Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата? - Юрий Емельянов

О просоветских настроениях в военных кругах Латвии свидетельствовало и заявление министра обороны генерала Балодиса в мае 1937 года, заявившего: «Несмотря на то что в Советском Союзе существует другой строй, в случае войны необходимо идти вместе с Советским Союзом». 28 октября 1938 года Балодис в беседе с советским полпредом Зотовым заявил: «У коренных латышей не было и не будет пропольской и немецкой ориентации, особенно в армии… Латышский народ никогда с ними не пойдет, и мы это прекрасно знаем… Наш народ имеет сердечные чувства только к вам — русским, и мы должны с этим считаться».

С целью продемонстрировать дружеское отношение к военным Латвии 31 мая 1937 года было организовано посещение Лиепаи советским линкором «Марат», а в сентябре 1937 года делегация латвийской армии во главе с генералом Розенштейном была приглашена на маневры Вооруженных Сил СССР. О готовности части латвийских верхов к контактам с Советским государством свидетельствовали визиты трех делегаций латвийских промышленных кругов в СССР в течение 1937 года.

С этими настроениями в латвийских правящих кругах были вынуждены считаться даже прогерманские руководители страны. В июне 1937 года в Москву прибыл министр иностранных дел Латвии Мунтерс, который имел беседы со Сталиным и Литвиновым. В ходе беседы с Мунтерсом Литвинов заявил: «Географическое положение Латвийской республики таково, что СССР не может не относиться с особым интересом к сохранению полностью ее целостности и независимости в соответствии с пактом Лиги Наций».

В переговорах с Мунтерсом приняли участие Молотов и Сталин. Вернувшись в Ригу, Мунтерс рассказывал, что хотя никаких обещаний им дано не было и никакие пакты заключены не были, также не велись переговоры о торговле оружием… В разговорах только констатировалось, что отношения хорошие». Мунтерс признал, что «никакой опасности агрессии со стороны Советского Союза нет» и что он «также заверил русских, что Латвия свою землю никому не предоставит для прохождения через нее войск».

По случаю 20-й годовщины Октябрьской революции в ряде латвийских газет были даже опубликованы статьи, в которых высоко оценивались достижения Советской власти. (При этом Компартия Латвии продолжала находиться под запретом, а многие коммунисты пребывали в тюрьмах.)

Видимо, учитывая антигерманские и просоветские настроения среди части военных Эстонии, даже генерал Лайдонер, по сведениям советской разведки, заявлял, что «был весьма удовлетворен визитом маршала Егорова и пришел к убеждению, что Советский Союз не занимает в отношении Эстонии позицию офензивы».

Однако под давлением Германии власти Эстонии и Латвии постарались, чтобы контакты военных этих стран с их советскими коллегами были сведены к минимуму. Одновременно расширялись связи между армией и разведкой двух стран. После прихода Гитлера к власти германская разведка активизировала сбор сведений о Советском Союзе через прибалтийские страны. Эта разведывательная деятельность координировалась так называемым Бюро Целлариуса. Бюро вело наблюдение за Балтийским флотом, частями Ленинградского военного округа. Только в Эстонии было установлено 4 германские радиостанции, с помощью которых велось наблюдение за работой радиостанций на территории СССР и осуществлялся радиоперехват советских радиограмм, которые тут же расшифровывались.

Сотрудничество эстонской и германской разведок особенно усилилось после визитов в Германию в 1936 году руководителя военной разведки Эстонии Маазинга и начальника штаба армии Рээка. В том же году Эстонию посетил шеф военной разведки Германии Канарис и начальник Генерального штаба Германии Гальдер. Позже командующий эстонской армии Лайдонер признавал: «Гальдер и Канарис выясняли мобилизационные способности и возможности Советского Союза, уточняли данные насчет железных дорог, гужевого и автомобильного транспорта, насчет людских резервов, запасов оружия, производственной способности военных предприятий и об авиационных силах СССР». С 1938 года германская разведка по договоренности с эстонской стала забрасывать шпионско-диверсионные группы в СССР.

Давление Германии на три республики усиливалось. С 1938 года Германия добивалась, чтобы прибалтийские республики разрешили пропускать германские войска через их территорию. Кроме того, в том же году Германия настаивала на нейтрализации прибалтийских государств и заставляла их отказаться от соблюдения 16-й статьи устава Лиги наций о коллективной обороне.

Эти действия Германии были поддержаны Польшей. Министр иностранных дел Польши Бек не раз посещал столицы прибалтийских государств, выступая за их нейтралитет. В польском журнале «Пржеглад Повсечни» в 1938 году говорилось: «Сам Риббентроп намерен посетить Варшаву, Каунас, Ригу, Таллин и Хельсинки, чтобы установить там протекторат Польши под протекторатом Германии». Разоблачая эти маневры, «Правда» 19 июля 1938 года писала: «Бек хлопочет о создании блока нейтральных государств от Черного моря до Северного Ледовитого океана, блока, который можно было бы поставить на службу агрессивным планам Берлина и Варшавы».

29–31 августа 1938 года Эстонию посетил зять Геринга Мегерле, который настаивал на отказе Эстонии от ее обязательств, вытекающих из 16-й статьи Устава Лиги Наций. 1 сентября 1938 года заведующий отделом Скандинавских и прибалтийских стран Министерства иностранных дел Германии Грундгер заявил поверенному в делах Латвии Игенбергу: «Пришло время недвусмысленно и твердо заявить о том, кто будет соблюдать во время войны нейтралитет, а кто нет».

Уступая этому давлению, 19 сентября 1938 года представитель Латвии в своем выступлении на заседании Ассамблеи Лиги Наций заявил, что правительство этой страны «сохраняет за собой право определять в каждом отдельном случае, в состоянии ли оно принять меры, предусмотренные статьей 16, и если да — то в какой степени». Аналогичные заявления были сделаны правительствами Эстонии, Литвы, Польши, Швеции и ряда других стран. Эти заявления были с удовлетворением встречены в Берлине.

Отступление перед германским диктатом происходило в то время, как Германия практически не скрывала своих захватнических намерений. В апреле 1938 года Гитлер в беседе с германским послом в Риме Макензеном заявил, что после того, как к Германии будет присоединена Судетская область, речь будет идти прежде всего об установлении германского господства над окраинными государствами. Эти мысли высказывали в своих разговорах и германские дипломаты в Прибалтике, что следовало из секретной записки латвийской полиции: «Что говорят сотрудники германской миссии в Риге». В ней* в частности, сообщалось о постоянных беседах о том, что «сразу же после разрешения чехословацкого вопроса начнется осуществление планов немцев на Востоке, в том числе в Прибалтике».

Откровенно высказывались на этот счет и представители немецкого меньшинства. Руководитель немецких нацистов в Лиепае говорил 9 сентября 1938 года: «Если из Германии будет получен приказ создать условия, которые дали бы Германии возможность вступить в Латвию, то участники национал-социалистического движения будут устраивать демонстрации и беспорядки, чтобы спровоцировать полицию на применение насильственных мер, пока об этом не начнет писать иностранная пресса, особенно немецкие газеты. После того как мировое общественное мнение будет должным образом подготовлено, никто не может запретить Германии поспешить на помощь своим братьям».