Книги онлайн и без регистрации » Романы » Планы на ночь - Наталья Потемина

Планы на ночь - Наталья Потемина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Перейти на страницу:

— Какого еще бальзамчика?

— Бальзам «Московия» — сплю спокойно я, — отчеканила Юлька рекламный слоган и потянулась к своей сумке.

— Сейчас как дам по морде, — вяло ответила я и пошла в спальню.

Пятый сон Марьи Ивановны

Лето в тех краях, где прошло мое детство, мало похоже на лето. Скорее оно похоже на пыточную камеру в плавильном цехе. Рано или поздно что-то произойдет. Солнечная лава перельется через все небесные затворы и рухнет на город, сжигая все на своем пути.

Но это будет потом. А сегодня летняя среднесуточная температура колеблется в пределах от тридцати до тридцати пяти градусов. А это значит, что днем жара достигает своего апогея где-то к полудню, и стрелки термометров начинают дергаться между сорока и пятидесятью вплоть до позднего вечера. К ночи жара ослабеет, но ветер, набравшись дневного пустынного жара, остывает медленнее, и его жалкие потуги, направленные на обеспечение города прохладой, оказываются лишь потугами, не приносящими наслаждения ни ему, ни его постоянному партнеру — городу.

Собрали кучку невинно обреченных и бросили на освоение пустынных земель — как к стенке поставили. А осваивать ничего не надо, все освоено до нас. Змеи, скорпионы, пауки и мерзкие квартирные тараканы величиной с ладонь чувствуют себя там как дома. Причем давно. Когда нас, нежных, белых, ласковых, еще и в помине не было. Как вида, как класса, как отряда. Кто мы такие? Млекопитающие? Звучит заманчиво. Но где же взять в пустыне млеко, если там и с водой не все в порядке?

В пустыне свои законы, свои правила, своя игра. Здесь выживает сильнейший. «Рожденный ползать, летать не может». И слава богу! Редкая птица долетит до середины Сырдарьи, не опалив при этом крылья и не превратившись в птицу-гриль. Это вам не «ой, Днипро-Днипро», который широк, могуч. Это Сырдарья, речка переплюйка, пересекающая пустыню Кара-Кум ровно посередине и несущая свои желтые воды к Аральскому морю. Вернее, несла. И даже была судоходной. Но борьба за рис обернулась гибелью для реки. Где она теперь заканчивается, сходит на нет, высыхает под адскими лучами, так и не достигнув моря, ставшего лужей? И только корабли на его берегах напоминают о парусах, штормах, рыбах и о счастье. Трудном рыбацком счастье, что осталось где-то далеко, в незабываемом и несбыточном прошлом.

Я помню дикий пляж на берегу Сырдарьи. В реке никто не купается. Слишком сильное течение. Да и вода, несущая тонны песка, мутная и тяжелая как ртуть, совсем не приносит облегчения и прохлады. Граждане отдыхающие собираются на высоком крутом берегу, у источника. Так празднично и многообещающе они называют вонючий сероводородный фонтан в центре круглого неглубокого бассейна. Из бассейна выходит узкий железобетонный желоб, который спускается вниз метров на тридцать и там резко обрывается над берегом реки, служившим когда-то строительной свалкой.

Мои сердобольные одноклассницы вытащили меня из дома, из моего самовольного и самодостаточного заключения и в приказном порядке повели на улицу с целью подлечить ультрафиолетовыми лучами, горячим кислородом и водой, пахнущей гнилью и тухлыми яйцами.

Нашим любимым развлечением было строительство запруды в бассейне перед желобом. Большие вроде девочки, а замашки детские.

Из камешков, кирпичиков, песочка и других подручных средств возводилась небольшая запруда. И когда воды в бассейне набиралось достаточно, все садились паровозиком в желоб и ждали, чтобы кто-нибудь сверху открыл заслонку и вода, сметая на своем пути все препятствия, с бешеной скоростью понеслась вниз, с грохотом врезаясь в наши спины, покрывая нас радужным фейерверком брызг и заглушая наши восторженные и счастливые крики.

