Мой опасный возлюбленный - Линси Сэндс

Вздох радостного восхищения сорвался с губ Инес, когда в ее руке оказался его возбужденный горячий жезл, а когда в следующий миг по всему ее телу прокатилась волна возбуждения, она замерла, чтобы полностью насладиться этим незабываемым ощущением. Томас зарычал и, опустив руку, попытался освободиться от сладкого, но преждевременного плена, однако единственное, что ему удалось сделать, — это заставить руку Инес проскользить по всей длине своего возбужденного естества. Ощутив под пальцами движение тонкой кожи на напряженной плоти, Инес вскрикнула, ее крик эхом отозвался в низком, почти зверином рыке Томаса.

Где-то в самой глубине ее сознания возник отголосок, казалось, забытого страха, и Инес все же попыталась отстраниться от Томаса, но он еще крепче прижал ее к себе и, крепко сжав запястье, завел ее руку ей за голову. Потом то же самое Томас проделал со второй рукой девушки, сцепив оба запястья своими сильными пальцами.

Когда ее поднятые руки оказались прижатыми к огромному настенному зеркалу, Инес поняла, что оказалась в ловушке. Она попыталась протестовать, но невозможно произнести даже слово, когда язык мужчины требовательно рыщет по твоему рту. Свободной рукой он обхватил ее грудь, и она тут же забыла о своих страхах. Новый шквал ласк и поцелуев обрушился на Инес, приводя ее в состояние, близкое к блаженному помешательству.

И в тот момент, когда Инес подумала, что сейчас действительно сойдет с ума, Томас неожиданно отпустил ее руки. Охнув, она вытянула руки, чтобы обхватить его за плечи, но не нашла их. Он прервал поцелуй, чтобы пройтись губами по ее телу, сначала они слегка коснулись ее горла, потом ключицы, грудей и, чуть задержавшись у сосков, продолжили свой спуск. Руки Томаса легли на ее бедра и коротким рывком подтянули Инес на самый краешек широкой мраморной полки.

Закусив губу, Инес оперлась о мраморную полку, попутно свалив всю батарею косметики. Но даже громкий перестук пластиковых баночек, упавших на пол, не смог вывести ее из почти сомнамбулического состояния, потому что все ее внимание было приковано к тому, что собирался сделать Томас, чьи губы уже проложили горячую дорожку на животе Инес. Когда эта тропинка опустилась еще ниже, Инес судорожно вздохнула и попыталась сжать ноги, но Томас не только не позволил ей сделать этого, но еще шире раздвинул их и в тот же момент опустился перед ней на колени.

Инес понимала, куда он направляется и что собирается делать, но все же чуть дернулась, когда он опустил голову между ее ногами. Может, она и понимала, что произойдет, но это понимание не смогло подготовить Инес к потрясающему взрыву наслаждения, которое она испытала, когда его язык коснулся ее чувствительной плоти.

Этому страстному стону, казалось, не будет конца. Он то становился громче, напоминая протяжный кошачий вой, то стихал до почти беззвучного оханья и вновь поднимался, следуя за движением бедер Инес, которая то рвалась навстречу его ласкам, то пыталась отодвинуться, когда ощущения становились слишком интенсивными. Томас удерживал ее бедра, доводя ласками чуть не до обморока. Когда он вдруг прекратил эту сладкую пытку и встал во весь рост, она не знала, что должна чувствовать — облегчение или разочарование. Не произнеся ни слова, он подхватил Инес под ягодицы и поднял, прижав к себе.

— Что?.. — охнула Инес в замешательстве, когда он, продолжая удерживать ее на весу, направился к двери. Чтобы помочь Томасу, она обхватила ногами его бедра и обвила руками его шею.

— Мы не можем сделать это здесь! — прорычал Томас. — Ты можешь удариться головой о мраморную раму зеркала.

Инес не понимала, что он имеет в виду, но была уверена, что опасность ей не грозит, однако возражать не имело смысла. Томас двинулся было, чтобы вынести ее из ванной, но тотчас замер, так как в результате тело Инес прижалось к его возбужденной плоти. Она заметила, как напрягся Томас, но, плотно сжав губы, сделал еще один шаг и, громко застонав, вновь остановился.

Упрямо мотнув головой, Томас сделал еще шаг, и на этот раз она почувствовала, как его тело конвульсивно дернулось в пароксизме сдерживаемого удовольствия.

Из его перекошенного рта вырвалось звериное рычание, в котором одновременно прозвучали отчаяние, разочарование и все еще не нашедшая выхода страсть. Неожиданно Томас повернулся и прижал Инес к дверному косяку.

— Прости, но дальше двигаться я не в состоянии! — прорычал Томас и приподнял ее так, что его член моментально впрыгнул в образовавшееся между их телами пространство.

Думая, что он имеет в виду ее вес, Инес почувствовала, как ее лицо покрылось румянцем обиды, и уже собиралась потребовать, чтобы он отпустил ее, но Томас не дал ей заговорить; немного опустив ее бедра, он, резко подавшись вперед, вошел в нее.

Их взгляды встретились. Его глаза сейчас были почти серебряно-белыми, в них не осталось ни капли голубого, и она догадывалась, что ее глаза сейчас, вероятно, черные, как у цыганки, что зрачки, наверняка расширившись, скрыли цвет радужной оболочки. Когда раньше она прикасалась к нему, то испытывала удовольствие какой-то совершенно необыкновенной силы, словно Томас мог усиливать ее ощущения или передавать ей свое наслаждение. Вот и теперь волна неземного наслаждения захлестнула ее.

— Я пытался оградить тебя от этого. Не хотел переполнять тебя своими эмоциями, но сейчас это выше моих сил, — процедил Томас сквозь зубы.

Инес не поняла, о чем он говорит, но догадывалась о том, что он чувствует, как испытываемое им удовольствие усиливает ее собственное.

— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил он.

— Сделай это еще раз.

Томас пристально посмотрел в глаза Инес, медленно отстранился, полностью выйдя из влажного горячего лона, и тут же мощным толчком вошел вновь. Когда очередная волна сдвоенного наслаждения обрушилась на нее, Инес вскрикнула и, запрокинув голову, отдалась бушевавшей в ней страсти.

— Еще, — выкрикнула она, вцепившись ногтями ему в плечи.

Услышав этот призыв, больше походивший на приказ, Томас наконец-то позволил себе расслабиться и начал двигаться. Однако очень скоро Инес поняла, что он продолжает удерживать внутри себя какую-то силу. Каждая новая волна удовольствия сначала, будто пробуя ее силы, дотрагивалась до Инес и лишь потом обрушивалась на нее всей своей мощью. Одна за другой волны накатывали на Инес, превратившись в нескончаемый поток невероятного наслаждения.

Инес задыхалась, она не чувствовала, как дверной косяк упирается ей в спину, не слышала звуков, сопровождавших их безумное соитие. Единственное, на что она была способна, - это каждой клеточкой своего тела ощущать нарастающее наслаждение. Вдруг яркая вспышка озарила ее мозг, и наслаждение взорвалось, сметая остатки мыслей и чувств. Инес закричала, услышала протяжный вопль Томаса, а потом весь мир утонул в горячем огненном потоке.

Томас проснулся от того, что кто-то безостановочно шлепал его по щекам. Поморщившись от неприятного ощущения, он широко распахнул глаза, и недовольное выражение тотчас исчезло с его лица, когда он увидел над собой обеспокоенное лицо Инес.