Ранний старт 3 - Сергей Чернов

не фокусировать взгляд на кровавое желе на лице, выдёргиваю шило.

Оставив труп за собой, ковыляю к центру парка напрямую. Зина идёт рядом, прижимает ладошку пониже ключицы. Тёмная водолазка под ней мокрая.

— Ни хрена себе прогулочка по парку, да, Зин? — Небеса в свидетели, ничего такого не планировал. И Зину взял не как бойца, а как лишние глаза. Кто ж знал?

— Зин, один вопрос, — главный, между нами говоря, — это маньяк был?

Зина молча кивает. Ну… хоть не зря мы кровь пролили. Моя штанина тоже намокает.

Глава 12

Окно возможностей

1 сентября, время 09.15.

Одна из аудиторий МГУ (Ленинские горы, д.1 стр.52)

Относительно недавно организованный ФКИ сунули в одно здание с ВМК (вычислительная математика и кибернетика), против чего ни капельки не возражаю. А вот факультет педагогического образования кроме раздражения ничего не вызывает. А уж Высшая школа бизнеса это вариант фэнтези, навроде школ магии и волшебного колдунства. Ладно, экономика, которую, кстати, ещё и полноценной наукой не признали. И признают ли когда? А это-то! Бизнес это что? Организация производства и управление им? Нет, тогда бы так и назвали «организация производства». Умение работать с людьми? Оно везде нужно, в любом деле, начиная от уровня бригадира. История становления крупейших капиталов? Ага, так они вам всё и выложили про себя! Особенно про период первоначального накопления капитала, где всё было. От работорговли и пиратства до бутлегерства. Щас вам семья Кеннеди подробно расскажет, как они на торговле спиртным поднялись во время сухого закона. Ага, спешите увидеть, не споткнитесь!

Короче, натурально не понимаю, чозахренью они там занимаются. Про педобразование так скажу: пединститутов и без того полно. Будь моя воля, вытурил бы отсюда и тех и других.

Нам толкает речь наш декан, Сазонов Василь Викторыч. Моложавый, — есть ли ему сорок? — слегка мордастенький дядечка с короткой, аккуратной причёской. И что характерно, опасения Полинки оправдались, а мой прогноз — нет. Я о количестве девчонок. Из тридцати морд их дюжина. Мужской перевес явный, но не подавляющий. Натурально, как у нас в классе, только наоборот, парней в полтора раза больше.

Начинают вручать студенческие билеты. По алфавиту. Когда выхожу я, меня неожиданно притормаживают. После рукопожатия, декан, завлекательно улыбаясь, обращается к новобранцам факультета:

— Друзья мои, про Колчина хочу сказать пару слов. Вы видите перед собой члена сборной России для участия в Международной олимпиаде по математике. Их всего шесть человек и один из них на нашем факультете!

Смущаться даже не собираюсь. Приветственно выбрасываю кулак вверх и бескомпромиссно заявляю:

— Но пасаран!

Народ хохочет и аплодирует. Декан сияет.

— Скажи, Колчин, а остальные куда поступили?

— Ещё один, наш сосед, на ВМК пришёл. Два питерца, они где-то у себя осели. Девчонка из Казани в Казанский университет. Ещё один парень, из Вологды, в физтех документы отдал.

— В МФТИ?

— Да. У нас тренер оттуда. Наверное, уговорил. Меня тоже уговаривал. Но тут как-то солиднее всё.

— Значит, двое из сборной в МГУ пришли? — Довольно улыбается декан. — Неплохо, неплохо. Садись, Колчин.

Спрыгиваю с кафедры. Пока иду, ловлю взгляды однокурсников. Заинтересованные девичьи и ревниво уважительные от парней.

Затем нас отдают в аккуратные лапки симпатичной девушки, которая проводит экскурсию по зданию и окрестностям. И на этом обязательная часть заканчивается. Кто-то предлагает нагрянуть в кафе, рьяно поддерживаю, но нас ждёт облом. Все близлежащие кафе заняты. Нас это не смущает, набираем мороженого, пирожных и лакомимся у пруда Лилий. Потихоньку знакомимся.

От бурных событий в родном городишке неплохо отойти. До сих пор думаю, что и как там произошло. А то до сих пор иногда запоздало потряхивает.

Несколько дней назад.

Вечер, больница.

Дренаж глубокой раны, а рана у меня в голени именно глубокая, процедура крайне неприятная. Чуть глаза на лоб не вылезли.

— Обезболить трудно, что ли? — Спрашиваю пожилого хирурга-садиста сквозь зубы.

— Девочку укололи, а ты мальчик. Потерпишь.

Почти с ненавистью гляжу на уже забинтованную Зиночку, что сидит неподалёку. Как раз потому и сидит, ждёт, когда местная анестезия рассосётся. Невозмутимая Зина вдруг показывает мне язык. От вспышки злости в голове проясняется. Перевожу дыхание.

