Шестое Правило Волшебника - Терри Гудкайнд

Кэлен выздоравливала долго. Конечно, она понимала, что такие травмы заживают нескоро, но, пока она лежала, мышцы совсем атрофировались. Кроме того, почти все это время она не могла много есть и превратилась почти в скелет. Кэлен стала такой слабой и беспомощной, что впала в глубокую депрессию.

Она даже не представляла себе, какие придется приложить усилия, чтобы снова стать собой. Ричард с Карой старались ее развлечь, но безуспешно. Они просто не понимали, каково ей. Ноги истончились и превратились в обтянутые кожей кости с шишками коленных суставов. Кэлен чувствовала себя не только беспомощной, но и уродливой. Ричард вырезал для нее всяких зверушек: соколов, лисичек, выдр, уток, даже бурундучков. Кэлен не реагировала. В самые тяжелые дни она жалела, что не умерла со своим ребенком.

Жизнь превратилась в бессмысленное существование. День за днем, неделю за неделей Кэлен видела одно и то же: четыре стены своей больничной палаты. Боль изнуряла, однообразие отупляло. Она начала ненавидеть горький отвар тысячелистника, который ее заставляли пить. Когда она стала отказываться от этого отвара, Ричард заменил тысячелистник липой. От головной боли частенько помогала полынь, хотя после нее во рту долго стоял вяжущий привкус. Иногда как обезболивающее ей давали пиретрум. Кэлен уже ненавидела все эти травы и часто говорила, что у нее ничего не болит, лишь бы не пить мерзкое варево.

Ричард не стал прорубать в спальне большое окно, чтобы комната не нагревалась от жаркого летнего солнца, и Кэлен видела лишь клочок неба, верхушки нескольких деревьев да сине-серые очертания скалистых гор вдали.

Ричард хотел вынести ее наружу, но Кэлен умоляла не трогать ее, говорила, что так будет еще больнее. Дни шли за днями, ясные и пасмурные, солнечные и дождливые. Время текло. Лежа в крошечной комнатенке и медленно выздоравливая, Кэлен думала о том, что это лето для нее потеряно.

Как-то раз ей захотелось пить, а Ричард забыл налить чашку и поставить на столик рядом с кроватью. Когда она попросила воды, Ричард вошел с чашкой и бурдюком, поставил все на подоконник, и тут его позвала Кара. Он побежал наружу, на ходу бросив Кэлен, что им с Карой нужно сходить проверить удочки, и они вернутся, как только смогут. Не успела Кэлен попросить его поставить воду ближе, как он уже исчез.

Кэлен лежала, молча кипя от злости, с трудом веря, что Ричард оказался столь невнимателен, и беспомощно смотрела на деревянную чашку на подоконнике.

Готовая расплакаться, она застонала от жалости к себе, стукнув кулаком по кровати, а потом отвернула голову от окна, закрыла глаза и решила вздремнуть, чтобы не думать о мучившей ее жажде. Когда она проснется, Ричард с Карой уже вернутся и подадут ей воды. А Ричард получит выволочку.

По шее стекал пот. За окном пела птичка. Ее повторяющийся клич напоминал голосок маленькой девочки, кричащей «приди». Это «приди» затянулось надолго. Кэлен думала только о воде.

Она не могла заставить себя заснуть. Надоедливая пичуга продолжала настырно кого-то звать. Не раз Кэлен ловила себя на том, что шепотом отвечает «иду-иду». Она вслух обругала Ричарда. Закрыв глаза, Кэлен попыталась забыть о мучившей ее жажде, о птице и уснуть. Но глаза настойчиво раскрывались.

Кэлен приподняла на груди ночную рубашку, чтобы немного охладиться, и поймала себя на том, что глаз не сводит с воды на подоконнике. Чашка стояла вне досягаемости, в другом конце комнаты. Комната была не очень большой, но ходить-то Кэлен не могла, и Ричард отлично это знал. Она подумала, что, если сядет и переползет в изножье кровати, то сможет дотянуться до чашки.

