Друзская сага - Виталий Каплан

Хнифас хотел было выбраться из машины, подойти поближе, чтобы убедиться в отсутствии пламени. Но вовремя спохватился, вспомнив о своей негласной миссии.

Анвар почувствовал что-то неладное. Подумал, что к месту высадки в назначенное время уже не попасть. Решил ждать, пока не прояснится обстановка.

В темноте возле маршрутки суетились фигуры. Появлялись, исчезали. Растерянно жестикулировали. Бесполезно колотились, пытаясь чем-нибудь помочь. Акель от досады открыл окно и сплюнул. Выбрался из «Опеля». Решил перекинуться словом с Анваром. Со стороны всё выглядело сносно. Люди, приняв колонну за службы спасения, призывно махали руками. Что-то кричали. Нежданно из маршрутки повалил дым. Мужчина в чёрной футболке отскочил в сторону. Проворный, как ниндзя, он взлетел по лесенке в кабину «пожарной». Видно, позвать на помощь. Дальше что-то переменилось. Хнифас упал лицом на руль. Рявкнула и сразу же стихла сирена. Человек-ниндзя приподнял и придавил обмякшее тело к спинке сиденья, голова Монира повисла на грудь. Акель, увидев, что произошло, развернулся вспять. С криком «Засада!» бросился к лесу. Навстречу ему понеслись люди в маскировочных комбинезонах. Казалось, они возникли из воздуха. Акель остановился, замер. Поднял голову к небу. Рыхло упал на колени. Вскочил, запустил руку к поясу и сразу же вскинул к голове. Грохнул выстрел. Сорвал с дерева стаю заспанных попугаев, и они умчались с пронзительным визгом. Акель рухнул под ноги подбежавшим бойцам. Анвар содрогнулся. Попытался открыть дверь «скорой». Спецназовец с непомерно широкими плечами вырос, как из-под земли, и, направив на Анвара десантный «Узи», игрушку в его руках, жестом велел выйти.

Всё остановилось.

На бойца смотрели пылавшие злым отчаянием глаза Анвара. Они словно в клочья раздирали маску, скрывавшую лицо. Мари, не найдя в ответном взгляде ненависти, сник. Сомкнул веки. То, что он увидел в прорезях, сразило наповал. Глаза спецназовца утонули в озере, мутном и солёном. Вольно полились крупные, не поспевавшие напитать ткань, слёзы.

Трёх друзов и тело Акеля, поместив в минивэн с затемнёнными стёклами, увезли. Их места в кабинах машин заняли двойники.

Восьми аквалангистам, ступившим на израильский берег, не сулилось ни шанса. Их скрутили без единого выстрела. Едва они волоком вытащили на сушу герметичные контейнеры с оружием и взрывчаткой.

Затем волны дочиста смыли следы.

Операция «Друзское дело» завершилась. Рапорты, родившись на средиземноморском побережье, постепенно взрослея, помчались вдоль «табеля о рангах». Пока не застали на его вершине ангела-хранителя государства, премьер-министра Израиля. Он облегчённо вздохнул и разрешил Понтифику ступить на землю Обетованную. Богом всех народов уготованную для народа избранного. Израиль, переименованный в Палестину завоевателями из Рима. Не имеющий на протяжении всей границы ни одного дружественного государства.

В столице государства Иерусалиме Папа Римский нанес визит к мемориалу жертвам терроризма. Истово помолился у Стены Плача, священного для любого еврея места. Оставив в трещине старинной каменной кладки текст молитвы «Отче наш». Пребывая в Мемориальном комплексе истории Холокоста Яд Вашем, Викарий Христа поцеловал руки шести оставшимся в живых жертвам нацистских злодеяний.

Совершив богоугодные дела, Папа Римский, вылетел в своём самолёте обратно в Ватикан. С улыбкой обратился к сопровождавшему его кардиналу:

— На всё воля Божья. Не правда ли, сын мой? Ты рассказывал мне, как опасно лететь в Израиль. Ты был неправ. Израиль — Святая земля. Убедись же, Святая.

Время не оборачивается вспять, подражая прошлому. Повторяя, передразнивая или воссоздавая. Зато раскрашивает будущее в будничные тона.

В гардеробе заурядного деревенского парня не нашлось приличного костюма и подходящего галстука. Лишь полицейская форма, джинсы, два пуловера на зиму и утеплённая Columbia с капюшоном. Приложенный к заказному письму дресс-код исключал лазейки. Пришлось срочно раскошеливаться на парадно-выходной комплект. В официальном приглашении Мансуру Букия с супругой назначалась встреча с Президентом государства Израиль. Тафида, незадолго до события получившая место директора начальной школы в Хорфеше, оставалась особой весьма конфузливой. К тому же маленький Амир третьи сутки сильно температурил. Тафида денно и нощно дежурила у постели ребёнка. Обстоятельства переплелись так туго, что на высокий приём Мансуру предстояло отправиться одному. Выехать он решил затемно, не дождавшись рассвета. Боялся опоздать и чувствовал, что заснуть всё равно не сможет.

Было совсем рано, когда он добрался до предместий Иерусалима. По навигатору определил место ближайшей к резиденции автостоянке. Город просыпался. Флегматично мели тротуар уборщики. Случайно, как сомнамбулы, брели прохожие. Понуро дожидались кормёжки кошачьи ватаги. В утробном экстазе ворковали голуби. Взвывали раз-другой сирены и невзначай умолкали. Хотелось почувствовать напутствие в этой беспробудной идиллии. Иначе ничто не предвещало поддержки. Стоянка оказалась почти пустой, и он припарковался, когда до встречи оставалось чуть больше часа. Дальше можно было добраться пешком. Он направился было к щиту с городской картой. Но аромат кофе и сдобы заставил замереть. Вспомнив, что не позавтракал, Мансур торопливо пересёк улицу. Прямиком на красный свет. Молоденькая продавщица в миниатюрном бистро управлялась сноровисто и была не прочь пошалить:

— Попробуй безе, дружок, — улыбалась она, — мой первый покупатель… всегда приношу ему удачу.

— Легко справлюсь с парочкой, — ответил он, — давай наудачу…

Устроившись за столиком, проглотил пирожные, сначала показавшиеся неприкосновенными. Запивая их Капучино, расспросил у девушки, как лучше пройти к месту.

Резиденция Президента не успела внушить ни воодушевления, ни разочарования. У фойе центрального входа Мансура поджидал бойкий распорядитель с бейджиком на груди. После процедуры досмотра, потребовавшей терпения, он проводил гостя внутрь через неприметную дверь с северной стороны. Ицхак предупредил заранее, что награждение состоится кулуарно. «Без помпы и шика». Секретные агенты вообще обречены на анонимность. Даже боевые награды прячут от любознательных взоров в домашних сейфах. Мансура это устраивало. Предстать со страниц газет белой вороной в павлиньих перьях ему не хотелось.

Краткий инструктаж в уютном зале провёл сотрудник церемониальной службы. Объяснил, что можно делать и чего категорически нельзя. Как стоять, как пожать руку. Как благодарить и когда уйти. Наконец, словно долгожданное спасение появился Ицхак. Покосился на отчаянно зевавшего друза. Пристыдил:

— Признайся, во сколько ты лёг.

— Вообще не спал. Вспомнил что-то около четверти второго, — оправдывался Мансур.

Он и впрямь выглядел плохо. Сказывались перебродившие усталость и возбуждение.

Разглаживая примятый галстук, Ицхак поучал:

— На такие церемонии лучше всего подходит полувиндзор. Вполне респектабельный узел. И легче завязывать.