— Доктор, или заканчивайте, или я щас вам по голове врежу… — не буду, конечно, его бить, но не помешает эскулапу осознать, что риск при таких обстоятельствах вполне реален.

Вряд ли из-за моих угроз, но процедура заканчивается. Ещё стерпеть со скрипом зубов пару швов и многострадальную заднюю ногу пакуют в белоснежный бинт.

Нас разводят по палатам. После общения с взволнованными родителями. Впрочем, не слишком раздражающего. Папахен только осведомляется:

— Как?

— Да нормально, — отмахиваюсь. — Чуть сильнее укола. От врача больше настрадался.

— Ну, и ладно, — обнимает за плечи, провожает до палаты.

Тётка Глафира в своём репертуаре. Сначала громыхнула голосом так, что стеклянные двери к хирургу дрожат, и медсёстры откуда-то стайкой выскакивают.

— Вот дрянь такая, с кем поножовщину устроила⁈ Грёбаная ты ватрушка!

Затем вполне себе заботливо тоже ведёт её в палату. Так бы нас не оставили, но мы — дети. Так что подержат день-другой, посмотрят, не воспалилось, не загноилось ли, а там и отпустят.

На следующий день припёрся следак. С Галиной Георгиевной. Она за обязательного педагога при допросе канает. Есть у неё такое право. С Зиной у него ничего не получилось. Когда она на его вопросы просто отвернулась, у следака вытянулось лицо, но ничего он так и не добился.

Я этого не видел, догадался. Они сами у меня поинтересовались.

— Вить, а почему Стрежнева с нами отказывается говорить? — Слегка обиженно вопрошает Галина Георгиевна.

— А зачем вы без разрешения стали её допрашивать?

— Чьего разрешения? — Лицо следака и без того узкое вытягивается ещё больше.

— Хотя бы моего, — понимаю, что звучит нагло, поэтому поясняю. — Зиночка девочка очень серьёзная, с одной стороны, а с другой, страдает лёгкой формой аутизма. Общается она только с друзьями, которых хорошо знает. И то, молчит больше.

— Колчин, ты мне голову не морочишь? — Подозрительно прищуривается следак в штатском. — Как же она тогда в школе учится?

— Так и учится, — пожимаю плечами. — Когда новый учитель появляется, недели две она с ним не разговаривает. Привыкли все. Никто уже и не обижается. Одноклассники новым учителям сразу всё объясняют. В классе её уважают.

— Двух недель у меня нет, — пригорюнивается следак.

— И не надо. Мне она всё рассказала, а я вам расскажу.

Морщится следак, но, в конце концов, мы договариваемся. Привожу её рассказ, добавляю свой. Про шило, само собой, умалчиваю.

— Ты ударил его гвоздём в глаз? — Поражаются оба.

— Ну… так получилось. Уж больно резво он ножом размахивал, — немного смущаюсь. Якобы.

— А вы чо, сами не видели? Не понял… — натурально, не понятно мне их удивление.

— Следы драки мы нашли, — объясняет Галина Георгиевна, — но там никого не было.

Охренеть! Подскакиваю с кровати, в возбуждении бегаю по палате. Это что⁈ Упырь остался жив⁈ Иначе, как он уполз оттуда⁈

— А с чего ты взял, что вы его убили? — Спрашивает следак.

— Ну… лежал, не шевелился. Ногой слегка пнул его, а он ничего…

— Ты ему как гвоздь в глаз засадил? На какую глубину?

Прикидываю длину шила, оно довольно короткое. Показываю на пальцах, сантиметров пять-шесть.

— Тогда если не строго прямо, а под углом, то до мозга мог и не достать, — спокойно заявлет следак. — Ты прямо ударил? Или наискосок?

— Под углом…

— Покажи.

Тоже целая процедура. Показываю авторучкой на Галине Георгиевне, следак снимает на смарт.

Затем разбираемся с Зиной. Когда ей зачитывают якобы её показания, мы после немного шепчемся, затем она подписывает.

— Приходите завтра, — говорю при прощании, — ещё что-нибудь расскажу. Наверное.

— Так сейчас расскажи! — Следак встаёт, как вкопанный.

— Сейчас никак. Надо с друзьями поболтать. Они могли что-то видеть. Завтра приходите. После обеда. А пока ищите одноглазого. Скорее всего, это тот самый серийный маньяк.

Когда они приходят на следующий день, застают меня на перевязке.

— Всё у тебя нормально. Заживёт, как на собаке, — бодро заявляет хирург. — Можно выписывать.

— Идёмьте, — веду ментов в палату, там отдаю им рисунки. Упырь во всех видах. Портрет с целой мордой, частично в профиль и анфас. С уже изувеченным фейсом. Ещё, тоже с целой мордой, и в полный рост. С краешком