Контакт первой степени тяжести - Андрей Горюнов

Белов пододвинул к себе аппарат и набрал свой номер.

* * *

Лена сидела на кухне в квартире Белова, пила кофе.

Мысленно она считала время. Если Коля уехал вчера вечером, то на месте он будет через тридцать шесть – сорок часов, то есть завтра утром. Так он, по крайней мере, планировал. День он потратит на поиски Бориса и, конечно, сразу его найдет. Наверное, в тот же день. Коля уверен, что Борька поехал в эту тайгу. Значит, ему больше и быть негде. Коля никогда не ошибается. При встрече они с Борькой, конечно, на радостях поддадут. В тайге, правда, взять негде, но Борька ради такого случая найдет обязательно. Это еще один день. И полтора дня надо прибавить на обратную дорогу. Всего, получается – пять дней. Коля вернется с Борисом через пять дней. А прошло… Прошла всего только ночь. Точнее, десять часов. Но ждать все равно еще, значит, те же пять дней…

Тоскливо до ужаса.

Лена вздохнула: хоть бы кто-нибудь позвонил.

Но телефон в квартире молчал, как голос пращуров.

Потому что Лена отключила его ночью, после беседы с отцом.

А утром забыла включить.

* * *

– Никто не подходит. Видно, ушла уже.

– Жена? – спросил с оттенком ненависти милиционер.

– Нет, не жена, – ответил Белов простодушно.

– Ты что ж, – удивился один из «пятнистых», – удрал от одной и звонишь другой, чтоб спасла?

– Приблизительно так, – он повторил попытку дозвониться. – Нет!

– А ты жене теперь попробуй, – ввернул милиционер.

– Жена за океан умылась, – соврал Белов, сроду в браке не состоявший.

– Надолго?

– Навсегда.

– Давно?

– Да лет двенадцать как.

– Ну, там живет, небось!

– Я полагаю.

– Они там все живут неплохо. Знаю!

– Доллары, конечно. С зелеными не загрустишь!

– А ты вот здесь, в рубашке…

– Я в рубашке родился, – кивнул Белов, слушая вполуха, пытаясь дозвониться.

– И ведь, поди, тебе не помогает?

– Мы разведены.

– А ну и что ж с того? И все равно могла помочь бы!

– А хрен-то! – встрял милиционер. – С Америкой вообще, моя бы воля… – он выразительно повел стволом автомата.

– Ты посиди, попозже позвонишь. Раз дома нет, значит, ускакала на работу.

Белов качнул отрицательно головой.

– Тогда, наверно, в ванной.

– Или в туалете, – снова встрял милиционер.

– Пошла за хлебом, в магазин.

– Стирает, может быть – и поэтому не слышит.

Очевидно, что охране банка было скучно.

– Садись-ка, лучше расскажи нам: как ты от мужа-то удирал…

– Сейчас, чуть отдышусь.

* * *

Конвойные – сержант и лейтенант, упустившие Белова – подъехали к прокуратуре. Хоть машина и остановилась у самого подъезда, они не спешили покидать ее.

На лейтенанта лучше было б не смотреть – лицо приговоренного к повешению. Лейтенант понимал, что его может в данной ситуации спасти только чудо, нечто из ряда вон выходящее. Объяснение с начальством нужно было сделать каким-то таким… Внезапным и резким, каким был и сам этот побег.

Сержант был поспокойней: над ним был старший, офицер. Ему-то дыня и полагалась, по уставу. Однако все ж и у сержанта лицо дергалось.

– Ну что, пошли, что ли? – решился наконец лейтенант, открывая дверь «жигулей». – Прошу, сержант!

– Да нет уж, вы первым идите!

– Мы тут не на параде. На службе старший – замыкающий.

– Это почему же?

– Потому. Волки – знаешь, как ходят? Вожак всегда сзади идет, прикрывает.

– Неправда ваша! Вожак впереди – ведет!

– Вот и неверно! Вожак от преследователей огрызается!

– Боитесь идти впереди – так и скажите!

…Они вошли к Власову в кабинет вдвоем, плечом к плечу, одновременно.

Вошли и встали. Тишина.

– Владислав Львович! – взяв под козырек, нарушил паузу лейтенант. – Вот вам блокнот с чистосердечными признаниями художника Белова. Писал он всю ночь и написал честно, как он нам сам доложил. Откровенно. Ничего не утаил.

– Понятно, хорошо! Давай сюда его, Белова.

– А это просто невозможно, – отрицательно мотнул башкой сержант.

– Как невозможно? Почему?

– Да потому что – вышло как? – Сержант склонился к самому лицу Власова, втолковывая ему ясно, просто, как малому ребенку: – Он письменно, художник ваш, Белов, все объяснил вам, письменно, не устно, так? Видите – вот исписал полблокнота. Это понятно, надеюсь? Ну вот. А сам он взял – да и сбежал!

– Вот сука же, ага? – добавил лейтенант.

* * *

– Что, снова не подходит? – спросил милиционер Белова. – А ты соседу позвони. Соседа телефон знаешь?

– О, Петя, ты – Аристотель! – обрадовался Белов и быстро набрал номер соседа: – Алло, Сашка? Привет! Тебе Ленка ключи не оставляла от квартиры? Нет? Ну, значит, дрыхнет. Будни ее! В стену стукнись кулаком. И позови ее к себе: мой телефон, его… – Белов чуть не сказал «могут прослушивать», но спохватился: – Ужасно плохо работает, мой телефон, совсем погано слышно. Да!..Лена?! Слава богу!

Белов обрадовался так, что у него чуть не лопнуло сердце. Не в состоянии сдерживаться, он уже почти кричал в трубку:

– Послушай, Лен, я не уехал, я в Москве. При встрече расскажу. Внимательно меня послушай, слышишь? Что надо сделать? Во-первых, собрать мои вещи, теплые. Какие найдешь, все равно.

– И сухарей насушить, – не смог не встрять, подначивая, милиционер.

– Там свитер новый, да ладно, его надо искать. Бери, что найдешь, понятно? Я сейчас в одной рубашке. После расскажу… Потом еще деньги ты достань. А то я и без копья вдобавок. Деньги, ИЗ, на книжной полке у меня, за Львом Толстым. Все забираешь деньги, абсолютно все! Да, вот еще: и документ какой-нибудь, любой, найди, прихвати. Любую ксиву – чтобы только с фотографией! Все это ты хватаешь быстро и – к соседу, к Сашке – ну откуда говоришь, почему – сейчас нет времени это объяснять, при встрече. В моей квартире не оставайся, ясно? Ни в коем случае. Запрешь квартиру и у Сашки меня ждешь! У Сашки, поняла?! Отлично. Пять минут тебе на все про все! Я тоже к Сашке подскочу, быстро, в течение ближайшего часа. Все поняла? Удач тебе! До встречи! У-х-х! – выдохнул Белов, кладя трубку.

– А я не понял, – вдруг сказал милиционер, – зачем же ты ее ну, со своей квартиры – к Сашке? Странно.

– Боюсь, ко мне нагрянут на квартиру.