Как погиб Запад. 50 лет экономической недальновидности и суровый выбор впереди - Дамбиса Мойо

Однако спрос на энергию — лишь половина истории. Вторая половина — весьма реальные опасения, что предложение не сможет ответить на этот спрос. В докладе Британского Совета по энергетическим исследованиям говорится, что мировая добыча обычной нефти может дойти до пика и начать неуклонно снижаться еще до 2020 года, и есть серьезная угроза, что мировые объемы нефтедобычи могут упасть уже в ближайшие десять лет. Производство нефти в США достигло пика в 1970 году, а газа — в 1973 году.

Международное энергетическое агентство (МЭА) тоже забило тревогу. В 2008 году оно предсказало почти 50%-й упадок добычи обычной нефти к 2020 году и значительный потенциальный разрыв между спросом и предложением к 2015 году. Как следует из доклада МЭА «Мировые энергетические перспективы — 2008», чтобы ответить на ожидаемый мировой спрос в 2030 году, «между 2007 и 2030 годами должно добываться около 64 миллионов баррелей в день дополнительно к максимальной нагрузке — почти в шесть раз больше суточного производства нефти в Саудовской Аравии на сегодняшний день».[106]

Сегодня Саудовская Аравия является крупнейшим нефтепроизводителем мира, а на втором месте стоит Россия; вместе они производят чуть больше 9 миллионов баррелей нефти в день. При этом Америка импортирует 11–12 миллионов.

Международная консалтинговая фирма McKinsey утверждает, что американская программа стоимостью 170 миллиардов долларов в год, нацеленная на поиск рентабельных способов производства энергии, может вдвое уменьшить рост спроса на энергию, снизить выбросы парниковых газов и создать неплохую прибыль. Однако заменители нефти — атомная энергия, гидроэнергия, биомасса и возобновляемые источники — это лишь капля в море спроса на нефть. Больше того, даже самые целеустремленные и активные поиски «зеленой энергии» пасуют перед непосредственным спросом на нефть и электричество и геополитическими условиями производства продовольствия и транспортных нужд современного мира.

Каковы же итоги? Учитывая текущие прогнозы по ресурсам (энергии, земле, воде), миллиард китайцев не может жить, как 300 миллионов американцев. При прочих равных условиях это невозможно; но именно к западному уровню жизни и стремятся китайцы (не говоря уже о сотнях миллионов граждан других развивающихся стран).

В докладе, озаглавленном «Глобальные вызовы — наша ответственность», шведское правительство определило шесть других серьезных препятствий, которые стоят перед миром и могут задержать прогресс в следующем веке, и это притеснение, экономическое неравноправие, миграционные потоки, изменение климата и экологические проблемы, конфликты и щекотливые политические ситуации, инфекционные болезни и другие угрозы для здоровья. Ясно, что каждый из этих пунктов требует отдельного подробного изучения, но тем не менее общий смысл очевиден, а именно что все это — фирменные характеристики развивающегося мира. Все они и каждый в отдельности препятствуют неограниченному подъему развивающихся стран и тормозят экономический рост и процветание.

Притеснение многие до сих пор считают одной из характерных черт развивающегося мира. Даже в странах с, казалось бы, демократией многие свободы, которые Запад считает само собой разумеющимися, ограничены или отменены. Свобода выражения, свобода прессы, свобода передвижения, свобода собраний и даже свобода экономической деятельности — на все есть свои степени ограничений. В конце концов, еще в 1977 году в Индии, крупнейшей демократической стране мира, Санджай Ганди инициировал программу насильственной стерилизации с целью ограничить рост населения. Тысячам людей, имевшим двух детей и больше, пришлось (в обмен на транзисторный радиоприемник) пройти через вазэктомию, но государственные чиновники и полицейские так решительно были намерены довести дело до конца, что еще тысячи людей — холостых мужчин, женщин и политических оппонентов — тоже прошли стерилизацию.[107]

Между тем со всех сторон развивающегося мира бушует вражда — в Пакистане, Ираке, Афганистане — или вспышки вроде мусульманского восстания в Китае в 2009 году. Миллионы молодых людей в отчаянных поисках работы стоят перед нерадужными экономическими перспективами, а это рецепт политических беспорядков и даже настоящей войны. Такие страны, как Уганда с населением 32 миллиона человек и средним возрастом 15 лет, или Иран, где около 65% населения младше тридцати, — это всего лишь два примера из многих других в мире, где демографические условия могут решительно и пагубно повлиять на будущее страны, если там не удастся направить силы (то есть молодежь) в нужное русло.

И конечно же жестокий факт экономического неравноправия, при котором в развивающихся странах неравенство доходов (измеряется коэффициентом Джини по стобалльной шкале, где низкий коэффициент соответствует меньшему неравенству доходов, а высокий — большему неравенству) остается значительным: коэффициент Китая — 41,5; Индии — 36,8; Бразилии — 55,0, России — 37,5. США справляются ненамного лучше, у них коэффициент Джини составляет 40,8.

Что касается экологических проблем, то в длительном противостоянии между Индией и Китаем, главным образом из-за нехватки воды, нужно видеть прелюдию ко многим более серьезным конфликтам, которые неизбежно возникнут вокруг воды, энергии, земли и основ человеческого выживания. Некоторые видят первые признаки войны за воду в китайском проекте переброски Брахмапутры в Желтую реку, что окажет губительное действие на состояние земли и жизнь людей в Бангладеш и Индии.[108] А тем временем, по расчетам Международного энергетического агентства, неразвитые страны будут ответственны за 97%-е увеличение выбросов углерода между 2009 и 2030 годами, причем 75% придется только на Китай, Индию и Ближний Восток. Ужасный смог 1952 года убил около 12 тысяч жителей Лондона всего за пять дней. Если оставить опасность загрязнения в развивающемся мире без контроля, то последствия могут быть гораздо хуже.

Малярия, холера и ВИЧ/СПИД — эндемические заболевания бедных стран, хотя в последние годы мир стал свидетелем возникновения новых угроз в виде атипичной пневмонии, птичьего и свиного гриппа (правда, надо сказать, что страхи не всегда были обоснованны). Все эти заразные болезни появились в доиндустриальной среде, в среде быстро развивающейся экономики, где люди и животные находятся в тесной близости из-за перенаселения и в традиционных мелких хозяйствах. Были жертвы, но ни одна из этих высокоинфекционных болезней не мутировала до такой степени, чтобы охватить весь мир, но это, скорее всего, только вопрос времени.