Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников - Владимир Динец

Чем ближе мы подъезжали к границе ЮАР, тем труднее становилось проезжать через многочисленные блокпосты. Все полицейские хотели денег. Иногда они утверждали, что у нас что-то не в порядке с номерами или документами на машину, иногда говорили, что мы превысили скорость (мы действительно ездили быстро, но у них не было радаров), иногда придирались к тому, что у “Колумба” не было ремней безопасности (нам пришлось их снять, потому что они были неудачной конструкции и в случае аварии могли сломать шею), а иногда ничего не могли придумать, но взятку требовали все равно. Видимо, южноафриканские туристы в таких случаях слишком легко расставались со своими деньгами: даже суммы штрафов везде были прописаны в южноафриканских рандах. Мы твердо решили никогда ничего не платить, потому что знали: достаточно дать паразитам хотя бы ранд, и они сообщат по радио всем остальным блокпостам, что едут лохи. Девять раз из десяти мне удавалось просто сделать вид, что я не заметил полицейских, и нагло проехать без остановки. Если у них были автоматы или они стояли цепью, перегородив дорогу, мы притворялись, будто говорим только по-русски, или требовали вызвать из Мапуту (столицы) американского консула, или размахивали портретом Обамы (он как раз баллотировался в президенты), или говорили, что у Стаей лихорадка Эбола и она вот-вот помрет у них на руках.

Добравшись наконец до ЮАР, мы обнаружили, что по тамошним законам не имеем права получить новые визы, не вернувшись сначала в страну проживания. Я привык к тому, что визовые законы и правила являются абсолютной вершиной человеческой тупости, но бессмысленность этого запрета была неожиданностью даже для меня. Нам все-таки удалось выбить какие-то “специальные” визы, потратив кучу денег и проведя целый день в туристском хостеле, где мы распечатывали на принтере поддельные банковские справки и договоры на аренду недвижимости. У нас не оставалось выбора: мой билет обратно в США был из Йоханнесбурга, а “Колумба” надо было вернуть в Кейптаун.

Следующим на нашем маршруте был национальный парк Крюгер, расположенный в северо-восточном углу ЮАР. Это один из самых больших, старых и хорошо охраняемых национальных парков в мире. Почти везде в Африке десятилетия охоты за слоновой костью привели к тому, что в результате отбора бивни у слонов стали меньше, но в Крюгере все еще попадаются старые самцы с бивнями до трех метров в длину

Мы пошли к старшему рейнджеру, чтобы получить разрешение на ночевку в удаленных частях парка. Момент оказался не самый удачный: его близкий друг, тоже рейнджер, находился при смерти. Он повел туристов в пеший поход и неожиданно вышел прямо на львицу с маленькими львятами. У него было ружье, но он до последней секунды надеялся, что удастся обойтись без стрельбы, а потом было уже поздно. Сотрудники африканских парков нередко самоотверженно преданы своему делу и ежедневно рискуют жизнью, особенно там, где много вооруженных браконьеров (то есть почти везде в Африке). И они обычно на редкость симпатичные люди. Разрешение нам выдали за пять минут.

Крюгер такой огромный, что там пять растительных поясов. Большинство крупных зверей и почти все туристы сосредоточены на юге, где лучше пастбища и проще доступ. Но мы постепенно добрались до севера, где климат суше и крокодилы пережидают сухой сезон в маленьких прудах, остающихся на дне речных русел. На севере, впрочем, тоже не скучно: нам попадалось множество носорогов, буйволов, слонов и прочего зверья, даже очень редкие лошадиные антилопы.

До начала дождей оставался почти месяц. Пруды, в которых жили крокодилы, были последними источниками питьевой воды в пропеченной солнцем саванне. Поэтому добычи крокодилам хватало, и они быстро росли. Как-то раз мы нашли самца пяти метров длиной. Его рев был настолько низким, что звучал как раскаты грома. Однажды утром я увидел, что он держит в зубах рваный кусок материи. Поймал ночью человека? Вполне возможно. Многие жители Зимбабве и Мозамбика пытаются нелегально попасть в ЮАР через Крюгер, и как минимум несколько десятков становятся жертвами диких зверей – в основном, правда, не крокодилов, а львов. Приближаться пешком к львам, живущим в пограничной полосе на крайнем севере Крюгера, не рекомендуется – для них вы привычная добыча.

Нильский крокодил охотился на наших предков с тех пор, как человекообразные обезьяны спустились с деревьев и начали осваивать саванну. Новости из маленьких африканских деревень редко попадают в газеты и официальную статистику, но, по приблизительным оценкам, этот вид становится причиной гибели 600–800 человек в год. Это в пять-шесть раз больше, чем число жертв всех остальных крокодиловых, вместе взятых. Три из пяти нападений нильского крокодила приводят к смертельному исходу. Для миссисипского аллигатора соотношение всего лишь один к двадцати, но нильские крокодилы чаще превышают три метра в длину и чаще охотятся на крупных млекопитающих. Интересно, что даже нападение пятиметрового крокодила – не всегда смертный приговор. Известны случаи, когда жертвам удавалось вырваться, с силой ткнув хищника пальцами в глаз или прижав клапан, перекрывающий его глотку под водой. Конечно, без жутких увечий в таких случаях не обходится. И даже один укус метрового крокодила может привести к смерти от потери крови.

Самый знаменитый крокодил-людоед – Густав, огромный самец, живущий в мелководной северной части озера Танганьика. В основном он держится на территории Бурунди, но каждый раз, как за ним отправляется очередная охотничья экспедиция, перебирается в Танзанию или Конго-Заир, благо Бурунди страна маленькая и до границы всегда недалеко. Вот уже несколько десятков лет он успешно избегает многочисленных ловушек и выработал привычку дразнить охотников, прежде чем подкрасться к ним и убить. Когда за ним не охотятся, он не особенно осторожен и стал героем нескольких документальных фильмов. Местные жители боятся его до такой степени, что, по слухам, приносят ему человеческие жертвы и молятся. Они утверждают, что Густав убил свыше трехсот человек и нередко истребляет людей просто ради развлечения, оставляя тела нетронутыми. Говорят также, что это самый большой нильский крокодил в мире, длиной около семи метров, хотя измеряли его только по фотографиям. Нильские крокодилы, живущие дальше от экватора, такими большими не вырастают – видимо, потому, что почти перестают расти зимой. Густав настолько силен, что может охотиться на взрослых бегемотов. Об этом, наверное, мечтает каждый крокодил в Восточной Африке, где бегемоты часто задирают крокодилов и иногда убивают их. Было бы очень интересно услышать, как Густав “поет”, но в 2004 году, когда я приезжал на Танганьику и видел Густава на его любимом пляже, был не брачный сезон. К тому же он вряд ли громко ревет, поскольку живет в большом озере.

Об этом говорили результаты наших наблюдений: крокодилы, жившие в небольших прудах, ревели громко и часто, а жившие в больших реках и озерах только шлепали головой и иногда “кашляли”. Мы слышали много таких “кашляющих песен” в нашем следующем районе исследований – лагуне Сент-Люсия на восточном побережье ЮАР. Добрались мы туда через Свазиленд, маленькую, аккуратную страну с одним-единственным национальным парком под названием Хлане. Вход в парк украшала пирамида из конфискованных у браконьеров проволочных петель. Высотой она была с трехэтажный дом.