Империя Карла Великого и Арабский халифат. Конец античного мира - Анри Пиренн

Западное же Средиземноморье, наоборот, на всем протяжении побережья от заливов Лионского и Ривьера-ди-Леванте до устья Тибра было опустошено и разграблено войной и пиратами, которым христиане не могли противостоять, поскольку не имели флота. Вся эта территория была зоной запустения и местом охоты пиратов. Порты и города обезлюдели. Связь с Востоком была прервана, а контактов с побережьем, занятым арабами, также не было. Ничего не было, кроме смерти. Империя Каролингов представляла собой наиболее разительный контраст с Византийской империей. Это была сугубо сухопутная, замкнутая в себе держава, поскольку она не имела каналов связи и выходов на другие страны. Районы средиземноморского побережья, где общественная жизнь в целом и экономическая в частности развивались наиболее активно по сравнению с другими районами Франкского государства и которые были основой развития всего государства, теперь стали беднейшими его районами, брошенными людьми, подвергшимися запустению, районами наименее безопасными, где человеческая жизнь ежедневно подвергалась угрозе. Впервые в истории ось западной цивилизации сместилась на север и в течение многих столетий оставалась между Сеной и Рейном. И германским народам, которые до этого выступали в отрицательной роли разрушителей, отныне пришлось выступить в положительной роли восстановителей и созидателей европейской цивилизации.

Классическая античная традиция была разрушена, поскольку нашествие арабов-магометан уничтожило существовавшее с древних времен цивилизационное единство средиземноморских стран.

Из всех государств, созданных германцами в западной части Римской империи в конце V в., наиболее сильными и успешными были расположенные в Средиземноморском бассейне королевства вандалов и остготов; именно они изначально добились наибольших успехов, и именно они пали под ударами Юстиниана, пытавшегося восстановить мощь Римской империи. В 629 г. вестготы отвоевали у Византии ту небольшую полоску территории, которую империя еще контролировала на Пиренейском полуострове. У франков все оставалось без изменений. Что касается лангобардов, то, как казалось, они были готовы перекроить расположенное в Италии королевство в своих интересах. То, что Византия была занята борьбой с сасанидским Ираном, играло им на руку. Для того чтобы не дать лангобардам реализовать свои планы, Византия пошла на союз с франками, что имело свои опасности и издержки для империи. Однако именно тогда, когда победа императора Ираклия над персами предвещала возобновление наступления византийцев в Италии для восстановления здесь своего контроля, в дело вмешались арабы-магометане, которые нанесли неожиданный удар по империи, вторгнувшись в ее пределы.

Перед лицом этого вторжения Византия окончательно пошла на попятную и перешла к обороне. Отныне она либо отступала, либо, в лучшем случае, удерживала свои позиции. Империя потеряла все свои владения в Африке, а ее земли в Италии подверглись угрозе со стороны арабов-магометан, утвердившихся на Сицилии. Вестготы были разгромлены арабами, и их государство прекратило свое существование. Арабы прорвались на юг Галлии, и хотя франки сумели нанести им ответный удар и под Пуатье арабское войско было уничтожено тяжелой рыцарской конницей Карла Мартелла, но, несмотря на эту победу, они оказались отрезаны халифатом от моря. Только лангобардам не пришлось пока испытать на себе нападение арабов-магометан и столкнуться с ними в прямом противоборстве; наоборот, пока арабские вторжения были им на руку, поскольку, во-первых, было ослаблено давление со стороны Византии, вынужденной сконцентрировать усилия на восточном фронте, а во-вторых, эти вторжения обезопасили их от угрозы со стороны франков.

Однако именно государству франков, Франкии, ставшей позднее Францией, было уготовано судьбой воссоздать Европу на новой цивилизационной основе после того, как франки остановили проникновение в Западную Европу арабов-магометан.

