Батуми, но Семенов ушел от группы захвата и словно в воду канул. Меня это тревожит не меньше, чем вас. Правда, полноценным «Соколом-3» ваш друг детства станет после, как минимум, суточного периода адаптации. А что до Тамары… Василий, здесь направо… Устойчивый сигнал идет с отметки «три» по этому шоссе. Александр, вы разве не чувствуете прикосновения к знакомой виртуальной ауре? Ведь с «Соколом» Тамары вы уже встречались?

– Это происходило при странных обстоятельствах и вне реальности.

– Ну так закройте глаза и попробуйте снова войти в ту виртуальность. Не бойтесь, сражаться вам не придется. Ведь во внесетевое виртуальное пространство способны войти только «Соколы» и, пожалуй, еще три человека… Ах да, теперь только два.

– Главный и Одиночка? А раньше был еще Сухопаров?

– Верно. Те, кто имел нулевой допуск к проекту «Сокол». Но Главному сейчас не до путешествий по экзотическим уровням техносферы, а Одиночка на вашей стороне так же, как и «Сокол-2». Остается «Сокол-3», но он пока слаб.

Барков недоверчиво покачал головой, но, немного поразмыслив, закрыл глаза и поерзал, устраиваясь в кресле поудобнее.

– Будите, если что.

«Сокол» понял желание хозяина без дополнительных разъяснений. Цветные нити мобильных сетей, облака «Невода», нагромождения стальных конструкций Интернета и хитросплетения прочих отливающих серебром виртуальных путей-дорог открылись перед Сашей мгновенно, будто на включившемся экране. Виртуальный мир почти не изменился, разве что теперь серебристый отлив, свидетельствующий о контакте с «Неводом», приобрели практически все его элементы.

«Невод» повсюду, – мелькнула мысль. – Но где, в таком случае, место для Системы? На что надеется Главный? Думает, что системные элементы сумеют вклиниться в качестве посредников и перехватить управляющие сигналы спутниковой сети?»

«Думаю, он рассчитывает на другое: не перехватить нити управления, а взломать и переподчинить Системе все уровни «Невода»…»

«Сокол-2?»

«Можешь называть меня по имени. Мы ведь теперь как брат с сестрой. Сводные. Или лучше сказать – экспериментальные».

«Я не вижу тебя, Тома, – Барков попытался мысленно раздвинуть облачную субстанцию, но не сумел. – «Невод» стал сильнее».

«Я рядом, но кто-то очень не хочет, чтобы мы встретились. Да, «Невод» укрепил свои позиции. Может быть, это связано с надвигающейся опасностью? Михайлов и его команда приняли меры предосторожности?»

«Это не спасет машины, не связанные с сетями».

«Да, но подумай, сколько таких машин осталось на всей планете – от силы пять процентов. Любой образец техники, сделанной после десятого года, обязательно имеет блок выхода в какую-нибудь сеть».