Так же было и в этот раз. Вместе со всеми я честно и трудолюбиво строила запруду, вместе со всеми привычно и комфортно устроилась в желобе, вместе со всеми закрыла глаза в предвкушении удовольствия и приготовилась ждать. Но случилось непоправимое.

То ли воды в бассейне было слишком много, то ли я не успела уцепиться как следует за стенки желоба, то ли меня толкнул кто-то сверху по неосторожности, то ли я сама приняла единственное и правильное решение — теперь уже не важно. Сошелся пасьянс, изменили орбиту планеты, посыпались звезды, и меня, вопреки всем правилам и законам, понесло вниз по желобу.

Небо почти белое, вылинявшее, рваное, брызги воды тяжелые, стеклянные, осколочные, черная дыра солнца, мертвая тишина и ужас от понимания того, чем кончится для меня этот полет. Наверно, я кричала, потому что потом долго саднило горло. Даже больше, чем спина, с которой была стерта почти вся кожа. Строительная свалка приняла бы меня со здоровым аппетитом, как сосиску на вилку. Только бы арматура торчала из глаз, носа, рта, живота. Пейзаж в стиле Стивена Кинга. Невелика потеря для страны, вот только мама…

Я не сознавала, сколько времени все это длилось. Три, четыре, пять секунд? Помнила лишь, что в самом конце пути я с размаху уперлась во что-то твердое и горячее, в то, что резко затормозило мой полет над пропастью в песках и не дало погибнуть. Я медленно, толчкообразно стала сползать вниз и вдруг остановилась.

Когда я пришла в себя и открыла глаза, то увидела перед собой черную, загорелую, совсем незнакомую спину. Еще какое-то время мы сидели друг за другом, притихшие и ошеломленные. Когда мой спаситель обернулся, я его узнала. Это был Хан. Он смотрел на меня серыми немигающими глазами, и синие губы его тряслись.

Потом он осторожно поднялся, выбрался из желоба и протянул мне руку. Я ухватилась за нее и с трудом выкарабкалась наружу.

Набежали какие-то люди, запричитали тетки, меня окружила счастливая возбужденная толпа, а Хан исчез, как будто его и не было. Это потом мне рассказали, что он единственный не растерялся и понял, что нужно делать, когда все другие стояли в полном оцепенении. Хан вставил свое тонкое сильное тело в эту железобетонную канаву как пробку, уперся ногами, руками, всем существом своим держал оборону, пока я летела навстречу своей если не смерти, то покалеченной, в прямом смысле этого слова, жизни.

Если не он, то кто же? Что бы было со мной? А что такое судьба? И был ли мальчик? Был или не был? А если бы мы вместе? Но вместе бывает редко. Как в жизни, так и в любви. Кто-то теряет, кто-то находит, кто-то летит в свалочный овраг, кто-то на берегу с облегчением нежит свое освобожденное тело.

Мне повезло. Я в третий раз выбралась из оврага своей любви живая и невредимая. Лишь сердце немного саднит, будто с него, а не со спины, нежно и бережно сняли всю кожу. А так все хорошо, прекрасная.

Вот только пусто все. Сумасшедшая пустота со звоном в ушах. Провалы пустых и безоружных глаз, пустота рта, не занятого поцелуем, пустота рук, обнимающих воздух, пустота груди, как от отсутствия молока, пустота внизу живота, как после долгой и затяжной беременности. Легкая, бессмысленная пустота существования. Что делать с этим? Как с этим жить? Или умирать молодой? Вот оно непереносимо горькое послевкусие любви. Глубокий овраг, а на дне разбитые бетонные плиты и вывернутая арматура торчит, точно корни деревьев, вырванных из земли заживо пролетавшим мимо молодым и веселым ураганом.

1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?