Оперативный центр. Корейская угроза - Том Клэнси

– Что у вас, Рашель?

– Мы получили сообщение от нашего агента в центре службы связи в Пхеньяне. Он говорит, что ему было трудно связаться с нами, потому что власти КНДР, очевидно, удивлены таким развитием событий не меньше нас.

– Это еще не значит, что их руки чисты.

– Конечно. Но он говорит, что они только что получили информацию от сеульского агента. Она запросила сведения о том, не было ли зарегистрировано случаев кражи армейских ботинок и взрывчатых веществ с военных баз в Северной Корее.

– Это спрашивает северокорейская шпионка?

– Да.

– Должно быть, ей что-то стало известно о том, какие подозрения родились в Корейском ЦРУ. Сообщите директору Юнг-Хуну, что у него есть утечка информации. Запрос перехвачен?

– Нет. Я проверила в центре связи демилитаризованной зоны. Рядовой Ко сказал, что запрос был передан не через систему спутниковой связи.

– Благодарю, Рашель. Перешлите текст запроса Багзу. – Херберт положил трубку и посмотрел на Худа. Тот ответил кивком. – В КНДР власти занялись проверкой кражи того, что использовалось в террористическом акте. Они подозревают, что имущество было украдено с одного из их складов. Похоже, шеф, что всем этим крутит тот, кто очень хочет столкнуть нас лбами.

Худ перевел взгляд на монитор и вспомнил слова президента:

«Если даже Северная Корея была не при чем раньше, то теперь они погрязли по уши!»

Из файла «Военные игры» в проект доклада президенту переносили детали развертывания воинских частей, когда Колон поставил кодовую подпись на своем разделе документа и отключил телесвязь. Худ повернулся к Бенету:

– Багз, сообщение северокорейского агента нужно поместить в первой части доклада. Кроме того, я хотел бы добавить несколько слов, которые я сейчас напечатаю. И попросите подключиться Энн Фаррис, хорошо?

Худ задумался. Не обладая даром Энн абсолютно точно выражать свои мысли, он, тем не менее, хотел оставить в файле Группы по разрешению корейского кризиса свой призыв к сдержанности. Худ вывел окно, чтобы Энн могла видеть текст на своем мониторе, и застучал по клавишам.

Подкатившийся сбоку Херберт заглядывал через плечо Худа.

Господин президент!

Я разделяю Ваше негодование, вызванное нападением на наш самолет и гибелью военнослужащем США. Однако я убежден, что мы не должны действовать только с позиции силы. Воюя с тем, кто, возможно, не является нашим врагом, мы ничего не приобретем, но многое потеряем.

– Отлично сказано, шеф, – одобрил Херберт. – Возможно, ваше мнение разделяют не все члены Группы по разрешению кризиса, но я с вами согласен на все сто процентов.

– Я тоже, – сказала Энн. – Я бы не сформулировала лучше.

Худ перенес дополнение в память компьютера и вывел изображение Энн на экран. Она настолько умело обманывала репортеров по телефону, что Худ не мог сказать, что она думает на самом деле, если не видел ее лица.

На этот раз Энн говорила то, что думала. За шесть месяцев, которые они проработали вместе, Энн Фаррис впервые не стала вносить поправки в написанный Худом текст.

Херберт выкатился из кабинета директора, Энн продолжила переговоры с пресс-секретарем Белого дома, а Худ в последний раз просмотрел доклад. Багз мог отправлять документ по факсу. Оставшись один, Худ впервые в этот день позволил себе расслабиться. Он позвонил в больницу. Там ему сообщили совсем не то, что он ожидал услышать.

Солдаты подшучивали над работавшим вторую смену подряд рядовым Ко, когда центр связи принял сообщение от генерала Хонг-ку, командующего вооруженными силами КНДР в районе демилитаризованной зоны. Шутки моментально прекратились, нужно было тут же проверить координаты сигнала, зарегистрированные направленными антеннами, чтобы убедиться, что сообщение действительно поступило с другой стороны зоны. Затем сравнением с хранящимися в памяти компьютера данными радисты подтвердили, что сообщение передал адъютант генерала Ким Хо – уже через несколько секунд стало ясно, что спектрограммы голосов адъютанта и человека, передавшего сообщение, идентичны. Не прошло и тридцати секунд, как центр связи подтвердил прием сообщения, а радисты скопировали его с одной магнитной ленты на другую. Генерала Шнейдера уведомили о том, что получено радиосообщение с Севера. Генерал приказал немедленно доставить ему кассету.

Из пяти радистов текст сообщения внимательнее других слушал рядовой Ко. Он запомнил его дословно:

Бывшему послу Грегори Доналду, военная база США. Генерал Хонг-ку, командующий вооруженными силами Корейской Народно-Демократической Республики в демилитаризованной зоне принимает ваше предложение. Он предлагает встретиться в нейтральной зоне в восемь ноль-ноль.

Один из радистов понес кассету с записью сообщения и магнитофон в штаб генерала Шнейдера.

Ко сказал, что очень устал, поэтому пойдет выпьет кофе и выкурит сигарету. Возле центра связи он скрылся за ближайшим грузовиком и расстегнул рубашку. К его правой руке был привязан телефон сотовой связи М2. Рядовой Ко отвязал трубку, вытянул антенну и набрал номер майора Ли.

– Я был бы вам очень признателен, если бы вы вразумительно объяснили, что все это значит, – сказал Шнейдер вошедшему Доналду, – потому что, если занаряженная для расстрела команда не успеет толком проснуться, меня это заставит нервничать.

Генерал был в халате, наброшенном поверх пижамы. В правой руке он держал кассетный магнитофон и наушники.

У Доналда тревожно заколотилось сердце. Правда, его волновала вовсе не реакция Шнейдера, а ответ северокорейского генерала. Он приложил к уху наушники и включил магнитофон. Прослушав сообщение, он сказал:

– Все объясняется очень просто. Я просил генерала Хонг-ку о встрече и получил согласие.

– Значит, вы действительно совершили такую непростительную глупость – к тому же нелегально, из центра связи, за который отвечаю я.

– Да. Я не потерял надежды на то, что у нас осталось достаточно разума, чтобы попытаться предотвратить войну.

– У нас? Грегори, я не хочу сидеть за одним столом с Хонг-ку. Возможно, вы полагаете, что, уговорив его сесть за стол переговоров, одержали какую-то победу, но он-то определенно собирается вас использовать для своих целей. Как вы думаете, почему ему потребовались лишних два часа? Чтобы как следует подготовиться. Вас будут фотографировать, вы будете улыбаться, в результате получится так, что наш президент говорит одно, а делает другое...

– Разве это не так?

– Только не в этом случае. В окружении Колона поговаривают, что президент рассвирепел, словно выпущенный из клетки тигр. Так и должно быть. Эти сукины дети подняли на воздух половину Сеула, убили вашу жену, Грегори...

Доналд стиснул зубы, но все же возразил: