Завещание ночи - Кирилл Бенедиктов

— Все понял, — сказал я. — Отлично, спасибо, мужики.

— Я тут принял кое-какие меры предосторожности, — объяснил я ДД. — Те люди, что шли за тобой… они на самом деле тебя страховали. Молодец, что заметил.

ДД шумно вздохнул. Взъерошенные волосы делали его похожим на невероятно вытянувшегося птенца дрозда.

— А я думал, Хромец… Как ты-то добрался, Ким? — спохватился он. — Как Чаша?

— Как Чаша, не знаю, портфель я не открывал. А сам сверток в порядке, лежит у меня в кофре.

— Господи, — несколько нервно произнес Лопухин, — господи, неужели тот самый Грааль…

— Кофе хочешь? — спросил я, и в эту минуту в дверь позвонили снова. ДД дернулся и побледнел. «Долго он так не протянет, — с сожалением подумал я. — Нервы на пределе».

Но оказалось, что нервы на пределе были не у одного ДД. Когда я открыл дверь в наш коридорчик и, увидев, что на лестничной площадке стоит Наташа, сделал шаг по направлению к ней, сзади громко сказали:

— Паф! Ты убит, Ким!

Прежде чем я понял, кто находится за моей спиной, прошла вечность. Когда эта вечность все же истекла, я громко выдохнул распирающий легкие воздух, утер пот со лба и засунул обратно в задний карман пистолет, только что смотревший в голову малолетнего Пашки, торчавшему на пороге своей квартиры с неизменным скучающим видом. При виде пистолета он несколько оживился.

— Это ты так играешь, Ким? — спросил он.

В руках у него тоже был пистолет, только пластмассовый. При мысли о том, что могло бы произойти, если бы нервы мои оказались все же чуточку послабей, меня замутило.

— Да, — сказал я зло и пошел открывать. — В охоту на маленьких мальчиков, — добавил я через плечо.

— Рад тебя видеть, — поприветствовал я Наташу, закрывая за ней дверь коридорчика. — Как добралась?

— Нормально, — Наташа в отличие от ДД выглядела так, будто ее две минуты назад высадили из шикарного лимузина. — Дима вернулся?

— Привет, Наташа, — сказал Пашка, лишив меня возможности ответить. — А мы с Кимом играем.

— Привет, Пашка, — Наташа наклонилась к нему, заглянула в глаза и сжала маленькую ручку мальчика в своей. — Неужели ты меня запомнил?

— Конечно, — с достоинством отвечал Пашка, — я таких красивых навсегда запоминаю… А я к вам приходил вечером, а вас не было уже…

— Прости, брат, — сказал я, — это все вот этот длинный виноват, — я показал на ДД, вышедшего из квартиры посмотреть, почему мы здесь так замешкались. — Увел нас к себе в гости, видишь ли…

Пауль с неодобрением посмотрел на Лопухина.

— А у меня живот потом болел, — сообщил он в пространство. — Потому что я клубники немытой налопался…

В квартире снова зазвонил телефон, и я ринулся внутрь, оставив компанию обсуждать последствия поедания немытой клубники. Звонил Зурик.

— Ну что, Джокер, — спросил он, не тратя времени на приветствия, — девчонка у тебя?

— Да, — сказал я, — все в порядке, только что зашла.

— Мы довели ее до подъезда, — сообщил он. — Внутрь заходить не стали, там были какие-то старухи… Все вроде было чисто, никто за нами не вязался.

— Ну и хорошо, — сказал я с искренним облегчением. — Спасибо, Зурик, с меня бутылка.

— На рыло, — уточнил он. Мы посмеялись.

Когда я повесил трубку и обернулся, Пашка стоял в прихожей между Наташей и ДД и держал Наташу за палец.

— Ким, — спросил он, — а что это у тебя в большой сумочке?

— А вам не кажется, юноша, что вы чересчур любопытны? — ответил я вопросом на вопрос и, взяв его за худенькие плечи, начал осторожно подталкивать обратно к двери. — И вообще, фельдмаршал, вам пора к маме и папе, а у нас сейчас дела…

Фельдмаршал бросил пистолет, захныкал и еще крепче вцепился в Наташин палец.

— Это грязный шантаж, Пауль, — строго произнес я. ДД вдруг весело хмыкнул.

— А, все равно это уже никакая не тайна! Сейчас ты такое увидишь, малыш…

— Я не малыш, — сказал Пауль сердито. — Я мальчик Пашка.

— Мальчик Пашка? — переспросила Наташа. — Ты любишь сказки, мальчик Пашка?

Он подозрительно взглянул на нее.

— Я люблю фильмы по видику, — заявил он. — Про ниндзей, и про пришельцев из космоса тоже. Мы с Кимом смотрим. И еще эротику, — добавил он, вспомнив красивое слово, которое видел у меня в видеокаталоге.

— Ладно врать-то, — вздохнул я. — Эротику он любит… Дима, помоги. Вдвоем мы с ДД извлекли из кофра пакет с портфелем и положили его на расстеленные газеты. Я разрезал целлофан и попытался открыть замки портфеля. Они основательно заржавели и не поддавались.

— Там, внутри, — сказала Наташа, вновь наклоняясь к Пашке, — лежит вещь из сказки. Поэтому я тебя и спросила.

— Сказки, — фыркнул Пашка, — сказки — это для малышей, так не бывает… Я фантастику люблю.

— Ну, фантастика, — легко согласилась Наташа. — Ты лучше смотри. Мне надоело возиться с замками, и я разрезал ножом кожаные ремни, к которым они крепились. Наташа склонилась над моим плечом и тепло задышала в ухо. Я не без содрогания сунул руку в портфель и обнаружил там обычный газетный сверток. Тяжелый, надо заметить.

Теперь и ДД, сложившись чуть ли не втрое, навис над портфелем. Только Пашка вел себя спокойно и сдержанно — впрочем, он был маленький и все прекрасно видел и так.

— Предлагаю последний раз подумать, — неожиданно охрипшим голосом сказал я, — берем мы на себя эту ответственность или нет. Если нет, то лучше, по-моему, и не доставать…

— Не тяни, — требовательно произнесла Наташа, — доставай скорее. Ужасно интересно, на что же она все-таки похожа…

Я вытащил сверток и размотал газеты. В руках у меня оказалась небольшая — не выше сорока сантиметров — странных очертаний чаша.

Честно говоря, она оказалась совсем не такой, как я ожидал. Она была сделана из какого-то невзрачного темно-серого камня, кое-где вспыхивавшего слюдяными блестками. Я не уверен, можно ли было применять к ней слово «сделано», потому что более всего она напоминала кусок породы, которому игрой воды и ветра было придано случайное сходство с творением рук человека. Потом я понял, в чем дело: Чаша была, безусловно, произведением искусства, но искусства, абсолютно чуждого нам. Возможно, руки, высекавшие ее, вовсе не были руками.

У нее была массивная ножка со странной вогнутой подставкой, похожей на перевернутый гриб. Края самой чаши, рассеченные грубыми темными полосками, немного изгибались наружу, подобно лепесткам цветка. Больше ничего примечательного в ней не было.

— Да, — разочарованно произнесла Наташа, — так вот ты какой, северный олень…

— Что? — встрепенулся заворожено глядевший на Чашу ДД. — Извини, я не расслышал.