Шпион товарища Сталина - Владилен Елеонский

Напряженности прибавил визит замполита бригады. Какой шут его принес? Толстенький, как колобок, только не румяный, а землисто-серый, он, как всегда, устроил грандиозный разнос.

— Ага, в футбол играете?.. — Сарказм замполита не знал границ. Речь из его уст лилась непрерывно, гладко, словно то самое тесто, из которого, как казалось, он был выпечен.

— Дорогие товарищи футболисты, кто «тигры» остановит? Трясущийся в припадке Шилов с нательным крестом на груди — подарком от бабушки? Варвара Алова, что в пруду по ночам голышом купается, та еще греческая богиня, повелительница антилоп? Или, может, Рыжая бестия, — так замполит с ходу окрестил Ласку, — остановит? Форменное безобразие, футбольный мяч интересует служебную собаку гораздо больше ее прямых обязанностей!

В ответ Ласка гавкнула так, что замполит стремительно выкатился из блиндажа, изрыгая ядовитые реплики, от которых всем стало не по себе.

— Он отходчивый, — сказал комбат, — пошумит и успокоится.

Однако замполит, как видно, не успокоился. О безобразиях, творящихся, по его мнению, в батальоне, он доложил наверх.

На следующий день прибыл представитель штаба Воронежского фронта Сокольников, красивый крепко сбитый бледный брюнет в отутюженной полковничьей форме. Если бы не слишком темный цвет волос и полковничья форма, издали его можно было принять за маршала Ворошилова — те же аккуратные квадратные усики, великолепный овал лица, ладная комплекция и стремительная походка опытного кавалериста.

— Если хоть один твой танк, комбат, дрогнет под немецким натиском и с места сдвинется, я тебя под трибунал отдам, — грозным тоном сказал он. — Как говорится, у жизни долгий маховик, кончина же — всего лишь миг!

Поджав побелевшие от злости губы, представитель штаба фронта так внушительно тряс перед лицом Савельева своим планшетом, до отказа набитым документами, что, казалось, он сейчас с треском лопнет.

Ласка, конечно, снова убежала играть в футбол. Может быть, секрет ее любви к футболу крылся в том, что после игры Шилов неизменно доставал из своего планшета трофейную галету и угощал ею рыжую любимицу. Михаил всегда берег для собаки это лакомство.

Как бы то ни было, «Ласковый футбол», как его окрестили остряки-танкисты из соседних подразделений, продолжался. Похоже, запретить овчарке играть в мяч было так же невозможно, как запретить дышать.

Опасаясь нагоняя комбата, Варя сама стала приходить за собакой, и Шилов вдруг сердцем ощутил, что с каждой встречей между ними растет взаимная симпатия — томное, сладостное предчувствие чего-то очень хорошего и радостного.

Но однажды по секрету Варя показала Шилову половинку старинной монеты, изготовленной из металла, очень похожего на настоящее золото. На одной стороне половинки, по всей видимости аверсе, можно было видеть затылок и плечо мужчины. Человек был в свободном одеянии, напоминавшем римскую тогу, на его голове располагалась часть лаврового венка.

На реверсе был хорошо виден средневековый германский орел со срезанным левым крылом — глазастый, носатый, непропорциональный, с огромными лапами, немного напоминающий ворона. С краю справа были выдавлены латинские буквы «FDIDE» и крест.

— Крест как у немецких фашистов.

— Не совсем так, Варя, не они его придумали. Их крест, между прочим, похож на крест ордена тамплиеров.

— Откуда ты знаешь?

— У нас в школе учитель истории был из русских немцев. Кружок вел, немецкий язык дополнительно изучали, поэтому я по-немецки понимаю и говорю неплохо, по крайней мере учитель меня хвалил.

Шилов повертел странную половинку монеты в руках. Интересно, что с краю монета имела аккуратное отверстие, вероятно, для того, чтобы ее могли носить на цепочке или веревочке.

— Неужели монета золотая? Откуда она у тебя, Варя?

— Ласка нашла.

— Где?

— Не знаю, Миша. Ласка спрятала монету в пасти. Когда я заметила, что у нее что-то есть, она, хитрюга, еще отдавать не хотела! Где она могла подобрать такую ценную вещь, ума не приложу. Кто в нашем расположении может быть владельцем такой монеты? Что делать? Ходить и всех спрашивать, чья монета?

— Нет, так не пойдет. Подожди, что-нибудь придумаем!

Загадка с монетой не разрешилась, но она еще больше сблизила их, а надежда на то, что между ними зреет что-то в самом деле настоящее, усилилась, когда Михаил стал невольным свидетелем одной неприглядной сцены. Возвращаясь в один из вечеров в расположение батальона, он не заметил, как невольно оказался неподалеку от скрытого в зарослях заброшенного сельского пруда, в котором часто купались девушки из медицинского взвода.

Вдруг со стороны пруда донеслись звуки отчаянной возни. Шилов шагнул в кусты, приподнял ветку и увидел, как Седов тащит за собой обнаженную мокрую Варю, которая, как древнегреческая богиня, только что вышла на берег из воды.

— Пойдем, Варюха! Дело предлагаю. Спирт и лежбище. Земля токарным станком дрогнет. Лови сладкие мгновения!

— Да мы что, товарищ сержант, — животные? Отпустите меня немедленно!

Седов не слушал, упрямо тащил девушку за собой. Она сгорала от стыда и возмущения.

Шилов хотел вмешаться, но в этот миг в серебристых июньских сумерках мелькнула рыжая молния. Она ударила Седова в спину, он поскользнулся на влажной глине и рухнул в прибрежную слизь. Варя схватила сапоги, обмундирование и со смехом убежала прочь.

Седов, как боров, валялся в грязи, скользил на покатом склоне, никак не мог подняться, ругался на чем свет стоит, а Ласка нежно лизала его в грязные губы, словно решила заменить похотливому сержанту Варю.

Через несколько дней Варя с лукавой улыбкой попросила Шилова показать фотографию своей любви. Вместо фотографии любимой девушки, которой у него не было, Шилов показал аккуратно запаянную в целлофан фотографию Детского фонтана Сталинграда.

Варя с недоумением уставилась на фото. Обугленный скульптурный хоровод, который на фоне дымящихся руин Сталинграда вели дети вокруг скульптурного крокодила, проглотившего солнце, произвел на Варю гнетущее впечатление.

Чтобы развеять его, Шилов пояснил, что Детский фонтан предрекал гитлеровцам окружение, им придется вернуть украденное солнце, но Варя тогда его не поняла. Она подумала, что он, как сталинградец, понятное дело, сильно переживает.

Впрочем, что могла понять Варя, если сам Шилов объяснить-то толком ничего не успел. Пришел комбат, прервал беседу и прекратил игру в футбол, которую опять, конечно, устроила Ласка.

Комбат без энтузиазма выдал очередное китайское предупреждение и отправил Варю и Ласку обратно к Ёловой. Разгоряченным от игры танкистам он сообщил, что завтра, похоже, немцы наконец решатся и начнут наступление.

Комбат, несмотря на все призывы замполита снять Шилова с должности командира танка, успел полюбить его за твердость и рассудительность и не только не снял с должности, но и поставил на самый ответственный участок. Задача состояла в том, чтобы не обнаружить себя, а если вдруг немецкие танки прорвутся, пройти по склону вдоль оврага, выйти во фланг и ударить им в борт.