Распад - Ак-патр Алибабаевич Чугашвили

– инженер в Росагропром…пусконаладке, вот же название, какой идиот придумал…так вот, я навёл справки, инженера с такими данными в этой спукско…насадке…в общем, такого человека там нет, и никогда не было. Кто твой отец? Каким образом ты, наглая москальская рожа, оказался в подмосковной воинской части? Молчишь? Вот причина твоей наглости, ты – оборзевший от безнаказанности мажор, ты думаешь, что тебе всё можно? Я докажу тебе, что ты ошибаешься. Будешь сидеть, также как и все.

– Это вряд ли.

– Помечтай. Богатый папаша тебе не поможет, так и знай.

– Я прошу прощения, для чего я здесь? Выслушивать ваши угрозы мне малость надоело, может быть, у вас есть что – нибудь по существу?

– Кхгм. Действительно, я отвлёкся. Итак, я проанализировал обстоятельства гибели Филимонова, Тетери, случай с Вафиным, и пришёл к выводу, что заблуждался. Я исходил из предположения о том, что ты действовал в одиночку, но это предположение было ошибочным, каждый раз (за исключением Пакуши, его ты убил сам), рядом с тобой был ещё один человечек, смекаешь, о ком я говорю?

– ?!

– Я говорю о несчастном Мамчике, которого ты запугал своими угрозами, и сделал соучастником своих преступлений. Он боялся твоей мести и молчал, но сейчас, когда ты оказался на гауптвахте, рядовой Мамчик встал на путь исправления, дал против тебя показания – вот они! Целое дело, твоё дело, это твой приговор, сука ты хитрожопая!

Настала моя очередь смеяться, я хохочу долго, наслаждаясь недоумённым выражением лица Дерибаса.

– Ой, рассмешил, укатайка, как там ты сказал – «несчастный Мамчик», умора!

– Опять бредишь, он дал показания, и всё встало на свои места, все тёмные пятна твоей истории побледнели и прояснились…

– Красиво говорите…

– Издеваешься? Ну – ну.

– Что же рассказал вам «несчастный Мамчик»?

– Нет, так не получится, я хочу устроить между вами соревнование – кто из вас больше напоёт про другого, рассказывай!

– Нечего рассказывать, вы не поверите, но моя совесть чиста, я – не убийца, я хорошо сплю по ночам, я – не виноват.

– Я так и думал, в следующий раз я устрою вам перекрёстный допрос.

– Отлично!

– Ладно, ты уверен, что не хочешь мне ничего рассказать? Точно? Тогда на сегодня всё. В камеру его! Да, если передумаешь, и захочешь сообщить что – то, обратись к начальнику караула, он свяжется со мной.

29.

– Мультики любишь?

– С какой целью интересуешься? Хочешь стать моей Белоснежкой?

– Часики с Микки – Маусом хочешь? Родные, прямо из Диснейленда!

– Нет Петро, спасибо, не надо.

– Ну ладно, тогда я сваливаю, бывай Злобарь!

– Давай Петя, пока, слушай можно тебя спросить, давно хочу…

– О чём?

– Это правда что ты…внук или племянник… этой…

Петины толстые щёки подтянулись вверх на невидимых ниточках, глаза превратились в щёлочки, в этот момент он стал похож на сытого, лучащегося самодовольством хомяка.

– Нет брателло, всё ещё хуже. Намного хуже…

Петя выписывает пухлой рукой изящную фигуру, и величаво удаляется по коридору в сопровождении выводящего. Я спрашиваю у часового – куда его?

– В Москву.

– Зачем?

– Никто не знает. Слухи разные ходят.

– Чего нового в роте?

– Мамон гоняет всю роту, жопа в мыле, завтра Грачёв должен в кантемировку приехать, командование части трясётся от страха – вдруг к нам завернёт? На хуй мы ему нужны, тут километров пятьдесят ехать, так нет, снег должен быть белым и квадратным, дороги чистят с утра до вечера, в спальнике все железки, ну знаешь те, которыми двери обиты? Все отдраили, взлётку чуть до дыр не продрали, даже дыру у тумбочки заделали, короче, сейчас лучше в карауле стоять, чем в роте быть. Ладно, ты извини, мне тебя надо закрыть, сам понимаешь – служба.

На следующее утро я окликнул часового – передай начкару, что я хочу говорить с Дерибасом.

– Решил признаться?

– Ага, надоело сидеть.

– Сегодня в части запарка, Дерибас может и не прийти.

– Придёт.

В половине третьего дверь в камеру открылась – прошу, вас ждут!

Я зашёл в караулку, и не смог сдержать улыбку – таких совпадений не бывает! В начкаровской за пультом, сидел тот самый капитан Бредяев, который обвинил меня в покушении. В бодрствующей смене нервно расхаживал Дерибас, за столом, уставившись остановившимся взглядом в стену, сидел Мамчик. Я подошёл к нему и протянул руку для приветствия – бедный, бедный, «несчастный Мамчик»!

Мамчик приоткрыл рот – отставить! Давайте ещё целоваться здесь! – Дерибас не одобрил моего порыва.

– Сегодня мы всё выясним, всё узнаем. Итак. Начнём с обстоятельств гибели рядового Филимонова. Мамчик, расскажи, как всё произошло.

– Ну,…это…я стоял у заднего бортика, и подавал брёвна, а он …Злобарь значит, толкнул бревно в голову Фили, вот и…всё.

– Что скажешь Злобарь? Вывели мы тебя на чистую воду? А? Нечем крыть? Давай дальше…

– Не спешите, вы же умный человек, знаете физику, а верите всяким сказкам. Итак. Мы подаём брёвна, у самого бортика стоял я, за мной Тетеря, в конце Мамчик. Вопрос: кто придаёт бревну ускорение: тот, кто стоит с краю (то есть я) или тот, кто стоит в конце (Мамчик)? Я всего лишь сопровождаю бревно, оно проходит через мои руки, но направляет его движение тот, кто держится за его конец, то есть Мамчик. Масса в движении, я ничего изменить не могу, это как снаряд, движущийся по направляющим, «Катюша», так вот, Мамчик – двигатель, а я – всего лишь рельса, направляющая.

– Врёшь гад, это ты его убил!

– А зачем мне это? Он тебя ушибал, не меня, напомнить тебе?

Дерибас сиял от счастья – девочки не ссорьтесь, пойдём дальше. Смерть Тетери. Мамчик, тебе слово.

– Этот пид…

– Без выражений.

– Он обвинил нас с Тетерей,…что мы…эти…стукачи. Тетеря не стукач, я это точно знаю…

– Потому что ты сам – стукач, тебе ли не знать!

– Я никогда не стучал! Я не дятел!

– А что ты делаешь сейчас, милый «несчастный Мамчик»? Как это называется?

– Спасаю свою жизнь!

– Не отвлекайся Мамчик! Ближе к телу!

– Он нас обвинил, но доказать не смог, и поэтому…убил Тетерю.

Я рассмеялся – блестяще! Логика, форма, изложение – всё на высоте! Можно вопросик задать? Назови фамилию дежурного по роте в ночь смерти Тетери?

– Я дежурил.

– Я правильно понял – я убил Тетерю на глазах у тебя и дневального, а вы спокойно за этим наблюдали?

– Мы спали, а ты его убил, и притащил в сушилку.

– Ты это видел?

– Нет.

– А почему думаешь на меня?

– А на кого ещё?

– Железная логика. На самом деле всё было так. Я рассказал Мамчику и Тетере