Вечный Хэллоуин - Габриэль Г. Стюарт

он, всё же одаривая парня мимолётным взглядом. — Ты, наверное, теперь ужасного обо мне мнения, и я тебя понимаю.

Генри завертел головой:

— Нет, Аластар, я тоже тебя понимаю. Я задел твои чувства…

— Но ты же извинился! — воскликнул фамильяр. — А я повёл себя как козёл. Нельзя мне столько пить…

— Брось, проблема в том, почему тебе пришлось столько выпить. И тут уж моя вина. — рассудил парень. — Слушай, — он подвинулся ближе к мужчине. — нет смысла искать виноватого. Мы оба были неправы. Нужно извлечь из этого урок и простить друг друга, хорошо?

— Ты не знаешь каким я был до встречи с тобой. — покачал головой он.

— Я знаю. — спокойно произнёс парень. — Нострадамус мне рассказал кое-что. — по лицу фамильяра проскочила тень ужаса, поэтому парень поспешил продолжить. — Но мне плевать на это. Мне лишь важно какой ты сейчас, и я вижу на что ты готов ради меня. Я тебе за это бесконечно благодарен. Как-то я смотрел один фильм и там прозвучала фраза: «Не прошлое нас определяет, а то что мы делаем сейчас». Так ты согласен всё забыть?

Аластар оторвал взгляд от плотно сцепленных пальцев и впервые открыто посмотрел в глаза ведьмака. Сейчас он чувствовал только свою вину, и эта вина не позволяла просто так забыть о себе. Но Генри был прав. Сейчас не время для ребячества.

— Хорошо. — вздохнул мужчина.

Генри выдохнул и расплылся в довольной улыбке. Вдруг ему на ум пришли слова Нострадамуса.

— Ещё кое-что, — неуверенно начал Генри, не зная, как объяснить то, что им нужно будет сделать. — Девин мне сказал, что я должен определить тебе роль в своей жизни. — Аластар выпрямился, внимательно смотря на парня. Что делать дальше Генри не имел понятия. — И он сказал, что это укрепит нашу связь. В общем, — он вздохнул, нервно теребя одеяло. — я хочу, чтобы ты был со мной всегда честен. Никаких секретов и сокрытия каких-либо чувств. Если тебе что-то не нравится — говори, не бойся.

Тут уже Аластар заулыбался.

— Ну, я вроде итак не скромничал, когда хотел высказаться. — это прозвучало виновато, словно он и за это хотел попросить прощения.

— А теперь я разрешаю официально. — заявил парень. — И вообще я не собираюсь что-либо тебе приказывать. Ты для меня не прислуга, а… — он замялся. — друг. Думаю, это самое лучшее, что я могу пожелать. Хотя, от друзей тоже бывают секреты, но я даю тебе самому решать.

Аластар уже не улыбался, а сидел с неопределённым выражением лица. Оно выражало то ли восторг, то ли шок, то ли растерянность. А может всё вместе. Генри больше не смущало то, что его кот оказался ещё и мужчиной, не смущало и то, что он выглядел старше него, а по сути ему вообще было триста лет. Нет, он видел в нём преданного друга, с которым у него может быть столько приключений, что Артур обзавидовался бы; он столькому может его научить, поможет избавиться от всех страхов и сомнений.

— Спасибо. — бархатистым голосом сказал фамильяр.

Всё определилось, встало на свои места. Связь ведьмака и его фамильяра теперь стала самой сильной во всём тёмном мире Вечного Хэллоуина, потому что основой этой нити послужила именно дружба.

* * *

С этого дня всё пошло как по маслу. Той теории, что Генри выучил, хватило, чтобы освоить самые важные приёмы в боевой магии. Парень даже дивиться стал, как он вообще не мог заставить себя использовать всю свою силу. Теперь же он чувствовал, как магия бежит в его венах, как лава и вспыхивает, когда Генри её использует. Она подобно извержению вулкана выплёскивается в мощный поток энергии прижимая траву к земле и вырывая с корнями деревья. Нострадамус был в восторге. У него давно не было ученика, да ещё и такого способного. Пока Генри ругал свою прошлую нерешительность, Девин говорил, что она ещё сыграет ему на руку, ведь люди, которые сначала слушают сердце, а потом действуют — никогда не переходят черту дозволенного. Под этой чертой старый колдун подразумевал чувство всесилия, которое одурманивает людей и лишает разумных мыслей.

— Магию нужно научится не только понимать и использовать, но и воспринимать как помощника, а не оружие. Иначе она быстро завладеет твоим разумом. — говорил Нострадамус.

— То есть я должен звать её на помощь, а не… не… что? — запутался парень.

— Когда ты зовёшь её помочь тебе справиться с какой-либо задачей, ты как бы доминируешь и управляешь ею, она тебя слушается. А когда её начинают бесконтрольно использовать, тогда она занимает место главного пилота.

В голове Генри не крутилось никаких плохих мыслей и использовать магию на всю катушку просто так он не планировал. Гримуар стал его любимой книгой. Спустя несколько дней он научился варить зелье невидимости. Оно было быстрым в приготовлении и все ингредиенты можно было найти прямо на улице: вода из лужи, красный папоротник, растущий почти на каждом шагу и аура приведения. Чтобы её достать хватало поднести к месту, где только что был призрак сосуд, и произнести слово «Эготе». Так как Генри ещё не умел становиться невидимым, ему не помешало бы знать, как готовить такое зелье. Так же он освоил отвар здоровья и левитации. Парень не вылезал из-за книги, поглощая страницу за страницей. Теперь, когда у него всё получалось, он хотел изучить её от корки до корки. Аластар немного загрустил, что Генри уделяет книги почти всё своё внимание, но всё же сумел усмирить себя, занявшись разработкой очередной экскурсии по Хэллоуину, ведь Генри и половины всех чудес не видел! Он старался не включать в список места, близко расположенные к лесу, но потом решил, что не увидеть всё — просто преступление. К тому же, если Генри так подтянулся в знаниях, то они легко смогут вступить в схватку с оборотнем.

* * *

Одним довольно спокойным вечером Генри и Аластар сидели перед экраном и смотрели фильм «Ганнибал»1, и фамильяр рассказывал забавный случай, произошедший между ним и местным каннибалом по имени Ганнибал. Тот хотел его сожрать, но когда Аластар превратился в кота, то каннибала просто стошнило, и он убежал. Генри долго не мог в это поверить, но продолжал безудержно смеяться. Он предложил Аластару попкорн, но тот поморщился, отказываясь.

— Не понимаю, как люди едят это. Похоже на пенопласт.

Генри закатил глаза, но тут ему в голову пришла идея, и он махнул рукой. Перед ним возникла тарелка с блюдом под названием «Хаггис»2.

— Ну, а теперь ваша шотландская душа довольна? — парирует