Живые тени ваянг - Стеллa Странник

— Что это? — удивленно вскрикнула Катарина. — Ты нашел?

— Нет, я ничего не нашел, — ответил Сухарто, — просто взял то, что когда-то здесь сам и запрятал.

Он развернул кусок плотной домотканой мешковины, и ее взгляду предстали два необычных предмета. Очень похожие и на ювелирные украшения, и на амулеты, на ладонях Сухарто лежали два креста с загнутыми концами. Кресты были гладкими, словно отполированными, с одной стороны, и шероховатыми — с другой. Катарине показалось, что шершавая сторона, выложенная из мелких-мелких камешков, засветилась, отражая последние лучи заходящего солнца.

— Это — «доброе сокровище», да? — рассмеялась Катарина. — Вот, оказывается, за что тебе мама дала такое имя — ты любишь закапывать, а потом находить клады…

— Это не просто клад, а фамильные амулеты династии Менгви, к которой я отношусь. Знаешь свастику? Смотри, вот этот крест, с загнутыми концами по часовой стрелке — мужской, а этот, его концы повернулись против часовой стрелки — женский. Первый — мой, а второй предназначен моей жене.

Катарина взяла в руки женский крест и ощутила слабое тепло.

— А почему он теплый?

— Это тебе показалось. Крест серебряный, и он сам по себе не может нагреваться… А может быть, он почувствовал в тебе что-то родное? Свою хозяйку?

Последние слова Сухарто произнес так тихо и с такой надеждой, что не оставалось сомнений в том, что он предлагает ей руку и сердце. Она молчала. Она была все еще не готова к ответу «да».

— Это, Катарина, не из-за серебра… Посмотри внимательнее… Видишь маленькие прозрачные камешки, они и делают внешнюю сторону креста шероховатой… Богемский алмаз[176]— камень для ритуальных и магических украшений. Его называют у нас «живым камнем» за то, что он может дышать, как человек. Вот сейчас камень почувствовал, что тебе нужно тепло, и он стал теплым. А когда ты захочешь охладить свои ладони — он станет прохладным.

— Неужели так бывает? Ведь камень — не живое существо!

— Не веришь? Давай проверим. Вот сейчас, например, ты сильно устала?

— Еще как!

— А на душе у тебя неспокойно?

— Что-то есть…

— Тогда приложи ко лбу, а можно и к вискам, этот крест, закрой глаза и расслабься. Посиди немного, помолчи и послушай голос алмаза. А потом сама скажешь мне о своих ощущениях.

С высоты горы можно было наблюдать, как проехал по небу на своей колеснице не только Бог Солнца, но и Бог Заката тоже. Расцвеченный темно-красным край неба у горизонта постепенно темнел, словно в краску добавили черной сажи. Сухарто любовался закатом солнца с чувством сожаления о чем-то безвозвратно потерянном. С другой стороны, завтра будет новый день, и он принесет новые радости. Конечно же, это будут только радости, ведь все печали — уже позади.

— Сухарто, мне уже совсем хорошо, — прервал его раздумья голос Катарины. — И голова не болит…

— А что ты ощущала?

— Мне показалось, что кто-то погладил по голове, а потом вонзил иголочки в больные места, и боль отступила.

— Вот видишь, я был прав?

— Да.

— Катарина, обычно на этой площадке путники и отдыхают, и разговаривают с богами. А еще — делают им приношения. Вот у меня есть немного сухих лепешек, и даже — брикетик риса. Положим эту еду в дар богам?

— Конечно, Сухарто! А что, боги благодаря этому проявят милость к нам?

— Да! Но ты должна знать, что именно хочешь, чтобы просить о чем-то конкретно.

— А ты о чем хочешь просить богов? — она повернулась лицом к нему, словно пытаясь разглядеть в сумерках все его желания.

— О том, чтобы нам с тобой дойти благополучно до моего дома… О том, чтобы мама нас хорошо встретила и приняла… Но главное — о том, чтобы этот амулет стал твоим…

Катарина продолжала держать в руках свастику. Она словно боялась выронить ее и потерять. А если вдруг налетит шквальный ветер, закружит и унесет этот крест в пропасть, которая осталась позади, или вообще — в бездонную пучину, которая есть во многих сказках? Она уже и не представляла себе, что придется когда-нибудь расстаться с этим амулетом.

— Хорошие у тебя желания, Сухарто… А я чуть-чуть, самую малость сомневаюсь в том, что смогу стать тебе женой… Я ведь тебя еще плохо знаю…

Последнюю фразу она произнесла совсем неуверенно, и это было хорошо. Гораздо лучше, чем если бы она сказала: «Я ведь тебя не люблю…»

— А ты спроси у богов, — Сухарто был совершенно уверен в правильности своего решения, и потому считал, что боги это решение одобрят. — И если они дадут согласие на наш союз…

— О, всевидящие и всеслышащие боги, скажите мне, могу ли я стать женой Сухарто? — прокричала Катарина.

Где-то в горах послышалось эхо: «…женой Сухарто, Сухарто…» А через несколько секунд с вершины горы, до которой они еще не дошли, посыпались мелкие камешки, как будто прошел по ней великан, и прозвучал гулкий голос: «можешь, можешь…»

— Чей это голос? — испуганно вскрикнула Катарина. — Там кто-то есть?

— Не знаю, — ответил ей полушепотом Сухарто. — Я думаю, что кроме нас и богов здесь больше нет никого.

Не выпуская из рук амулета, Катарина сложила ладони рупором, приложив их ко рту:

— Может ли Катарина Блэнк стать женой Сухарто?

— Может, может… — послышалось со всех сторон, словно спрятались повсюду за камнями невидимки, и что странно — молчат они, не подают голоса, а отвечают только тогда, когда их спрашивают.

— Вот видишь, — обрадовался он, — даже боги не возражают. А ты сомневалась…

— Да это когда было, — рассмеялась она, — час назад? А сейчас я перестала сомневаться…

И тут Катарина услышала не только голоса. Где-то высоко зазвенели колокольчики, словно сидел на вершине горы великан и бросал в огромное великанское металлическое блюдо стеклянные бусинки. А они рассыпались по блюду, издавая хрустальные мелодичные звуки… Следом за колокольчиками мягко ударил гонг, а затем заиграла флейта… Да это же был какой-то оркестр! И он постепенно наполнял ночную тишину неземной мелодией.

— Ты слышишь музыку, Сухарто?

— Да.

— Странно, а кто же выступает ночью?

— Это музыканты заиграли в честь нашего бракосочетания! — радостно воскликнул он. — На свадьбах всегда играет гамелан.

— Нет, не думаю, — мягко высказала свое мнение Катарина. — Откуда им знать, что здесь мы с тобой?

— Ну, а если серьезно, — Сухарто так не хотелось расставаться с версией, что гамелан играет свадебный марш, — вон там, внизу, на западном склоне Великого Гунунг Агунга, стоит храм Пура Бесаких. Это очень древнее и величественное сооружение, поэтому считается оно матерью всех храмов острова. Вот оттуда и слышатся звуки гамелана.