Афганский полигон - Сергей Кулаков

– Разрешите я закончу, товарищ генерал?

– Заканчивайте, – буркнул Слепцов. – Хотя напрасно вы все время покрываете этого разгильдяя. Ну?

– По мнению Морозова, – продолжал бесстрастным тоном Дубинин, – под именем Смита скрывается майор Крохин.

Бесстрастный тон ввел Слепцова в заблуждение. Он чуть было не отмахнулся, дескать, хватит с меня этой чепухи. Затем очки его полезли на лоб, и щеки медленно побагровели.

– Кто?!

– Майор Виктор Крохин, товарищ генерал.

– Это… – Пухлые руки генерала беспомощно зашарили по столу. – Он что, издевается надо мной?

Слепцов уставился на Дубинина, как бы ожидая, что тот ответит утвердительно.

Дубинин молчал, вытянув руки по швам.

– Ведь Крохин погиб, – выдавил Слепцов. – Морозов лично докладывал мне об этом. Были снимки обгорелого тела. Или я что-то не так помню, подполковник?

– Все именно так, товарищ генерал, – негромко сказал Дубинин.

– Так почему же, черт побери, этот ваш Морозов решил, что Крохин не только жив, но он еще вдруг и оказался Смитом?

– Морозов прислал фотографию Смита.

Слепцов осекся. Он встал, прошелся взад-вперед по кабинету, снова сел. Нашел в верхнем ящике стола тряпочку, протер очки.

– Покажите.

Дубинин достал из папки фотографию, положил на край стола. Слепцов пару секунд помедлил, как бы раздумывая, брать или не брать снимок. Затем подтянул его к себе, склонился, засопел.

– Но это… Однозначно сказать трудно, но на Крохина этот человек мало похож.

Слепцов откинулся на спинку кресла, поднял снимок, заговорил увереннее.

– Конечно, сходство есть, но совсем небольшое. К тому же он в очках и парике. Почему Морозов решил, что это именно Крохин? Или он, как всегда, опять пустился в свои фантазии?

Голос Слепцова налился металлом. Он отшвырнул снимок, уставился со злостью на Дубинина.

– Вы тоже полагаете, что это человек – Крохин?

– Нет, товарищ генерал, не полагаю…

– Если он хочет меня одурачить, – взорвался Слепцов, не дослушав, – то пусть знает: эти штучки со мной не пройдут. Я достаточно долго терпел его выходки, но всему есть предел!

– Я отдавал фотографию на экспертизу, товарищ генерал, – вставил Дубинин.

– Ну и? – с надеждой уставился на него Слепцов.

– Эксперты сделали заключение: этот человек почти наверняка – Крохин.

Слепцов помолчал, отведя глаза в окно.

– Почти – это сколько процентов?

– Восемьдесят, товарищ генерал. Немного изменена форма носа, но в целом лицо не претерпело изменений. Если бы были видны глаза, уверенность была бы стопроцентной. А так – только восемьдесят.

Слепцов взял фотографию, долго на нее смотрел.

– Восемьдесят – это много, – наконец сказал он. – Теперь и я вижу, что сходство есть… Найдите-ка мне, подполковник, старую фотографию Крохина.

– Вот, товарищ генерал.

Дубинин положил на стол вторую фотографию, взятую им из архива. Слепцов сравнил снимки, не поленился даже слазить в стол за лупой.

– Да, это он. Все-таки выжил… Что из этого следует?

– Что, товарищ генерал?

– Что Морозов – очень плохой работник. Вот что из этого следует. Надеюсь, теперь вы со мной согласны?

– В нашей работе всякое бывает, товарищ генерал. Хотя, конечно, здесь имеется недоработка.

– Недоработка, – проворчал Слепцов. – Это вопиющая небрежность. Выдать чей-то труп за труп Крохина! За такую недоработку следует отдать вашего любимца под трибунал. Пусть там решают, недоработка это или преступная халатность!

Дубинин невозмутимо ждал, когда шеф накричится и замолчит. Тема эта воспринималась Слепцовым очень болезненно. Виктор Крохин был сыном его друга и сослуживца, погибшего в перестрелке с цэрэушниками еще в брежневские времена. Слепцов помог Виктору выдвинуться в лучшие агенты Управления. Он возлагал на него большие надежды. И потому был просто убит, когда узнал, что Виктор, посланный в Ирак в качестве резидента, двурушничает и тайно поставляет оружие боевикам. Его предательство и последующую гибель от руки капитана Морозова он переживал очень тяжело. Виктор был ему как сын… И вот теперь снова всплывала старая история.

– Что передать Морозову? – спросил Дубинин, когда Слепцов замолчал, невидяще глядя в окно.

– Что? – вздрогнул генерал.

– Он ждет. Англичане отказались от его дальнейших услуг. Его вылет через двадцать минут. Морозов ждет ваших указаний.

Слепцов помолчал, барабаня пальцами по столу. По лицу его пробежала судорога, но быстро справился с собой.

– Мне надо подумать. Дайте мне пять минут.

– Понял, товарищ генерал.

Дубинин вышел из кабинета, бесшумно закрыл за собой дверь. И только после этого посмотрел на часы.

Зазвонил телефон. Роман глянул на дисплей, болтая задранными на спинку кровати ногами.

– Слушаю, товарищ подполковник.

– Это он, – сказал Дубинин.

Роман сел, облизнул пересохшие губы.

– Это точно?

– Абсолютно, – сказал Дубинин.

– Что сказал шеф?

– Тебе лучше не слышать.

– Ясно.

Роман почувствовал, что рот его искривился жалкой улыбочкой. Как бы он ни хорохорился, а Слепцов в праведном гневе способен был устрашить кого угодно. В данном же случае его гнев был праведен, как никогда.

– Значит, так, – сказал Дубинин. – Что касается твоих дальнейших действий. Ты должен, первое: продолжить с англичанами поиск ракет; второе – найти и уничтожить Крохина. Поскольку ракеты и Крохин взаимосвязаны, второе сделать будет нетрудно.

– Вы находите, товарищ подполковник? – съехидничал Роман.

– Так точно, товарищ капитан, нахожу, – отчеканил Дубинин.

– Но ведь англичане отказались от моих услуг, – напомнил Роман. – Как их убедить в том, чтобы они допустили меня к дальнейшим поискам?

– Как хочешь. Но ты должен вернуться.

– Да это посложнее сделать, чем украсть Биг– Бен!

– Понадобится, и Биг-Бен украдешь. А пока иди и выполняй приказ.

– И это твое последнее слово?

– Именно.

– Но…

Протестующий вопль Романа повис в воздухе. Дубинин связь прервал и, судя по всему, больше ее возобновлять не собирался. Начальство свое слово сказало, а с начальством, как известно, спорить бесполезно. Значит, надо снова подыматься, расправлять плечи и лезть на баррикады.