Сердито фыркнув, Кэлен отбросила покрывало с костлявых ног. Она терпеть не могла на них смотреть... Ну почему Ричард так невнимателен? Что с ним случилось? Кэлен твердо вознамерилась высказать ему все, что она о нем думает, когда он вернется.

Она свесила ноги с кровати. Матрас был упругий, набитый сеном, пером и пухом. Очень удобный. Она с усилием села и долго сидела на краю постели, держась за голову и переводя дух. Все тело сводило от боли.

В первый раз за все время она села самостоятельно.

Она уже поняла, что затеял Ричард, но все равно ей очень не нравился способ, каким он заставил ее встать. Это жестоко. Она не готова. У нее еще все болит. Чтобы поправиться, ей нужно лежать. Открытые раны затянулись, но она еще слишком слаба, чтобы вставать.

Громко стеная и охая, Кэлен добралась до конца кровати. Усевшись там и держась рукой за изножье, она попыталась дотянуться до чашки. Слишком далеко. Придется все же вставать.

Она немного посидела, мысленно ругая своего дражайшего супруга на чем свет стоит.

После одного такого случая, много недель назад, когда она долго звала Ричарда, а он не слышал, Ричард положил возле кровати легкую палку, чтобы Кэлен могла постучать в стенку или в дверь. Теперь Кэлен взяла эту палку и поставила вертикально. Опираясь как на костыль, она медленно сползла с кровати. Ноги коснулись холодного земляного пола. Перенеся тяжесть на ноги, Кэлен охнула от боли.

Теперь она полустояла, полулежала на кровати и уже собиралась завопить, когда вдруг поняла, что охает не от боли, а от ожидания боли. Нет, боль, конечно, была, но вполне терпимая. Кэлен даже несколько растерялась от неожиданности.

Она покрепче оперлась на ноги и начала с помощью палки подниматься. Наконец она встала на трясущихся ногах. Она действительно стоит и встала совершенно самостоятельно!

Кэлен никак не могла заставить себя передвигать ноги, но если она хочет добраться до воды, ей придется это сделать. По крайней мере пока не доберется до подоконника. А потом можно спокойно падать на пол, где Ричард ее и обнаружит. Она мысленно представила себе эту сцену и посмаковала ее. Вот тогда-то его план вытащить ее из постели не покажется ему столь уж блестящим.

С помощью палки-костыля Кэлен медленно заковыляла к окну. Она сказала себе, что если свалится, то будет лежать на холодном полу без всякой воды, пока Ричард не обнаружит ее стонущей, с потрескавшимися губами, умирающей от жажды. Он будет чувствовать себя виноватым всю оставшуюся жизнь! Уж она об этом позаботится!

Чуть ли не желая упасть с каждым мучительным шагом, Кэлен доковыляла до окна. Она облокотилась о подоконник и закрыла глаза, прерывисто, тяжело дыша, чтобы не потревожить ребра. Отдышавшись, Кэлен схватила чашку и залпом осушила ее.

Шмякнув чашку обратно на подоконник, Кэлен выглянула наружу.

Прямо за окном на земле сидел Ричард, обхватив руками колени.

– Привет! – улыбнулся он.

Сидевшая рядом с ним Кара смотрела совершенно равнодушно.

– Как вижу, ты встала.

Кэлен хотела устроить скандал, но внезапно обнаружила, что с трудом сдерживает смех. В этот момент она почувствовала себя последней дурой из-за того, что до сих пор не пыталась самостоятельно встать.

Она смотрела на деревья, на величественные горы, огромное небо, по которому плыли белые барашки облаков, и по ее щекам струились слезы. Громады гор, их гигантские склоны самых разных цветов и оттенков представляли собой зрелище, равного которому Кэлен еще не видела. Да как она могла киснуть, не желая вставать?