Теперь будущее Европы зависело от государства франков. Но это государство в данный момент было совсем другим, нежели во времена правления Меровингов. Его центр тяжести уже больше не находился внутри Римской империи. Он переместился на север, где были сильны германские влияния, и новое Франкское государство впервые в истории стало представлять собой политическую силу, не тяготевшую к Средиземноморью, которое теперь было захвачено арабами-магометанами. Именно из-за того, что Средиземноморье находилось в зоне влияния Арабского халифата, Европе времен правления Каролингов пришлось выбирать новые ориентиры и пути развития. До прихода к власти Каролингов Европа жила и развивалась на основе античной традиции. Однако эта традиционная цивилизационная основа была разрушена вторжением арабов-магометан. Каролинги оказались в ситуации, которую они сами не создавали, но с которой им пришлось столкнуться и в рамках которой действовать, и они стали действовать и открыли новую эпоху в истории Европы. Та роль, которую им пришлось сыграть, объясняется изменением политической конфигурации и расклада сил в мире, вызванным арабскими завоеваниями. Государственный переворот, в результате которого Каролинги пришли к власти, сместив правившую до этого династию Меровингов, единственную династию, сохранившуюся после арабских вторжений, объясняется в значительной степени тем, что Средиземное море перешло под контроль арабов-магометан и было закрыто для свободного общения между Востоком и Западом. Это становится очевидным, если внимательно, без предрассудков изучить период, когда государство Меровингов приходило во все больший и больший упадок. Если этого до сих пор не было сделано, то лишь потому, что правление Каролингов рассматривали как простое продолжение правления Меровингов в рамках единого франкского периода. То, что правление Каролингов не представляло собой особого периода в истории франков, подтверждали тем, что и законы, и политические институты, и организация хозяйственной и общественной жизни в целом остались теми же, что и при Меровингах; то есть что имела место обычная преемственность. Однако имеется существенная разница между эпохой Меровингов и периодом правления Каролингов. Начнем с того, что ситуация в Европе при Каролингах совершенно изменилась по сравнению с существовавшей во время правления Меровингов. Очень справедливо заметил по этому поводу Фюстель де Куланж: «Если мы посмотрим, как жили люди через 150 лет после смерти Хлодвига… то мы увидим, что их жизнь и жизнь общества в целом не сильно изменились по сравнению с тем, какими они были в последнее столетие существования Западной Римской империи. Но если, с другой стороны, мы перенесемся в VIII и IX века, то обнаружим, что хотя внешние формы общественной жизни были даже, может быть, и более римскими, но само общество по своей сути и внутреннему содержанию стало совершенно иным, чем во время существования Римской империи». Поэтому Ватц совершенно прав, когда выделяет правление Меровингов и господство Каролингов в отдельные эпохи, а Брюннер совершает ошибку, объединяя их в единое целое.

После государственного переворота, осуществленного Ципином, разрыв между двумя мирами — античным и германским — произошел окончательно и бесповоротно. Но он подготовлялся в течение длительного времени всем ходом предшествующих событий. Государство Меровингов после смерти в 639 г. Дагоберта I вступило в период упадка. А этот упадок представлял собой в первую очередь упадок монархии. Как мы уже видели, королевская власть в государстве Меровингов была абсолютной — эта черта была позаимствована у Римской империи. Для того чтобы государство было управляемым, необходимо было обеспечить безусловное и беспрекословное выполнение королевской воли, а поэтому не могло идти и речи о какой-либо оппозиции, будь то по национальному или политическому признаку. Король часто менял внутреннее территориальное деление — как самой земли, так и проживающих на ней людей; причем делал он это, относясь к своим владениям как к собственной вотчине, которую он получил и может передать по наследству. Жители королевства относились к подобным изменениям безразлично. Авторитет и влияние королевской династии были исключительно высоки — за это короли должны были быть благодарны церкви, поскольку это была главным образом ее заслуга, а какие-то германские традиции, дух и влияния здесь совершенно ни при чем.