Ураган. Привидения, которые возвращаются - Николай Шпанов

Вернувшись домой, Андрей почувствовал необычайную легкость — словно груз свалился с плеч. Он стал более внимателен к Вере, радовался ее веселости, ее болтовне; ему была приятна даже легкость музыки, которую она искала по радио.

***

Прослышав, что Андрей любит живопись и даже сам пишет, новый комдив пригласил его к себе.

— Вечерком, на огонек, попросту, с супругой. — И неловко усмехнулся: — Я ведь тоже немного того — помалевываю. Говорят, получается. Но уж вы-то разберетесь.

Андрею понравилось смущение генерала, которого он никак не ожидал. Если бы не это, то Андрей, вероятно, уклонился бы от приглашения, но тут захотелось посмотреть этого наглухо застегнутого человека с другой, домашней стороны.

И действительно, дома комдив оказался совсем иным, нежели на работе: грубовато, но искренне шутил; довольно ловко ухаживал за неожиданно для Андрея появившейся Ксенией. Оказалось, что именно так, "чтобы супруге полковника не стало скучно в неуютной квартире холостяка", генерал пригласил "майора медслужбы товарища Руцай".

— Как командир, я обязан знать все и знаю поэтому, что они сестры, — попробовал он неуклюже оправдаться.

Но довольно скоро Андрей заметил, что дело было не столько в Вере, сколько в самой Ксении: она нравилась генералу. При этой мысли Андрей удовлетворенно усмехнулся: было бы не так уж плохо, если бы Ксения, наконец, нашла пристань после долгого вдовства. Притом совсем не такую уж плохую пристань. Если не считать того, что ей, наверно, придется отучить супруга "помалевывать". То, что увидел Андрей, поразило его. Для самоучки генерал отлично владел техникой копирования, но ни собственной фантазии, ни наблюдательности в том, что он делал, не было ни на грош. Маленькие пейзажи, которые комдив смущенно выставил на суд Андрея, напоминали раскрашенные фотографии. Комдив уверял, что как "реалист" он старается держаться поближе к действительности. Чтобы не отходить от нее, он делает цветную фотографию с понравившейся ему местности и потом воспроизводит эту фотографию в увеличенном виде на полотне.

— Ну, конечно, кое-что подправишь, чтобы было поэффектней. А в общем все точно, — смущенно сказал генерал.

Это признание было сделано с обезоруживающей простотой. Сперва у Андрея не хватило духа сказать то, что он думал о подобном методе работы, и о том, что выходило у генерала. Но когда они немного выпили, когда комдив прошелся с Ксенией в медленном фоксе и, несколько разомлев, подсел к Андрею, чтобы узнать его мнение, Андрей выложил начистоту все, что думал.

До конца вечера ни по лицу, ни по повадке генерала так и нельзя было разобрать, не обидела ли его резкость Андреева мнения. Но, придя домой, Андрей получил от Веры полную порцию упреков в том, что не умеет себя вести. Он услышал от нее, что начальники зовут подчиненных в гости не для того, чтобы знать их мнение о своих приверженностях к искусству или спорту, а для того, чтобы слышать приятное.

Зинаида Петровна привыкла работать на людях. Поэтому, когда нежданный гость сказал, что хочет дождаться возвращения Серафимы, старушка пододвинула ему стопку журналов и принялась за свои гранки. Гость назвал себя журналистом. Приехал, чтобы взять у Серафимы интервью, но почему-то он не назвал своей газеты. А старушке казалось неудобным задать ему этот вопрос. И, дай бог памяти, как же он назвал себя? Ах да: господин Леви… Господин?!

Леви отрывается от журнала и с улыбкой смотрит на то, как она пытается придать своему лицу независимое выражение. Он не спеша вынимает сигареты:

— Разрешите?

Она молча кивает головой и уже без стеснения, держа очки на отлете, рассматривает его. Затянувшись, он негромко, с добродушной ухмылкой говорит:

— И все-таки, видно, я вам помешал.

Она отрицательно качает головой. Появляется необъяснимое желание отделаться от посетителя.

— Я не уверена, что Симочка придет.

— Жаль.

— Куда вам позвонить?

Он вскидывает на нее немного насмешливый взгляд.

— В том-то и беда, что… некуда. Я здесь проездом. Но мне очень хочется увидеть Серафиму Германовну. Дело не только в интервью. Я должен передать ей привет… — Он помедлил и уже совсем тихо сказал: — От ее отца.

На какой-то миг Зинаида Петровна опешила, но тут же рассмеялась.

— Привет от отца моей дочери?.. Что за пустяки вы говорите!

— О нет, — Леви осторожно отодвинул журнал и нагнулся к Зинаиде Петровне, — привет от отца вашей внучки… Я знаю больше, чем вы полагаете.

Зинаида Петровна смотрела на Леви, прикусив заушник очков. А гость чуть-чуть насмешливо и вместе с тем, кажется, ласково смотрел на нее. И вдруг Зинаида Петровна поняла, почему было так беспокойно в присутствии этого человека: он пришел чересчур скоро после того, как уехала Симочка. Может быть, он вовсе и не хотел ее видеть. Но зачем он здесь, она все же не понимала. Смотрела на него и мучительно старалась себе представить: что нужно теперь делать?..

Леви сказал:

— Не будем препираться, уважаемая Зинаида Петровна: могу назвать дату похищения вами внучки у родителей. Там это называется "киднэппинг". Впрочем, суть не в этом. Важнее то, что, усыновляя похищенного ребенка, вы несколько неточно изложили его биографию. Вы скрыли, что ее отец — белый эмигрант и сотрудничал с японской разведкой.

— Я этого… — растерянно пролепетала было Зинаида Петровна, но Леви не дал ей говорить.

— Да, да, именно этого вы и не знали, но от этого биография Серафимы Германовны не делается чище. Допустили бы ее к работе в секретном институте, если бы это было известно? — Леви укоризненно покачал головой, и в голосе его зазвучало сочувствие: — Неприятно, очень неприятно… не правда ли?

Все еще не придя в себя от удивления, Зинаида Петровна негромко сказала:

— Сима в этом не виновата… И к тому же это сейчас не играет уже никакой роли. Вы опоздали с вашими гнусностями. Лет десять назад это еще могло иметь значение. Но не теперь. — Она медленно покачала головой. Ей стало отвратительно разговаривать с этим человеком. Она хотела встать, но колени дрожали и невероятно быстро колотилось сердце. Так быстро, что она схватилась за грудь. Хотела крикнуть Леви, что не желает с ним говорить, просит его уйти. Да, именно так: просит немедля уйти! Но не было и голоса.

А Леви по-прежнему мягко говорил:

— Виновата она или нет — это неважно. Известно ли вам, что во время войны у нее было свидание с ее братом, приезжавшим в Москву под видом журналиста? Вы же понимаете, зачем он мог сюда приезжать и что ему было нужно от особы, работающей в таком секретном учреждении. Хотя бы она, беседуя с ним, и не знала, что они — дети одной матери.

Силы вернулись к Зинаиде Петровне.

— И это неправда: Симочка никогда мне не говорила…