Хорошее соседство - Тереза Энн Фаулер

Джунипер еще ничего не знала – и уже знала все.

* * *

Брэд видел, как она дрожит под одеялом. Он хотел сжать ее в объятиях, исправить невозможное.

Невинная. Сломанная.

– Расскажи мне, что случилось, – попросил Брэд. – Он силой тебя сюда затащил?

– Что? Нет. Все было не так.

– Почему ты не позвонила мне? Не вызвала полицию?

– Полицию? Мы с ним друзья…

Брэд опустил глаза, постарался говорить тише.

– Значит, вы друзья. Так.

– Ну то есть… мы больше, чем друзья.

– Вы с ним встречаетесь? – он не мог больше сдерживать крик. – Я…

Брэд поднялся, поправил бейсболку – и вновь увидел нож, лежавший на полу рядом с Джунипер.

– Джуни, скажи мне правду: это было добровольно?

Она кивнула.

– Правда? Он знал, что ты дала обет невинности?

Она вновь кивнула.

– Сегодня это было в первый раз?

– Да.

Брэд обвел глазами хижину.

– Он, ну… вы предохранялись?

– Да.

Брэд задумался, потом пробормотал:

– Значит, он заставил тебя предать твою веру, даже зная о том, что ты дала обет. Надавил на тебя, и ты не смогла отказать.

– Нет, это было мое решение. Я могла сказать, что не хочу. Но не сказала.

– Он тебя запугал?

– Нет.

– Конечно, это страшно. Здоровенный черный детина. Любая девушка испугается.

– Нет. Все нормально, слышишь? Я просто хочу домой.

Брэд достал телефон, сделал несколько кадров. Джунипер, жалкая, заплаканная, завернутая в одеяло. Раскладной нож.

Она закрыла лицо рукой.

– Что ты делаешь?

– Фиксирую факты. На тот случай, если этот сукин сын будет дальше тебя преследовать.

– Ты же никому не покажешь?

– Не волнуйся. Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Сейчас я уйду, и ты оденешься, хорошо?

Пока он ждал, его воспаленный мозг пытался осмыслить все увиденное. Так, значит, она лишилась невинности, может, намеренно, может, нет. Как бы то ни было, ясно одно: его фантазия о том, что он станет ее первым мужчиной, разрушена. Как ужасно – и для нее, и для него. Они могли бы разделить нечто важное. Нечто, что бывает только раз в жизни. Прекрасный опыт, еще прекраснее оттого, что он стал бы их неповторимой тайной. А этот мальчишка – никто. Она его забудет. Но это не значит, что его забудет Брэд. Черта с два. Он уже понял, как обратит ситуацию себе на пользу, если правильно сделает ставки.

Все дело в нужных рычагах. Рычаги и связи. Зная высокопоставленных людей, можно добиться чего угодно.

Этот мальчишка отобрал то, что предназначалось Брэду, а мать мальчишки тоже пытается его ограбить. Теперь они заплатят оба.

* * *

В машине Ксавьер натянул трусы и, так и оставшись полуголым, проехал где-то с полмили, и лишь припарковавшись в безлюдном местечке для пикника, оделся. Выражение «его кровь кипела» полностью отражало то, как он себя чувствовал, просовывая руки в рукава футболки, ноги – в шорты. Казалось, из его ушей валит дым, он вот-вот взорвется.

Сжимая телефон в руке, он тяжело дышал, пытаясь решить: звонить копам или нет?

А если он позвонит, что он им скажет?

Мы с моей девушкой занимались сексом, когда вломился ее отчим, и мы подрались. Я боюсь, что он опасен. Она может быть в опасности.

Но правда ли он думал, что Джунипер может грозить опасность? Нет. Он лишь хотел, чтобы так решила полиция и поступила с Брэдом так же, как Брэд поступил с ним.

Если бы он вызвал копов и копы бы приехали, что бы они обнаружили? Правильно. Они обнаружили бы Брэда Уитмана, главу компании «Системы климат-контроля Уитмана», богатого белого человека, защищающего свою приемную дочь. Они спросили бы: Что случилось, сэр? Вы защищали вашу дочь, девственницу, давшую обет невинности? Как, ее растлил темнокожий парень? И вы его не убили? Какая похвальная сдержанность! Отличная работа, сэр! Мы вручим вам медаль.

И, конечно, они захотели бы поговорить с Ксавьером, взять у него показания. Он на вас напал? Ну а чего вы ожидали? Белый человек защищает свою дочь. Ну хорошо, приемную дочь. Вы еще легко отделались. У него мог быть при себе нож. Или веревка.

Ксавьер положил телефон на сиденье, прижался лбом к рулю. Вытянул руки, крепко сжал приборную панель.

Что теперь? Что теперь? Он хотел дождаться Джунипер. Хотел позвонить ей, услышать ее голос, успокоить ее и себя. Но это было невозможно. Он знал – пока она не сбежит от Брэда Уитмана, этот сукин сын станет держать ее взаперти. Ксавьер уже видел, как все будет. Он заставит ее уволиться из магазина, не позволит оставаться одной дома, никогда не разрешит куда-то ехать без него.

Всего шесть недель – и он уедет в Сан-Франциско, даже не сможет увидеть ее перед отъездом. И еще шесть месяцев, прежде чем она закончит школу – и то лишь при условии, что Джунипер сможет осуществить свой план. Наверняка ее родители свяжутся с администрацией Блейкли, потребуют запретить ей сдать экзамены досрочно. Они не позволят ей иметь собственное мнение. Не позволят принимать собственные решения. Упаси Господь.

Глаза Ксавьера внезапно наполнились слезами, и он расплакался, как плакал только в детстве – громко, захлебываясь рыданиями. Он чувствовал себя очень глупо, и в то же время ему становилось чуть легче.

Езжай домой, велел он себе. Ему захотелось скорее взять в руки гитару и рассказать о своем горе ей, верной подруге и спутнице, как он делал всегда. Могла ли она помочь ему сегодня? Он сомневался. Но что еще он мог сделать?

Он завел «Хонду» и выехал из парка, куда спустя всего сорок секунд въехала патрульная машина.

– Хорошо, мисс Уитман. Может быть, вы просто сядете и мы быстро все обсудим? У нас всего несколько вопросов – нам нужно лишь, чтобы вы уточнили слова мистера Уитмана.

Джунипер, почти силой усаженная за стол для пикника возле хижины, пока Брэд на парковке давал полицейским показания, чувствовала, как к глазам подступают горячие слезы. Она хотела сбежать отсюда. Хотела найти Ксавьера. Теперь он, наверное, возненавидит ее за то, что она во все это его втянула. Он не собирался вступать в романтические отношения ни с ней, ни с кем, и это было разумно – зачем она так старалась изменить его решение? Она влюбилась в него, вот зачем, и с каждым днем влюблялась все сильнее, а теперь он думает, что лучше бы никогда ее не встречал – спасибо Брэду. Пережитое унижение было для нее невыносимо. Для него, конечно, тоже.

– Ладно, – сказала она копу, – давайте.