Книжные Черви - Фаусто Грин

интересуют его хранилища. С нужными документами там тебе поможет Киса. Элен, что касается тебя и Даллахан, – хорошая работа. Как только обнаружите ещё одну жемчужину – отправляйтесь. Вы знаете, что на предстоящий призыв нам понадобится десять чистых жемчужин, а вы и за пять лет столько не насобирали. Пусть Анатоль возьмёт билет, отправь его в Краков, в одном из тамошних музеев, возможно, хранится наша жемчужина. Если это она, пусть выкупит её, мне плевать, сколько она будет стоить. И свяжись с Княжной, пусть поезжает в Витебск. Один наш тамошний знакомый хранит кусочек оправы большого рубина. Судя по описанию, это наш клиент.

– Нам связаться с кем-нибудь ещё? – предупредительно поинтересовалась Элен.

– Пока нет. Пока наблюдаем и ждём.

Девушки поклонились и вышли.

***

Вася Тёркин жил в просторной однушке на Баррикадной, в двух шагах от Московского зоопарка. Едва переступив порог, Мэл и Онегин смогли оценить почти армейские минимализм и порядок, царящие в этой квартире. Безупречную чистоту кухни нарушала лишь до краёв наполненная окурками пепельница; чистоту комнаты не нарушало ничего. Узкая односпальная кровать, одёжный шкаф и компьютерный стол робко жались по стенам, оставляя в центре большое свободное пространство. Кроме того, друзья отметили прикрученный к стене турник, аккуратно сложенные возле него гантели и ещё некоторое количество приспособлений, также, по-видимому, предназначенных для поддержания себя в идеальной физической форме.

Тёркин встретил гостей на пороге и крепко их обнял.

– Хотите чаю? – тут же предложил он.

– Да, пожалуй, – кивнули те.

Василий разлил чай в старые советские стаканы, которые теперь можно встретить разве что в поездах дальнего следования, и сообщил:

– Если вы не против, я послушаю вас, не отвлекаясь от тренировок.

Друзья переместились в комнату. На паркете лежал секундомер. Тёркин включил его и начал отжиматься на кулаках.

– Меня напрягает ситуация с Печориным. Вы все решили довериться ему и принять в команду. Стоит ли? – с ходу взял быка за рога Онегин.

– Вы пытаетесь во всём искать беды, – меланхолично заметил Вася.

– Это перестраховка, – поддержала Евгения Мэл.

– Ты же читал книгу! Печорин не может быть положительным персонажем. Зуб даю, он всё ещё связан с Барыней, – не унимался Женя, который уже успел приобщиться к «Герою нашего времени» и был поражён до глубины души безнравственностью центрального персонажа.

– Даже если и так, подтверждений этому нет, – спокойно ответил солдат.

– Вася, смотри: вот то, что ты весь такой правильный, и Маргарита, и Бендер, даже в какой-то мере Женя, – это понятно, но в литературе существует понятие «антигерой». Например, Печорин и Базаров, – не отступала Мэл.

– Женя не антигерой, – возразил Тёркин.

– Спасибо, что заметил, – поблагодарил Онегин.

– Я не о тебе, – качнул головой Вася.

– Ты хочешь сказать, что Базаров тоже призван? – вытаращилась Мэл.

– Да. Я уже рассказывал тебе об этом. Если мне не изменяет память, он появился здесь около десяти лет назад.

– И где он сейчас?

– В Санкт-Петербурге, в составе Ангелов Невы.

Онегин смотрел на них, явно ничего не понимая.

– Базаров? – растерянно переспросил он.

– Я попробую объяснить, – Маша прикусила губу. – Евгений Базаров, персонаж «Отцов и детей», мрачный типчик, истеричка, топит за то, что ни во что не верит.

– И чем он славен? – скептически вскинул брови Евгений.

– Ну, он понаехал к другу в гости, там поругался с его дядей и батей, потом попытался крутить роман, потом влюбился, потом стрелялся на дуэли, потом порезался и умер.

– Крутить роман? С дядей? Или с батей? – не понял Онегин.

– Тьфу, – только и ответила Мэл.

Онегин рассмеялся.

– Скучная его жизнь, – подвёл итог дворянин.

Тёркин вновь нажал на кнопку секундомера и стал отжиматься теперь уже на пальцах. Так же спокойно, как ни в чём не бывало.

– Отнюдь, – заметил он. – С Евгением приятно иметь дело, а его сила поистине колоссальна.

– Что за сила? – заинтересовалась Мэл.

– Нигилизм. Женя может управлять временем, и, если он искренне не верит в произошедшее, это событие словно перематывается назад и начинается заново.

– Ух ты! То есть, если Женя не поверит, например, в чью-то смерть, этот человек останется жив? – Глаза девочки восторженно округлились.

– Именно, – подтвердил Тёркин.

Онегин фыркнул. Он не верил, что даже в этом мире можно победить смерть. Смерть, как и удача, натура страстная и переменчивая, никогда не знаешь, какую выходку она выкинет. И кого выберет своей дланью.

Секундомер вновь запищал, и Тёркин стал отжиматься уже на одной руке. Онегин смотрел на это с удивлением: дворянин не обладал такой силой, да и вообще вряд ли смог бы отжаться даже один раз.

– Чего притихли? – спустя пару минут молчания, поинтересовался Василий.

– И ты не устаешь? – ошарашенно проговорила девочка.

– Пока нет.

– И тебе не больно?

– А должно? Мэл, ты задаешь много вопросов. А в твоём возрасте было бы неплохо просто заниматься физкультурой, – весело посоветовал Тёркин.

– Я не люблю это всё… Бегать, там, отжиматься… Я же девочка, – передёрнула плечиком Мэл.

– Да, но ты позиционируешь себя как бунтарка, делаешь вид, что тебе никто не указ и ты самостоятельна и сильна… Хэй, давай, падай рядом! И вон, Женя, давай тоже. Так веселее.

– Ну уж нет, – категорически отказался дворянин. А вот девочка выглядела задумчивой.

Секундомер противно запищал. Тёркин перестал отжиматься и сел на пол.

– У тебя есть хоть какой-то план? Где искать ещё жемчужины? И кого ты хотел бы призвать? – спросила Мэл.

– Лично я никого призывать не хочу. И не позволил бы никому испортить ещё одну жизнь, – твёрдо ответил Тёркин.

Мэл всё же сняла кофту и села на пол рядом с Тёркиным.

– Ну, ладно. Допустим, давай я попробую. Что мне за это будет? – капризно сказала она.

– Например, ты быстрее будешь убегать от неприятностей? – Тёркин засмеялся. – Всё просто: ты делаешь столько отжиманий, сколько сможешь, за сорок пять секунд, потом сорок пять секунд отдыхаешь, и так для начала раз пять.

– А потом?

– А потом ты отжимаешься на кулаках.

– А потом?

– На пальцах.

– А есть какой-то предел?

– Угу. Отжиматься от воздуха я так и не научился.

Тёркин ловко встал на обе руки свечкой. Мэл закряхтела. Вновь запищал секундомер, и, к всеобщему удивлению, Вася стал отжиматься в таком положении на одной руке.

– Да ты не человек! – поперхнулся Онегин.

– Спину ровнее, – как ни в чём не бывало обратился солдат к Мэл.

Девочка крякнула, хрюкнула и упала на пол после третьей попытки. Начала тяжело дышать. Сорок пять секунд спустя Тёркин принял горизонтальное положение и сказал:

– М-да, ребята, с вами каши не сваришь.

– Ничего другого тоже, – закатывая глаза, ответила Мэл. – Этот готовить умеет так