Любовь.com - Лада Митич

— Помнишь, как нам было хорошо? — голос Юрия стал тише и мягче, а Юле вдруг показалось, что с ней шепчется сам Ретт Баттлер.

— Помню… и не только хорошее… — ответила Юля.

Вот тут она, конечно, покривила душой: если Юля и могла что-то вспомнить, то только хорошее… А теперь — Трофименко отдавал себе в этом полный отчет — вот он стоит у машины, и ее голова доверчиво склонилась к нему на плечо…

— Я не делала аборт, и даже не залетала, — прошептала Юля. — Я… Мне просто хотелось тебя привязать. А когда не получилось, захотелось, чтобы тебе было больно. Ты меня простишь?

Правду она сказала или снова соврала? Скорее, все-таки соврала. Но Юрию было, в общем-то, все равно. Чаша весов, на которых теперь воцарилась одна Юля, перевесила окончательно и, как казалось Юре, бесповоротно. Семья рушилась и это было до обидного обыденно и просто. «А ведь так оно всегда и бывает, — подумал Трофименко, — так и бывает».

— Поехали позавтракаем, — предложил он и пошел к машине, на ходу набирая секретаршу. — Закажем омлет с ветчиной и помидорами, как ты любишь.

— И чизкейк, — добавила Юля. — Но это уже потом, на десерт, к кофе с молоком.

— И чизкейк, — согласился Юра, — с малиновым джемом и сгущенкой. Черт, как же жрать хочется.

Затем Юрий позвонил секретарше и отменил все утренние встречи, ибо сегодняшний день, как ему сейчас казалось, должен был стать самым важным в его жизни. По крайней мере очень хотелось в это верить. Так оно и получилось — день стал для Трофименко не просто самым важным. Он стал решающим.

После завтрака Юрий отправил новую старую возлюбленную домой и, набрав супругу, пригласил ее в кафе «Фламинго» для серьезного разговора. Супруга ответила, что у нее тоже есть серьезный разговор. Наверное, хочет продолжить утренний скандал, предположил Юрий. Ну что ж, ее ждет небольшой сюрприз. Небольшой и очень неприятный сюрприз. Хотя правильнее сказать, не очень большой и очень неприятный.

«Черт возьми, не хотел бы я оказаться на ее месте…»

Вернувшись в кафе, он занял столик у окна и заказал кофе с коньяком. Кофе — отдельно, а коньяк — отдельно. Сигара дымилась в пепельнице. Было ему хорошо и стремно одновременно. Будущая жизнь представлялась сексуально насыщенной, а все остальное пока виделось довольно смутно. Где жить? Что будет? Да пофиг, не это сейчас главное. Не это…

Он затянулся и подумал о том, как будет развиваться предстоящая беседа с женой, без пятнадцати минут уже бывшей. Выглядело все примерно вот так:

— Я ухожу.

— Как?

— Вот так. Полюбил другую и т. д.

— Нет!

— Да.

— Эту шлюху!!!

— Да.

— Проститутку!!!

— Да.

— Сволочь!!!

— Да.

— Подонок!!!

— Да. Успокоилась? Отлично.

— …

— Теперь давай обсудим условия развода. Алименты, бабло на детей, квартира — тебе, дети по воскресеньям — мне. Плюс, можем через суд, а можем по-человечески договориться…

8 декабря, 12:20

Завоеватель

Ты дома? Не желаешь побеседовать?

8 декабря, 12:20

Красотулька

конечно, суббота же, я дома.

Ну давай побеседуем

«Да, как-то так…»

Юрий глубоко затянулся. А когда выпустил дым, в ресторан вошла Вера. Лицо у нее было странного землисто-серого цвета. Она присела напротив мужа и, глядя куда-то сквозь него, принялась комкать салфетку. У Юры пересохло в горле.

— Что? — только и смог спросить он, чувствуя, как дым сигары выжигает все внутри. — Что-то случилось?

«Дочка? Сын? Старший? Мама? Что? Что? Что?»

Голова наполнилась вопросительными знаками и отказывалась соображать. Вместо ответа Вера положила перед ним какую-то бумажку. Вроде справку, похоже, медицинскую. Но Юрий не мог ничего прочитать и пялился на рисунок в уголке этой бумажки. Добрый доктор в очках и при бороде что-то говорил маме с двумя детками. Видимо, что-то важное говорил.

— Не понимаю, — просипел Юрий. — Это что такое? Справка? Что за справка?

— Я сделала маркер, — просто сказала Вера, — у меня онкология. Оказывается, уже давно.

— Это, типа, рак?

— Рак, — подтвердила Вера, и зачем-то попыталась улыбнуться. Но вышло совсем криво.

— Я сейчас, — сказал Юрий.

Он вышел в туалет и набрал Юлю. Но после двух гудков сбросил. О чем говорить? Не о чем.

Юрий выключил телефон, умылся и посмотрел на себя в зеркало. И понял он, что любит Веру. Очень любит. И не бросит ее никогда в жизни. Тут той жизни-то осталось…

Он вернулся к столику подтянутый и деловитый. Первым делом погасил сигару, чтобы не дымить на любимую. Потом посмотрел в глаза супруги и начал очень уверенно.

— Так, — сказал Юрий, — и что врачи говорят? Какие лекарства нужны? Или, может, операция. Или, как там ее, химиотерапия, еще всякие там терапии есть.

— Говорят, что осталось мне всего несколько месяцев, ну, максимум — полгода.

— Хрень! — хлопнул по столу Юра. — Не может такого быть! Эти врачи! Они всегда пургу гонят! Безрукие и безголовые тупицы!

— Может, ты и прав, — спокойно ответила Вера. — Не нервничай. Это я должна нервничать.

— Короче, так, — завелся Юрий, — надо к другим врачам идти. Может, даже в Германию съездить! В Израиль! В Швейцарии, говорят, клиники отличные!

— Обними меня, — попросила Вера. — Я тебя очень люблю. Знаешь, я ехала и думала, какая же я дура, что устроила этот утренний скандал. Конечно же, ты мне никогда не изменял… Ведь правда?

— Правда, правда… Ни разу в жизни. По крайней мере в этой. Но это не важно, сейчас другое важнее.

Юрий обнял жену и повел ее к выходу. Как ни странно, он понял, что счастлив. Этот день действительно стал самым важным в его жизни. Самым грустным, но самым важным и самым счастливым. Он еще крепче и нежнее обнял Веру.

— Сейчас я позвоню своему школьному другану, помнишь, я тебе рассказывал про Савелия. Он доктор медицинских наук. И точно что-то придумает. И еще у нас куча фармацевтов размещается. Надо у них проконсультироваться. Опять же, я где-то читал, что чистотел помогает… А может, пастушья сумка… Или аир…

Больше Юрий никогда не изменял жене. Ни при ее жизни, ни после ее смерти. Очень он ее любил, как выяснилось. А прожила она на целых два месяца дольше, чем предсказывали врачи. Но при таком раскладе и два месяца — это очень и очень много.